Живой? Мертвый!

Меня совсем не впечатляет его рассказ, мне вообще не охота слушать, о чем он говорит. Мрак луговины стал мне настолько привычным, что окрасивший небо в непривычные краски рассвет кажется мне чужим и пугающим. Мне хочется зарыться где-нибудь среди поваленных деревьев и лежать там до тех пор, пока мир снова не окутает темнота, а потом отправиться на охоту и есть, есть, есть…

Мои мысли прерывает непонятное бормотание. Я замечаю, что Джимми и остальные начинают толпиться возле одного из наиболее высоких камней, на который забирается та темноволосая девушка. Это напоминает какое-то собрание, и мне становится интересно, о чем они собираются говорить.

- Люди… убивают… нас, - громко и прерывисто говорит девушка, размахивая руками. Понятно, это секта. - Но мы… живые. Мы - другие. Мы - лучше. Мы - новые.

Все согласно мычат и кивают головами, и даже меня слова девушки цепляют. Действительно, кто дал людям право решать, жить нам или нет? Мы не такие, как другие мертвецы, которые только и делают, что едят все живое и не способны мыслить, и мы тоже имеем право на жизнь. Пусть и такую своеобразную.

- Пришла… пора… показать им, - продолжает надрываться девушка. Не понимаю, о чем именно она говорит. - Пришла… пора…. проучить их!

Разномастный хор голосов поддерживает слова лидерши. Все начинают раскачиваться из стороны в сторону, махая руками и пихаясь, и я повторяю за всеми. Я чувствую злость к людям, и мне уже все равно, о каких людях вообще идет речь. Джимми рядом со мной скалится в попытке улыбнуться, и кивает мне головой, как будто бы я должен понять, что этот жест означает. Тем не менее, киваю в ответ, а девушка уже слезает с камня, уверенно шагая к лесу. К той стороне, откуда мы с Джимми пришли. И тут до меня медленно начинает доходить смысл ее короткой речи. Похоже, что единственные живые люди, которым вся эта стая собралась мстить - жители Литл-Фрот.

========== Часть 11 ==========

Мне хочется спросить, почему никто не додумался до того, чтобы напасть на ни о чем не подозревающих людей посреди ночи, но я молчу. Да и кто из всей этой разъяренной и предвкушающей свою неоспоримую победу стаи станет меня слушать? Я волочусь следом за Джимми, который еще недавно распинался о том, что мечтал отыскать своих близких, а теперь уверенно идет в город, чтобы убить их. Странная зомби-логика. Впрочем, меня это как-то мало волнует. Теперь я - часть этой стаи. Теперь они - моя семья.

Капюшон стягивает с моей головы еловая ветвь, которая, цепляясь за изрядно испачканную ткань, словно бы хочет меня остановить. Я вяло отмахиваюсь и продолжаю идти за всеми, понуро разглядывая своих новых сородичей. Они кажутся мне одинаковыми: серые лица с пустым, безжизненным взглядом, порезанные в кровь руки, местами рваная и помятая одежда. Мне не хочется думать о том, какими все они были раньше, до того, как начался этот жуткий хаос, но мысли и картинки сами лезут в голову. Мне чудятся одетые в расписанные яркими цветами фартуки домохозяйки с причудливыми прическами и мягкими улыбками, строгие бизнесмены с зажатыми в руках мобильными телефонами, хихикающие молодые люди в клетчатых рубашках и с бумажными шапочками на головах, любующиеся своим новым семейным гнездышком. В каждом из них кипит жизнь, подобно сладкому и дурманящему голову эликсиру, и несмотря на то, что я, вроде как, окончательно сдался, мне все еще хочется попробовать хотя бы глоточек этой манящей жидкости.

Тем не менее, мне уже вряд ли представится шанс это сделать. Маленький светлый огонек покорно прячется где-то глубоко внутри, в то время как его место занимает совсем уже ставший не объемным голод, и я ускоряю шаг, пока не врезаюсь носом в неожиданно замеревшего на месте Джимми. Он не замечает, что я едва не сбил его с ног, и лишь жадно вдыхает носом воздух, явно почуяв что-то. Следом за ним так начинают делать и другие мертвецы, и я невольно следую их примеру. Действительно, откуда-то с севера доносится едва уловимый и довольно-таки приятный аромат… Кажется, так пахнет еда.

