Страница 4 из 7
– Но все-таки его нет.
– Значит, частным образом растащили».
После Новой Ладоги водный путь проходил по Ново- и Старо-Сясьским каналам, затем по Старо-Свирскому каналу, который впадал в реку Свирь. Проплыв по ней, С. М. Прокудин-Горский сделал несколько десятков снимков. Свои впечатления о путешествии по Свири описал Н. И. Березин:
«Целый день мы плыли по Свири, любуясь ее берегами. Свирь вдвое уже Невы, но гораздо красивее. Берега ее высоки, а за ними виднеются холмы и горы, одетые мхами. Течение ее быстрое, особенно на порогах, которых много. Самые большие пороги залегают между Подпорожьем и Мятусовым и носят название „Сиговец“ и „Медведцы“, они невольно обращают на себя внимание по быстроте течения и заметному даже на глаз падению реки в этих местах. Особенно любопытен порог Сиговец; оба берега сближаются здесь до того, что буквально рукой подать. Вода бежит стрелой, бурлит, пенится, и возле самого парохода видны камни, „луда“, как их здесь зовут. Капитан уже не надеется на себя и сдал команду лоцману с бляхой на груди, который стоит на мостике и подает знаки штурману. „Кивач“ работает колесами изо всех сил, но ползет вперед как черепаха. Взглянешь на воду – вода бежит с головокружительной быстротой, посмотришь на берег – мы почти стоим. На берегу видна сторожка и сигнальная мачта, на которой ночью вывешиваются сигнальные фонари, а дальше влево длинный, но узкий и низкий вал из камней отрезает от Свири тихую заводь и стесняет течение ее – очевидно, это какое-то инженерное сооружение для облегчения судоходства на пороге.
За порогами Свирь снова расширяется. По берегам там и сям видны деревни с высокими, почерневшими и покосившимися избами, а у самой воды то и дело виднеются сложенные поленницы дров, которые тянутся иногда чуть не на сотню саженей. Это те дрова, которые доставляются летом в Петербург на громадных баржах, выгружающихся на Неве и на всех петербургских каналах. Между сложенными саженями копошатся жалкие закутанные во всякую рвань фигуры – это складчики и грузчики.
На каждом шагу „Кивач“ обгоняет или встречает караваны барж, которые буксируют такие же колесные буксиры, какие ходят по Волге. Иногда попадается махонький винтовой пароходик без палубы; он выпускает из своей трубы целые клубы дыма, усердно буравит воду винтом и с трудом тянет против течения вереницу барж, точно муравей, ухвативший соломину не по силам. Команда, вымазанная сажей, чайничает под закоптелым балдахинчиком, раскинутым над рулевым колесом, равнодушно поглядывая на „Кивач“. Все эти барки тянутся с Волги; пройдя Свирь, они вступят в Ладожский обходной канал, начинающийся в топкой местности устьев Свири, где в нее впадает речка Свирица. Из канала они вынырнут у Шлиссельбурга, чтобы, пройдя короткую Неву, выгрузиться на Калашниковой пристани в Петербурге На Свири пароходы останавливаются у пристаней Важны, Подпорожье, Мятусово, Остречины и Гак-Ручей. Это большие и богатые села с хорошими двухэтажными домами, населенные преимущественно лоцманами и отчасти рыбаками. Лоцмана работают порядочно, и так как каждое судно обязательно должно брать лоцмана по отдельным участкам, а большие пароходы даже двоих, то лоцманов требуется много.
Публики на пароходе довольно много, но из них мало с кем тянет познакомиться. Во втором классе „спинжаки“ с ястребиным выражением лица, какое налагает на человека вечное искание наживы, в третьем – возвращающиеся домой из Питера мужики и тоже „спинжаки“, только приказчичьи, при лакированных сапогах и неизменной фуражке. Пассажиры первого класса, чиновники и офицеры, даже и не показывались: они сидели где-то там внизу и все время играли в карты».
Общий вид с Олонецкой железной дороги. Петрозаводск. Олонецкая губерния. 1916 г.
