Страница 228 из 326
Ты мое сквозное ранение. Особо тяжкое преступление. Пожизненный срок. Без права на освобождение. Приговор, приведенный в исполнение.
Ты моя казнь.
И толпа рукоплещет.
Давай, накажи эту лживую суку.
Все жаждут зрелища.
А я жажду только тебя.
Вижу только тебя.
Всегда.
Ты вытатуирован на обороте сетчатки. Люди вокруг — фрагменты отражения. Безликие тени настоящего изображения.
Я втягиваю воздух.
Так жадно.
Будто я дышу тобой.
Героин. Кокаин. Пустые названия. Скучные препараты. Того, кто хоть раз впустил внутрь тебя, другое никогда не вставит.
Мой диагноз. Моя болезнь. И мое исцеление. Ты яд, что пропитывает жилы. Но ты же и лечение. Пограничное состояние. Смерти с жизнью пересечение.
Надень мне петлю на шею. Вздерни повыше. К нашим погибшим звездам.
И пусть мою вину не искупить.
Я рискну.
Опять.
Дикая. Шальная. Бешеная.
Мне не нужна броня.
Даже на коленях.
Я это я.
***
Бой часов заставляет вздрогнуть. Или это бьёт пульс? Прямо в голову. Циферблат жесток. Но жизнь пожестче будет.
Стрелки часов можно повернуть вспять. Перевести назад. Переместить насильно. А вот упущенная возможность никогда не вернется. Количество попыток ограничено. Каждый шанс выпадает лишь раз. Нельзя испытывать судьбу до бесконечности. Рано или поздно всему приходит конец. Удача — не исключение.
Почему очевидные вещи труднее всего осознать? Умом понимаешь, однако сделать ничего не удается. Выстрел за выстрелом. Мимо. Практика оставляет желать лучшего.
Когда у тебя остается один патрон, выбор невелик. Когда патронов больше нет, выбора не существует вовсе. Прямо по курсу единственный путь.
Сдаться? Подчиниться? Сложить оружие? Нет. Раздобыть новую обойму.
Нельзя недооценивать предсказуемость моей тупизны. Точнее — нельзя недооценивать ебану… хм, оригинальность моего мышления.
— Вам нужно отправиться в свою комнату, — говорит Андрей.
— А вам нужно отправиться на хрен, — парирую я. — Но что-то подсказывает мне, никто из нас не сдвинется с места.
— Это глупо.
— Как и любое из моих решений.
— Не стоит действовать сгоряча, — он старается выбрать максимально мягкий тон, вдолбить в мою больную голову простые истины. — Вы постоянно нарываетесь, сами создаете себе проблемы. Надо проявить немного терпения, переждать шторм в безопасном месте.
Я отталкиваюсь от пола. Поднимаюсь быстро и резко. Перед глазами темнеет. Я толкаю дверь, молочу по ней кулаками. С дикой яростью, с остервенением. В кровь разбиваю костяшки пальцев, сдираю кожу.
Боль не спасает. Не отрезвляет. Боли как будто и нет.
Я отчаянно пытаюсь ворваться в эпицентр ада. Я хочу проследовать за моим личным Дьяволом. След в след.
— Ничего не выйдет, — ровно сообщает Андрей. — Дверь заперта на засов. Изнутри.
Застываю. Перевожу дыхание. Кулаки разжимаются. Рефлекторно. Ладони соскальзывают вниз. Медленно, безвольно. Багровые струи оплетают мои руки пугающим узором.
Странное ощущение. Словно вены пульсируют на поверхности. Не под кожей. Снаружи. И я дрожу. Мелко, судорожно. Одна перерезанная, растерзанная в клочья артерия.
Оборачиваюсь.
— Пожалуй, мне действительно стоит отсюда уйти, — заявляю с усмешкой.
Только не будем уточнять куда.
— Отлично, я вас провожу.
— Не надо.
Андрей не спорит. Молча идет за мной. Он не намерен отступать.
Наивный.
Неужели и правда надеется мне помешать? У него больше шансов остановить торнадо. Или вытрясти новую главу из Джорджа Мартина.
Я понимаю, что сутенер-зануда подает охранникам знак. За моей спиной. Жестом приказывает организовать конвой. Несколько громил ступают за нами. Явственно различаю их тяжелые шаги.
Страхуется. Вот сволочь.
Я лихорадочно пытаюсь придумать, как оторваться от преследования, как невзначай свернуть не туда, отвлечь тюремщиков и ускользнуть.
