Ирис для вампира

— Ты говорил, что тебе не нравятся человеческие девушки.

— Не нравятся, — отрывисто подтвердил Кристоф.

Голос сипло дрогнул, лающе надломившись. В черных глазах отразилось лицо Лины.

— Тогда почему ты влюбился в меня?

Секундное замешательство выдало вампира с головой, Лина успела все прочесть в его изменившейся мимике, в том, как дрогнули крылья носа, как исказилась линия рта. Пальцы сильно сжали плечо, после такого останутся синяки, но Лина не обратила внимания на боль, она не могла оторваться от увиденных только что эмоций. Кристоф сглотнул, явно осознав, что первая реакция его выдала. Попала ли в точку, Лина не знала, но что-то его явно задело. Вместе с Тенью понимать других стало проще, будто ее мягкость окутывала аурой тьмы чужие фигуры и высвечивала их страхи и опасения. Все то, что они так тщательно скрывали, всплывало наружу, их внутренности выворачивались, показывая настоящие желания и мысли. Все они были беспомощны перед Тенью, знавшей истинные тайны мироздания. «Вот, какова сила метки». Кристоф тоже это понял. Его глаза холодно сощурились, ощутимо дыхнуло морозом.

— Да что ты знаешь, — яростно выплюнул он, отчеканив каждое слово звонкой монетой. — Ты хоть представляешь, каково это — жить среди этих тварей каждый день? Каждый день знать, что если не оправдаешь надежд, то тебя вырежут? Каждый день, с самого детства! Когда твоя мать убивает твою бабку просто потому, что ей не нужна конкурентка за внимание отца. Когда она просит убить отца, потому что хочет стать твоей. Ты вообще представляешь, что у нас происходит в кланах? Да откуда тебе знать! Росла в цветнике своем, типа великая охотница, да? Обучали как детишек малых. Черное — белое, плохое — хорошее. Все так просто и удобно, да?! Охрененно круто так жить, наверное, когда можешь спокойно спать, зная, что никто не поднесет нож к горлу, когда есть товарищи, на которых рассчитываешь, когда знаешь, что можно верить хоть кому-то в этом мире. Приятно, наверное, да? Когда тебя не гложет осознание, что однажды тебе придется убить родителей, чтобы стать сильнее, чтобы занять их место? Что ты вообще понимаешь?!

Под конец он сорвался на крик, щеки побагровели, Лина наблюдала завороженно, не шелохнувшись. Сейчас, обуреваемый эмоциями, вампир был человечен как никогда, и Лина мягко коснулась ладонью его скулы, убаюкав нежную кожу на фалангах пальцев.

— Вот, кто я для тебя? — Она и сама не заметила, как голос смягчился, наполнившись теплом, появились совсем не свойственные заботливые интонации. — Я для тебя… Дом?

В глазах Кристофа промелькнул неясный ужас, он отстранился и вернулся обратно к зеркалу.

— Скоро ты меня предашь, какая разница, кто ты для меня? — В отражении расцвела кривая ухмылка, алые всполохи волос скрыли глаза. — Стукни, как соберешься. Буду ждать.

Он размашисто вышел, хлопнув дверью и не уточнив, чего именно хочет дождаться. Того, что она переоденется, или момента, когда предаст. Наверное, он имел в виду и то, и то. Пальцы зашлись дрожью, пришлось вцепиться в полог постели. Долгую минуту Лина просидела, не шелохнувшись, невидяще уставившись на занавесь, скрывавшую дверь, после поднялась и стянула майку, расстегнула сумку, достав платье. Она понимала, что как только покинет комнату, оба сделают вид, что этого разговора не было, он казался слишком личным, слишком опасным. И только в глубине души она будет помнить сказанное и знать, что все это действительно произошло. Только так, и никак иначе.

========== 37. Его король ==========

Лина старалась не смотреть по сторонам, чтобы случайно не пересечься взглядами с кем-то из представителей местной свиты. Выход в так называемый «свет» обозначился огромным количеством нелюдей, заполнивших дворцовые стены: нежить толпилась в длинных коридорах, многие из них таращились на Лину, стоило ей подойди ближе. Тогда они поворачивали шеи, отливавшие белоснежным глянцем, и глубоко вдыхали воздух напудренными носами. Самыми устрашающими казались вампиры, гнездившиеся в обеденных комнатах, где запах крови витал под высокими потолками душным облаком. Лина старалась не смотреть в ту сторону даже не потому, что к горлу сразу подкатывала тошнота, а скорее из-за того, что теперь медный аромат зазывал присоединиться к трапезе, будто то была вкусная домашняя выпечка.

