Страница 21 из 35
— Сколько лет прошло с тех пор, как вы сбежали? — спросил он, когда Максвелл — слава Богу! — замолчал.
— Тринадцать.
— Значит, в то время демон не покидал своего места, а сейчас, судя по тому, что говорил Эдуардо, может это делать, — Игон показал стрелку фотографию орнамента. — Тринадцать лет назад алтарь выглядел подобным образом? Не обязательно точь-в-точь, но какие-то символы вам знакомы?
— У меня не было времени его рассматривать, — язвительно ответил Максвелл, но Кристин толкнула его плечом и, обернувшись к Игону, отрицательно покачала головой. Она возбужденно пыталась объяснить ему что-то жестами, пока внимательная Жанин не сунула ей в руки блокнот и маркер.
— «Нет. Только форма. Но он был совсем гладкий», — прочитал Игон и обратился к секретарше. — Жанин, ты говорила об экспедициях Элроя за последние семь лет. А когда он вообще начал ездить за счет фонда?
— Ты думаешь, они восстанавливают алтарь, чтобы вернуть демону могущество? — Кайли, спустившая вниз вместе с Эдуардо, сразу поняла, к чему клонит Игон.
— Именно, — кивнул Спенглер. — Но они не представляют, чем это может кончиться. Такие культы всегда обманываются, считая, что это не они служат демонам, а демоны — им. Если уже найденных Элроем обломков достаточно для того, чтобы Пожирательница Плоти так далеко и, видимо, по своей воле, отлучалась от места призыва, то новые части только увеличат длительность и силу ее явлений. И рано или поздно…
— Нашла, — Жанин протянула Игону факс. — Впервые он отправился в экспедицию на деньги фонда двенадцать лет назад. В этом списке все места раскопок.
Спенглер кивнул, взял бумаги и начал что-то сверять со своими файлами. Роланд, воспользовавшись паузой, повернулся к Максвеллу.
— Сколько человек в этом участвует? — спросил он. — И кто?
— Всех мы не знаем, но сорок или пятьдесят наберется точно, — поколебавшись, ответил тот. — У нас был список… Кристин?
Его сестра кивнула и подошла к Габу; через несколько мгновений они исчезли.
— Она принесет сюда наши записи, — объяснил Максвелл.
— Кстати, об этом, — оживился Игон, оторвавшись от изучения бумаг. — Как вы им управляете? Насколько я понял, сам Габу нейтрален, но все же подчинялся Пожирательнице Плоти.
Стрелок достал из кармана какой-то камень и бросил его на стол.
— Эдриан взял это перед побегом. Сказал держать его при себе.
— О, — Игон осмотрел камень, достал счетчик, сверил показания со своими записями. — Определенно, это часть того же орнамента. Да… Изображение демона и Габу… Похоже, эта часть, находясь в системе символов алтаря, должна привязывать призрака к измерению Пожирательницы, но если ее отделить, то и связь между ними нарушается. Интересно.
Комната замерцала — вернулись Габу и Кристин, прижимающая у груди объемную папку. Роланд заметил, что кроме записей она прихватила и несколько колчанов со стрелами.
— Здесь все те, о которых мы знаем наверняка, и их возможные связи, — прокомментировал Максвелл.
Папка перекочевала на стол, и охотники столпились вокруг нее, разглядывая имена, фотографии и адреса приверженцев Пожирательницы.
— Руди Баллок — политик, в этом году баллотируется в городской совет, — шепотом комментировала Моника некоторые записи. — Старла Левинсон, заместитель начальника полицейского департамента… Авраам Грант, финансист… Брендон О`Коннелл, прокурор в Верховном Суде… Джессика Блэк, редактор «Сан»… Господи, — потрясенно сказала она наконец. — Если дело О. Джея Симсона — бомба, то это просто гребаный ядерный взрыв! — она взглянула на часы. — Сейчас два часа ночи… В утренний выпуск уже не попасть, но если Клем сейчас в редакции… Можно успеть сверстать экстренный выпуск до полудня, тогда из печати номер выйдет в пять…
— О чем ты? — напрягся Максвелл, переглянувшись с Кристин, и Моника раздраженно взглянула на него, досадуя из-за этого непонимания.
