Страница 83 из 83
Спустившись вниз, Софья Александровна постаралась быстрей сесть в карету, чтобы отправить в дом мужа, выскочившего на дождь без шинели, без бурки. Валериан положил руку на дверцу, хотел попрощаться и зашёлся вдруг кашлем. Петрос скатился мигом с коня, хотел поддержать хозяина, но князь оправился от приступа и поднял руку:
— В дорогу!
Мадатова выглянула в окошко.
— Ты тоже мне обещай. Обещай, что возьмёшь у Алексея Петровича отпуск и поедешь на воды. Обещаешь?
— Обещаю! — крикнул Валериан вслед уже отъезжавшему экипажу. — Встречаемся в Пятигорске. В июле года тысяча восемьсот двадцать шестого!
Он смотрел вслед конвою, пока последняя пара всадников не завернула за угол, не пропала из виду. Потом взглянул на платок, которым отирал губы, усмехнулся, увидев красные пятна на полотне, и медленно пошёл назад, в огромный дом, вдруг опустевший разом.
В кабинете Валериан подошёл к столу, на котором уже была раскатана карта Закавказского края. На огромном полотнище, в большей части оставшемся белым, разбросаны были бумажные прямоугольники, раскрашенные пополам синим и красным.
— Два в Карабахе — сорок второго егерского, — зашевелил губами Мадатов, подвигая свои значки, обозначавшие батальоны. — Две роты в Пухе, две в Елизаветполе.
Он разорвал один прямоугольник и поставил обрывки против обозначенных городов.
— Ваше сиятельство, — осторожно спросил Василий, до сей минуты тихо стоявший поодаль. — Может быть, ещё бумаги нарезать?
— Бумаги мне хватит, — мрачно ответил Валериан, не отрывая взгляда от карты. — Мне бы, брат, батальонов побольше... Один в Кубе, один в Ленкорани, один в Дербенте...
Левый фланг, ему казалось, прикрыт был надёжно. Через Дербентские ворота, на Астрахань, персам пробиться будет почти немыслимо. Аббас-мирза, наверняка, понимал это не хуже Мадатова. Значит, он ударит через Аракс, на Елизаветполь, далее — на Тифлис. И кто же его там встретит? Разрозненные роты российских войск да несколько отрядов местной милиции?..
— Герои, — усмехнулся Валериан, вспомнив слова жены. — Мы не герои, Софья Александровна, мы солдаты. Герои должны погибнуть, их назначение в этом. Мы же обязаны жить, чтобы защитить тех, кто стоит за нашими спинами...
Он повёл палец на север, туда, к Таркам, к владениям шамхала.
— Взять батальон куринцев?.. Нельзя — сразу зашевелятся и Авария, и Акуша...
Он поставил левую руку на запад, разом перепрыгнув Главный Кавказский хребет.
— Попросить несколько рот сорок первого егерского, что увёл Вельяминов за горы? Но они прикрыли станицы от Кабарды...
Мадатов знал, что Ермолов отправил в Петербург отчёт с просьбой усилить Кавказский корпус ещё хотя бы одной дивизией. Два батальона из тех, что, возможно, придут из России, были обещаны ему — именно закрыть равнину, что открывалась после Аракса.
— В Сальянах остаётся только одна рота...
Валериан сложил квадратики, оказавшиеся лишними, разорвал и разжал пальцы. Крашеные клочки бумаги, кружась, опустились на карту. Мадатов дунул, и все они разлетелись прочь, подальше от Закавказья. Российские войска должны были оказаться устойчивей против мощного ветра, что вот-вот должен был задуть с юго-востока. Должны были! Должны, значит, будут!..
Как человек разумный, он угадывал неизбежность войны с Ираном. Как человек знающий, он мог предсказать, что разразится она в самом ближайшем времени. Как человек честолюбивый, он надеялся принять в ней самое деятельное участие. Но сейчас, осенью 1825 года, он никак не способен был предположить: какой поворот жизни предложит ему своевольная и загадочная судьба всего лишь через несколько месяцев. Что именно он, мальчишка из селения Чинахчи, станет стеной, плотиной на пути нового нашествия, что хлынет к предгорьям Кавказа; он — ныне военный правитель провинций Карабахской, Шекинской, Ширванской, генерал-майор русской армии, князь Валериан Мадатов...