Подхожу к лестнице, начинаю подниматься по ступенькам. Прячу руки в карманы. На автомате, чисто машинально. И натыкаюсь на ледяную сталь. Пальцы моментально сжимают рукоять.
Кто заказывал патроны? У нас тут целый пистолет.
Ура. Фортуна опять со мной заодно.
Спасибо Стасу за такой мощный подгон. Или надо благодарить самого Сатану?
Я добираюсь до нужного этажа. А потом бегу. Действую как одержимая. Буквально лечу по коридору, несусь по прямой. Едва разбираю дорогу.
Время на исходе. Запускается обратный отчет.
Я не думаю о своей слабой физической форме. Не думаю о том, что охрана может меня поймать. Не думаю, что на пути случайно возникнет какой-нибудь слуга.
Я вообще не думаю. Ни единой секунды.
Наверное поэтому побеждаю. Спонтанность, епта. Удача любит дураков.
— Стоп! — останавливаюсь и выхватываю пистолет.
Это слово достаточно универсально. А оружие в руках — очень веский аргумент.
Громилы замирают. Андрей делает шаг вперед. Осторожно, практически незаметно подается в мою сторону.
— Нет, — бросаю отрывисто. — Не приближайтесь ко мне. Даже не дергайтесь без разрешения.
— Ваша шутка слишком далеко зашла, — мрачно произносит он.
— Руки на бедра, танцуйте ламбаду. Вот что значит «шутка далеко зашла». А я всего лишь приказываю вам прогнать этих амбалов. Сейчас же. Немедленно.
— Вы не мой хозяин, чтобы приказывать.
— Я вооружена и психически нестабильна, — улыбаюсь. — Серьезно хотите обсудить тонкости субординации?
— Вы не станете стрелять.
— Проверим?
Надеюсь, я все правильно запомнила. Демонстративно выполняю ту последовательность действий, о которой говорил Стас. Снимаю с предохранителя, показываю полную боевую готовность.
— Пусть охрана исчезнет, — заявляю с нажимом. — Пусть все они проваливают.
Андрей медлит. Ему приходится выбирать между откровенно паршивыми вариантами. Либо оставить мне пистолет и принять новые правила. Либо рискнуть и обезоружить. Здесь нет меньшего зла.
— Leave us (Оставьте нас), — наконец произносит он.
Громилы подчиняются.
Никто не смеет посягнуть на чужую собственность. Если попытаться вырвать оружие из моих рук, можно нарваться на очень серьезные неприятности. Ранить, убить. Вряд ли их хозяин такому обрадуется, он еще со мной не закончил.
Я отступаю в сторону, прислоняюсь спиной к стене, чтобы не потерять хороший угол обзора.
— Откройте кабинет, — кивком головы указываю на дверь напротив.
— Ключ есть только у господина Валленберга, — пожимает плечами. — Мне подобный доступ не предоставлен.
— Ложь.
— По-вашему он разрешает…
— По-моему не стоит спорить с тем, кто держит вас на прицеле.
— Откуда этот пистолет?
— Откройте гребаную дверь.
— Откуда? — настойчиво интересуется Андрей.
— Хватит, — бросаю резко. — Вам лучше задать по-настоящему важные вопросы. Например, умею ли я стрелять? Куда именно попаду, если не умею, но все-таки нажму на курок?
— Вы не убийца.
— Я на грани.
— Послушайте, Лора, — он старается прозвучать успокаивающе. — Зачем вам это?
— Откройте чертову дверь, — приставляю дуло к собственному подбородку. — Так я точно не промахнусь.
Андрей вздрагивает.
— Прекратите, — глухо говорит он.
Решимость в моих глазах заставляет его покориться.
— Хорошо, — тянется к своему карману.
— Осторожно, — говорю я. — Медленно, без резких движений. Вы же не хотите, чтобы я занервничала и выстрелила случайно.
Андрей бледнеет.
Вероятно, представляет, как я вышибаю себе мозги. В другой ситуации это могло его обрадовать. Но сейчас такой поворот событий явно некстати.
Моя смерть будет несколько преждевременной.
— Остановитесь, пока не поздно, — тихо произносит он. — Не совершайте ошибку. Чего вы добиваетесь, защищая этого… субъекта?
— Этот субъект — живой человек.
— Он же использовал вас, отдал бандитам.
— Я защищаю не его, — четко выделяю каждое слово.