Игрушки

- Нам надо поговорить, - поглаживая свою бороду и щуря глаза, обратился старик к Рику, выпроводив Бет. Тот, нащупав костыли, прямо в трусах и майке стал пятиться к выходу, лепеча что-то о неотложных делах. Удрав из поля зрения Хершела, который крикнул вдогонку, что разговор еще не закончен, Граймс выбрался на улицу.

Утопая по колено в сугробах, мужчина не чувствовал холода. Он чувствовал лишь, что в скором времени его отправят на исправительные работы к Шейну за «совращение детей», и плевать, что Бет уже стукнуло восемнадцать, и она давно уже не была ребенком. Для Хершела она все еще маленькая девочка, а Рик в его глазах – похотливый извращенец, от которого нужно избавиться. Того и гляди, скоро война начнется внутри тюрьмы. Как будто Губернатора, с завистью косящегося своим единственным глазом в сторону многочисленной детворы, им было мало.

Вспомнив об Уолше, Рик заодно и припомнил, что Шейн, вроде как, имеет большой опыт в общении с женщинами. С трудом доковыляв до старого друга, который губкой обтирал грязные копыта довольно хрюкающим свиньям, Граймс, тяжело вздохнув, попросил Шейна помочь ему отвадить от себя Бет.

- Она ведь девчонка совсем еще, да и Хершел меня сживет к чертям, - чуть ли не плакал Рик. Шейн, который почему-то щемился в стороне от Граймса, исподлобья поглядывая в его сторону, в итоге все-таки согласился. Оставив Рика присматривать за свиньями, которые и среди сугробов грязь нашли, он направился обратно в тюрьму, обещав поговорить с Бет. И потребовав за это смягчения своего наказания.

- Я поговорю с Хершелом… как только все уляжется, - пообещал Рик.

Вздохнув, он повернулся к Вайолет и понял вдруг, что успел ужасно по ней соскучиться. Поглаживая свинью по спине, он принялся вываливать на нее весь ворох скопившихся за последнее время новостей, потеряв счет времени. И опомнился только тогда, когда на улице уже совсем стемнело. Продрогший до самых костей, Рик поспешил вернуться в тюрьму, попутно дивясь, куда же это запропастился Шейн. Неужели до сих пор разговаривает с Бет? Или пытается ее успокоить? Вдруг девушка так расстроилась, что впала в истерику или попыталась что-то с собой сделать?

Мысли о том, что Бет могла вскрыть себе вены по вине бесчувственного Рика, заставили мужчину оставшийся путь до камеры девушки проделать бегом, держа костыли над головой. Оказавшись на месте, он застопорился, с изумлением глядя на два красных и улыбающихся лица. Шейн, судя по пустой бутылке самогона, валяющейся на полу, решил поговорить с Бет немного не так, как представлял себе Рик. Надеялся, видимо, что напившись, девушка поймет, что Граймс не такой уж и идеальный мужчина, поплачется в плечо Уолша да забудет все это. Так нет же, заметив Рика, застывшего на пороге, Бет, издав чересчур счастливый писк, вдруг кинулась к мужчине в объятия, запечатлев на его губах немного слюнявый поцелуй.

Очень некстати в этот самый момент к Рику спешил Хершел, все еще хотевший поговорить с ним насчет своей дочери. Старик поседел еще больше, увидев свою девочку, повисшую на шее опешившего не меньше него Граймса. Уолш прокомментировал эту ситуацию громоподобным храпом, свалившись с кровати на пол. Рику пришлось отдуваться в одиночестве, скромно потупив взгляд и, словно ребенку, лепетать что-то о том, что он не при делах и сам не понимает, что происходит. Хершел приговорил Граймса к исправительным работам, запретил ему в ближайшую неделю видеться с Джудит и предупредил, что если еще раз увидит его рядом с дочерью, то сделает с ним то же самое, что и со свиньями на прошлой неделе.

- Чик-чик, - пальцами изобразив ножницы, сказал Хершел, уводя все еще не трезвую дочь к себе. Нервно сглотнув, Рик присел на край кровати, пытаясь разобраться, что беспокоит его сильнее – угроза Грина или тот факт, что поцелуй-то был очень даже неплохим…

========== Подарок ==========

Для слишком занятых повседневными делами жителей тюрьмы Рождество подкралось незаметно. Проснувшаяся раньше всех Кэрол самая первая заметила, что потрепанный карманный календарик, уже долгое время отсчитывающий дни новой жизни, показывает, что до любимого всем праздника осталось всего пару дней. Женщина тут же бросилась будить остальных, монотонно повторяя, что надо как можно скорее начать готовиться. Это ведь сколько всего нужно было сделать: принести елку, подобрать к ней игрушки и украшения, позаботиться о подарках и вкусном ужине. Мужская половина тюрьмы, вооружившись топорами и пустыми рюкзаками, тут же отчалила на вылазку, в то время как женщины хлопотали по хозяйству.