Лидерша стаи недовольно хмурится и шипит, чтобы все оставались в строю и даже не думали двигаться дальше. Но пока она, в силу своей медлительности, заканчивает призыв, несколько членов стаи уже движутся навстречу аромату, трясясь в предвкушении вкусного ужина. Девушка вновь пытается напомнить, что мы и так идем есть, но ходячие, судя по всему, слишком долго просидели без какой-либо еды в дебрях тех деревьев, и сейчас все, что имеет для них значение, это не желание отомстить людям за их жестокость, а голод.

Теперь уже больше половины ходячих быстро двигаются на запах, а остальные шатаются на месте, не рискуя, но очень желая пойти следом за всеми. В конце концов, девушка сдается, хоть и рычит при этом очень недовольно, и вся стая разворачивается и идет дальше в лес. Поначалу я иду за всеми, но потом в голове что-то щелкает, как это бывало раньше, и крохотный светлый лучик, который просто каким-то чудом сохранился в моем мертвом теле, снова пытается выглянуть. Я очень сильно хочу последовать за ним, но желудок скручивается в узел от голода, и мне трудно заставить себя остановиться.

Внутренний голос, почему-то женский и смутно знакомый, пытается прорваться сквозь пелену темноты и достучаться до моего иссохшего мозга, призывая перестать думать только о своем брюхе и сделать что-нибудь стоящее. Те люди в городе… Да, я зол на них за то, как они поступили со мной. Но почему бы мне просто не попытаться их понять? Нет, не хочу. И ты, некто, сидящий в глубине моего подсознания, лучше бы замолчал и не лез со своими глупыми советами.

- А почему бы мне и не высказаться? Я ведь могу говорить, - удивительно четко и ясно звучит этот голос. - Зачем ты держал свой секрет в тайне ото всех этих людей в городе столько времени? Чего ты хотел этим добиться? Уже не помнишь? А я - помню! Ты хотел узнать, что это за болезнь и возможно ли снова стать человеком. Так в чем же дело? Зачем ты уподобляешься этому стаду отчаявшихся зомби, которым плевать на правду, на вопросы и ответы, даже на Бет? Ты помнишь Бет? Как ты увидел ее в первый раз?

Я со всего маху отвешиваю себе звонкую пощечину, чтобы заставить внутренний голос заткнуться. Это выглядит странно, и похоже, что я не только неправильный зомби, но еще и зомби с прогрессирующей шизофренией и раздвоением личности. К тому же, я отстал от стада и теперь стою один посреди леса, не знаю, что делать. Попытаться отыскать ходячих? Или попросту убежать прочь от Литл-Форта, от Бет, от терзающего меня голоса и от всех вопросов, на которые я так тщетно пытался найти ответы?

Несколько ударов головой о ствол дерева все же заставляют мой многострадальческий мозг выдать безумную мыслю и затихнуть окончательно. Я с трудом подавляю ужасное чувство голода, стараясь попросту о нем не думать, и разворачиваюсь. Плетусь в сторону города так быстро, как только могу, и все ради чего? Чтобы предупредить людей, которые наверняка начнут палить по мне, как только увидят, что им грозит опасность. Я и правда чокнутый, и надо будет обязательно посетить зомби-психолога. Как-нибудь на досуге.

Если бы мое сердце билось, оно бы сейчас, наверно, выскочило прочь из грудной клетки - так быстро я шел. Даже почти бежал, хоть и упал пару раз, запутавших в непослушных ногах. Тем не менее, как мне показалось, до сетки я дошел куда быстрее, чем вчера вместе с Джимми до логова мертвецов. Правда, там меня уже поджидал сюрприз: с пушкой наперевес вдоль забора расхаживала Андреа. Надо было все-таки замедлиться хоть немного, а не вываливаться из кустов, как это у меня вышло. Блондинка в ужасе отпрянула назад, едва не упав, и тут же наставила на меня свое ружье. А я что?

Резко выбросив вперед руки, издал дикий рык голодного льва (или умирающего от холода мамонта, но не в этом суть) и попытался состроить угрожающую гримасу. Удивительно, но это сработало. Андреа вскрикнула, выронила ружье и кинулась прочь, стуча каблучками по асфальту. Надо же, а еще совсем недавно эта тетка казалась мне такой же боевой, как и Дэрил. Видимо, чувства к Шейну и подстава со мной окончательно подкосили эту суровую леди.