Пальцы судорожно ухватились за метку, определенно, это происходило из-за нее. Она влияла на сознание, постепенно почти незаметно меняла его, все больше склоняя в сторону монстров, частью мира которых Лина все больше себя ощущала. Отсутствие отвращения к их привычкам — явное тому подтверждение. Хорошо, что плотная ткань платья скрывала плечи, а руки до локтя утопали в бархатных перчатках; пусть в вечернем туалете и было неуютно, Лина все-таки чувствовала себя более защищенной, зная, что жуткое клеймо надежно скрыто. Тем не менее, Лина не привыкла носить облегающие вещи, подчеркивавшие фигуру, потому постоянно хотелось сгорбиться и закрыться руками, словно бы она вышагивала по начищенному до блеска паркету совершенно голой.

Шедший рядом Кристоф посмеивался, отчего Лина периодически порыкивала в его сторону. Вампира неоднозначная реакция веселила, он раззадоривался еще больше, в какой-то момент начав щипать ее за локоть. Лина, не выдержав такого явного надругательства над личным пространством, залепила ему звонкую пощечину, вызвав дружный озабоченный ах у прошедшей мимо пестрой компашки: все в перьях и шелках. Только тогда она вспомнила, что они тут совершенно не одни, и уставилась в пол перед собой. Меньше шанса споткнуться, меньше вероятности вляпаться в какую-нибудь чертовщину.

— Скоро, — небрежно проронил над ухом Кристоф, и Лина простила ему прикосновение к талии, позволив увести себя с пути, избежав прямого столкновения с огромного роста мужчиной, поросшим волосами с головы до ног.

Наконец, впереди замаячила высокая арка, отделанная позолотой, за ней в самом конце алой ковровой дорожки восседал правитель. Ноги подкосились словно ватные, Лина вцепилась в локоть Кристофа, еле удержавшись от того, чтобы не упасть в обморок. Накатила невозможная боль, голова будто треснула на части, память осыпалась осколками разрозненных картин. Когда-то давным-давно все было точно так же. Красная дорожка, кто-то на троне, а она, маленькая, приседает в реверансе, участливо склонив голову, как приказывали. «Что это? Разве это мои воспоминания?»

— Эй, ты чего?

Холодные пальцы вампира крепко стиснули плечи, Лина пришла в себя, приложив ладонь ко лбу. В платье стало трудно дышать, легкие сдавило. Взгляд наткнулся на стеклянную дверь в одной из пройденных комнат, Лина кивнула на нее из последних сил; Кристоф понял и потащил на свежий воздух. Маленькая веранда выходила во внутренний двор, в окнах слабо трепыхалось тусклое освещение, внизу крохотные лампы подсвечивали насаженные цветы. Лина тяжело выдохнула, облокотившись на мраморные перила, плечи зашлись дрожью, у висков проступили ледяные капли пота.

— Да что с тобой, помереть решила?

Вампир настойчиво ухватил за запястье, словно боялся, что дама вдруг рухнет вниз головой прямиком между клумбами. Сопротивляться и отталкивать его сил не было, так что Лина предпочла не обратить внимания на выходку.

— Я была здесь, — сипло ответила она. — Маленькая. Увидела и вспомнила.

— Серьезно? — недоверчиво пробормотал Кристоф, в его голосе скользнули едва заметные нотки растерянности. — Бред, как ты могла попасть во дворец? Тут только придворные.

— Но я помню, — запинаясь, продолжила. — Я помню, мне дали большую чашу, я выпила из нее. У нее были острые края, я порезалась. Мне стало страшно, и я побежала. Потом почти ничего не помню. Помню красную чертову дорожку эту и человека на троне. И его лицо… Лицо…

Голос предательски дрогнул.

— Что?

— Нет, я не… — Лина помотала головой, сама усомнившись в следующих словах. — Это был Джош. Только глаза серые. Но это же бред, правда? Не может такого быть.