И только Шейн, лениво потянувшись, лежа в своей кровати слушал, как все бегают и суетятся. Все еще отбывающий свое наказание мужчина впервые был ему по-настоящему рад - не нужно лихорадочно хватать с полок всякие побрякушки и блестящие вещицы, дабы порадовать свою пассию, как приходилось это делать другим мужикам. От того же Гленна Мэгги ждала чего-нибудь особенного, ведь это было их первое совместное Рождество. Как, впрочем, для Дэрила и Кэрол. Правда, охотник вряд ли понял намеки женщины на счет чего-нибудь маленького и изящного - Кэрол ведь явно имела в виду колечко. Желательно, обручальное.

Стук деревянных костылей о бетонный пол из коридора оповестил Уолша о том, что Рик уже мчится к нему, чтобы вместе отправиться на исправительные работы. После той попойки Шейна с Бет, Граймс не упускал случая подколоть напарника по несчастью какой-нибудь язвительной фразочкой или и вовсе стукнуть костылем, якобы случайно.

- Зато Бет тебя теперь стороной обходит, - отмахивался от ворчащего Рика мужчина. И ведь правда, девушку словно ветром сдувало при появлении Граймса - краснея до кончиков ушей, она так и норовила куда-нибудь сбежать.

- Угу, обходит, - бурчал себе под нос Рик, как-то томно вздыхая, словно такой расклад ему совсем не нравился. Шейн старался не заморачиваться на этот счет, путаясь в попытках хотя бы самому себе объяснить нелогичное поведение друга. “Сначала просит отпугнуть от себя девку, потом я, оказывается, сволочь, что отпугнул”, - мысленно возмущался Шейн, приступая к ставшей привычной работе.

Несколько часов без передышки он размахивал прутом, значительно уменьшая популяцию зомби за забором, а когда решил сделать перерыв, тот увидел, что Рик давно уже нагло дрыхнет, пуская слюну себе на подбородок и бормоча имя Бет различными интонациями. Замахнувшись прутом, чтобы проучить этого лентяя, Шейн отвлекся на шум из кустов за забором. Спустя пару минут оттуда буквально вывалилась Мишонн, почему-то обмотанная яркой оберточной бумагой и красной шелковой ленточкой. Объемный бантик, когда-то покоившийся на макушке, сполз на лицо женщины, закрыв ей один глаз.

Завидев сие чудо, Шейн расхохотался в голос, разбудив Рика, который спросонья принял Мишонн за кого-то другого, испуганно заорав. Хватаясь за сердце, он шепотом проклял Губернатора, хотя почему именно его, Уолш так и не понял, помогая Мишонн перебраться через забор и избавиться от своей обертки.

- Ну, прям конфетка, - веселился Шейн, получив в ответ сердитый взгляд женщины. Она пояснила, что хотела подпортить предстоящий праздник Губернатору, но тот явно ее ждал, раз заставил Цезаря и Милтона устроить засаду. В конечном итоге, “проучив” незваную гостью, они отправили ее восвояси.

- И чтоб никому ни слова, - угрожающе выставив перед собой катану, заявила Мишонн, глядя то на давящегося хохотом Шейна, то на разволновавшегося вдруг Рика. Граймс, подняв с земли клочки разорванной бумаги, вдруг прослезился, промямлив, что совсем забыл про подарок для Джудит. Шейн подавился смешком, осознавая, что друг-то его прав, и дочурке явно нужно подарить какую-нибудь игрушку. Только вот где ее взять, если группа давно уже умотала на вылазку?

- Чокнутые. Вы оба, - возмущалась Мишонн, глядя, как Рик и Шейн, держась за руки, переваливаются через забор, намереваясь на своих двоих добраться до какого-нибудь магазина, чтобы купить Джудит подарок. Это ведь было ее первое Рождество, как верно подметил Граймс, а значит, нужно сделать его особенным, несмотря ни на что. Закатив глаза, женщина все-таки махнула следом за неугомонными отцами, опасаясь, что, увлекшись размышлениями о том, что подарить своей дочке, оба мужика попадут в какую-нибудь зомби-засаду. Испортят еще весь праздник своими смертями.