Страница 10 из 13
все развитые страны руководствуются национальными интересами и в определенные периоды времени активно используют протекционистские меры для защиты своих внутренних рынков [147; 197].
Исследователи подчеркивают, что молодым государствам – развивающимся странам в целях развития также необходимо двигаться этим же путем и постоянно поднимать технологическую планку собственного производства, а не полагаться на естественные, природные «сравнительные преимущества». Экономисты также отмечают, что в действительности все экономически успешные страны опираются на внутреннее финансирование, а не рассчитывают на экспортную выручку, как советуют международные институты. Эти исследования подтверждают необоснованность руководства теориями, отражающими субъективную точку зрения и статичность теоретических построений Рикардо. Например, в своих расчетах экономист полностью абстрагируется от социальных и многих других экономических факторов: принимая неизменной трудоемкость продукции без учёта транспортных расходов, которые существенным образом влияют на себестоимость изделий, а также спрос на них и наличие конкуренции товаров, которую составляют разные производители в мире. По этой причине «теория сравнительных преимуществ» Рикардо является по большей части «красным словцом» для политиков, а не руководством к действию практиков.
Анализ практики применения принципа «free trade» и «теории сравнительных преимуществ» в самой Великобритания, которой метрополия руководствуется в своих отношениях с колониями, показывает издержки такой деятельности и неизбежность ее корректировки. В XIX в. Великобритания, реализуя свое технологическое преимущество, в полной мере действует в соответствии с рекомендациям Рикардо: «страна, обладающая очень значительными преимуществами по части машин и мастерства, может не заниматься собственным сельскохозяйственным производством, а ввозить продукты питания из-за рубежа». В результате приоритета машиностроительного производства сельское хозяйство Великобритании приходит в упадок, а в ХХ в. в годы Первой мировой войны страна, зависимая от импорта сельскохозяйственных продуктов и высоких цен на них, сталкивается с большими трудностями по части продовольствия [93]. Эта проблема дает о себе знать и в годы Второй мировой войны. В послевоенный период Великобритания целенаправленно проводит политику развития производства продуктов питания, которое неуклонно растёт и поднимается с 1/3 до 4/5 удовлетворения внутренних потребностей страны, и сегодня британское сельское хозяйство одно из самых производительных и механизированных в мире [152].
В ХХ в. гибкий подход к идеям свободного рынка применяется и в России. Руководство СССР, отмечая положительную роль принципа «свободного рынка» для расширения торговых связей, что способствует преодолению политической и культурной косности, обращает внимание на обратную сторону медали, а именно, что принцип свободного рынка используется как средство колонизации и эксплуатации чужих ресурсов.
«Свобода торговли, бывшая заветом экономической мудрости, насквозь лжива. Свобода торговли – это свобода спекуляций», – констатирует первый руководитель советского государства В. Ленин [108].
Советское руководство, придерживаясь поставленной задачи промышленного развития, осуществляет регулирование внутреннего рынка, ограничивает доступ на него иностранных товаров массового спроса. Политика на внешнем рынке направлена на приобретение в основном передовых технологий, используемых для модернизации собственного машиностроительного производства и преодоления технологического отставания. Целесообразность этих действий проявляется в годы Второй мировой войны, когда советское государство оказывается технологически и организационно способным к производству современной военной техники, необходимой для защиты страны и мира.
В 90-годы дезинтеграционные процессы на постсоветском пространстве усиливают влияние международных институтов на экономическую политику бывших советских республик, что приводит к значительной утрате общего производственного потенциала [46]. Россия занимает на международном рынке нишу поставщика сырья: углеводородов, никеля, алюминия, меди, древесины и другого. При этом доходы от продажи за рубеж сырья становятся основным источником пополнения бюджета. Эти реформы по ограничению самодостаточности российской экономики, приведшие к снижению уровня благосостояния граждан, входят в противоречие со статусом России как ядерной и космической державы. Представления об «объективных следствиях стихийного рынка» противоречат историческим закономерностям и отсылают к эпохе преобладания неорганизованных сообществ, пользующихся стихийным обменом природными благами. Рынок же формируется организованными в государственные системы сообществами, поэтому рынок и стихия представляют несовместимые понятия, отражающие разные периоды развития цивилизации. История формирования рынков социально-экономических систем – государств демонстрирует столкновение интересов разных стран и свидетельствует о постоянной борьбе за пределы рыночных отношений, которые приводит в своем исследовании корейский экономист Ха Джун Чанг (Ha-Joon Chang), делающий вывод: «Экономика – это не наука, как физика или химия, а область политики. Свобода рынка – это политическая категория. Как такового “свободного рынка” не существует, нет его научно определенной границы, так что все попытки государств, как ее изменить, так и защитить, – правомерны» [197]. Экономист предлагает избавиться от иллюзии «объективности рынка» – рынки подчиняются определенным правилам, имеют границы, которые ограничивают свободу передвижения товаров. «Рынок выглядит “свободным” только потому, что люди безоговорочно согласились с лежащими в его основе ограничениями, которые они уже не замечают», – констатирует корейский экономист. Ха Джун Чанг выражает традиционные представления стран Востока о принципе ««free trade» как свободе народов самостоятельно организовывать свою национальную экономику и регулировать межсистемные обмены сообразно собственным интересам.
Ориентация финансовых международных институтов на реализацию субъективной точки зрения и принцип «free trade» служат свидетельством политической ангажированности представителей. Такие «рецепты» усугубляют асимметрию экономического пространства мира. Международные организации помогают промышленно развитому Западу закреплять собственное технологическое преимущество, а статус «периферии» за «развивающимися» странами – молодыми государствами. Документы МВФ ориентируют промышленно-развитые западные страны на предоставление «капитала», а бедные страны – на приобретение передовой высокотехнологичной западной промышленной продукции. В «рецептурный» набор входит и периферийная финансовая система, когда эмиссия денег государств жестко привязывается к выручке от продажи продукции на экспорт. В этом случае объем национальной валюты зависит от поступления долларов в страну, что ограничивает развитие ее внутреннего товарооборота. Руководство международными финансовыми институтами субъективной теорией Рикардо, включающей принципы «free trade» и «международное разделение труда», на практике приводит к негативным последствиям для экономик развивающихся стран. В частности, доклады экономической конференции ООН (ЮНКТАД, UNCTAD) неоднократно отмечают пагубность специализации на производстве одного товара, потому что отказ от относительно неэффективных отраслей приводит к потере рабочих мест и создает социальную напряженность в обществе. «Большинство развивающихся стран продолжают экспортировать продукты с большой долей в них ресурсов и труда. В данном случае достижение конкурентоспособности осуществляется за счет дешевого труда и сохраняется ориентация на его использование, чтобы выдержать конкуренцию. Экспорт продукции с высокой долей труда не сопровождается ростом добавочной стоимости и доходов, которые получают развивающиеся страны», – говорится в докладе [61]. Таким образом, использование такого сравнительного преимущества, как дешевый труд, сдерживает технологическое и социальное развитие обществ.