Река Суна у деревни Малое Вороново. Олонецкая губерния. Петрозаводский уезд. 1916 г.
Чудотворная икона Феодоровской Божией Матери в Успенском соборе в Костроме. Костромская губерния. 1910 г.
Часовня преподобного Макария в Макарьевском монастыре. Костромская губерния. 1910 г.
В 1910 году С. М. Прокудин-Горский начал работу над проектом с дальней перспективой. Через три года Российской империи предстояло отпраздновать 300-летие царствующего дома, и фотограф начал загодя готовить материалы к этому событию. Во время поездок по стране он обязательно посещал исторические места, связанные с домом Романовых, где производил видовую съемку и фотографировал сохранившиеся реликвии.
Одним из важнейших мест, относящихся к истории воцарения Романовых, был Ипатьевский монастырь. В полном обзоре монастырей России, составленном Л. И. Денисовым в начале XX века, об этой обители сообщались такие сведения:
«Ипатиев Троицкий кафедральный (с 1744 года) мужской монастырь 1-го класса, в 2 верстах к западу от губернского города Костромы, от которого отделяется рекой Костромой; сообщение по рекам Костроме и Волге и Московско-Ярославской железной дороге (вокзал находится в городе Костроме, в 5 верстах от обители за Волгой). Основан в 1330 году татарским мурзою Четом, который принял крещение с именем Захарии и служил у московского князя Ивана Даниловича Калиты; с 1613 года был ставропигиальным московского патриарха. Он приобрел историческую известность со времени пребывания сосланных сюда царем Борисом Годуновым Марфы Ивановны Романовой и сына ее Михаила Федоровича, который 14 марта 1613 года согласился по просьбе духовенства, бояр и народа принять царскую корону.
Храмов пять каменных:
1) соборный летний во имя Св. Троицы (основан в 1313 году и перестроен в 1586 и 1650 годах) с двумя приделами: во имя преп. Михаила Малеина и в честь Смоленской иконы Божией Матери;
2) соборный теплый в честь Рождества Пресвятой Богородицы (основан в 1330 году и перестроен в 1586, 1764 и 1864 годах) с приделом во имя Трех Святителей;
3) во имя праведного Лазаря;
4) во имя свв. Хрисанфа и Дарии;
5) во имя св. апостола Филиппа.
В монастыре находятся: местночтимая Тихвинская икона Божией Матери; в теплом соборе древняя икона, на которой изображено явление Божией Матери с апостолом Филиппом и св. Ипатием Гангрским мурзе Чету.
В монастыре погребены: основатель его мурза Чет, получивший в крещении имя Захарии, предок рода Годуновых, и Иван Сусанин.
Наместник (игумен), монахов 6, белых священников 4, послушников 20.
Монастырем управляет епархиальный епископ Костромской. С 1866 года здесь пребывает также викарный епископ Кинешемский.
Монастырь владеет 189 десятинами земли».
Путешествуя по Волге, известный литератор И. Ф. Тюменев описал свое посещение Ипатьевского монастыря настолько зримо, что у читателей его путевых очерков невольно возникает эффект личного присутствия на этой экскурсии:
«Проехав училище, мы спустились к перекинутому через Кострому деревянному плашкоутному мосту, левее которого на противоположном берегу возвышались каменные стены „пребогатой и преименитой“, как ее называли в XVI столетии, Ипатьевской обители.
С основанием ее связано следующее предание. В 1330 году проезжал Волгою на службу в Москву ордынский мурза, татарин Чет. По дороге он сильно заболел и принужден был остановиться близ устья Костромы, на берегу озера, носившего, по имени жившей там мери, название Мерского. Здесь ему явилась Божия Матерь в сопровождении св. священномученика Ипатия. После видения Чет начал быстро поправляться и дал обещание принять христианскую веру. Он был окрещен в Москве и получил имя Захарии, а на месте явления, близ озера Мерского, с тех пор называемого Святым, основал монастырь во имя св. Ипатия. От Чета пошли дворянские роды Сабуровых и Годуновых, из которых последние явились особенно щедрыми благотворителями основанной их предком обители.