— О публикации статьи, конечно.
— Серьезно? — нахмурившись, спросил Роланд. — Сейчас тебя волнует статья?
— Конечно, меня волнует статья, — отрезала Моника и, почувствовав некоторое неодобрение во взглядах охотников, пояснила. — Вы поймаете демона, но не станете заниматься поимкой и поиском всех членов культа, не так ли? И что дальше? Либо вы даете этим… мстителям их убить, либо сдадите копам. Если ими займется полиция… Во-первых, в этой папке я насчитала примерно восемь человек из полицейского департамента, в числе которых — вторая по значимости фигура полиции. Во-вторых, это дело попытаются замять, не поднимая лишнего шума. Публичность сейчас — единственный способ поднять на уши всех, создать такой резонанс, чтобы никто, хоть самую малость замешанный в этой истории, не смог улизнуть от правосудия.
— Должен заметить, в этом есть смысл, — оживился Гарретт. — Город должен знать своих «героев».
— Не согласна, — хмуро сказала Кайли. — Газеты, а потом и телевидение, станут полоскать не только преступников, но их жертв. Разве это справедливо? Игон?
Спенглер, задумчиво смотревший на стрелков, остававшихся как будто безучастными к этому короткому спору, оглянулся к ней.
— Боюсь, что я должен согласиться с мисс Блейк, Кайли. Судебная система не идеальна, в ней не избежать ошибок, особенно при давлении со стороны высокопоставленных лиц. Если это дело станет достоянием общественности сразу, то попытки подобного давления можно будет пресечь. Но, — он обернулся к Монике, — я прошу вас не отправлять это в печать, не согласовав со мной. Я очень надеюсь, что мы сумеем быстро разобраться с ситуацией, но если шум начнется раньше времени, то многие из причастных к этому делу успеют скрыться.
— Я понимаю, профессор Спенглер, — кивнула Моника и постучала по папке. — Я могу воспользоваться вашим ксероксом?
Игон кивнул.
— Я помогу тебе, — вызвался Роланд и, подхватив папку, отправился к владениям Жанин, понесшим самые большие потери от недавнего вторжения.
Каким-то чудом ксероксу удалось уцелеть среди беспорядка приемной. Моника, почти дрожа от нетерпения, принялась закладывать бумагу в лоток. Роланд, с размахом шлепнувший папку на стол, наблюдал за ней с явным неудовольствием, которое она предпочитала игнорировать.
— Ты так торопишься из-за причин, которые озвучила Игону, или просто хочешь увидеть свое имя под статьей, которая поднимет бурю? — наконец спросил он.
— Полагаю, и то и другое, — ровным голосом ответила Моника и, увидев его помрачневшее лицо, добавила мягче. — Я понимаю, как это выглядит, но… Я в первую очередь журналист, Роланд.
— А я надеялся, что в первую очередь ты человек, — парировал он, не глядя в ее сторону.
— Значит, мы неверно друг друга поняли, — резко ответила она.
Жужжание ксерокса остановилось. Моника выровняла еще теплые листы и сунула их в сумку. Направилась к выходу, громко и сердито стуча каблуками, и, не попрощавшись с Роландом, торопливо скрылась за дверью.
***
Мир редакции, не менее шумный и оживленный ночью, чем днем, показался Монике настолько родным, настоящим, значительным, что она невольно замешкалась на пороге. Треск клавиш, гул голосов и шум принтеров создавали настоящую какофонию, которая с первых услышанных нот наполнила журналистку новыми силами. Это был ее дом, ее мир, ее место, в которое она стремилась сильнее, чем в свою тесную квартирку.
Стив, увидев ее на пороге, встал из-за стола и присвистнул.
— Что, Мон, тяжелая выдалась ночка? — насмешливо протянул он, глядя на испачканную одежду и разорванную юбку коллеги. — Охотники за привидениями укатали нашу пай-девочку? Сколько их там было?
Еще несколько дней назад Моника бы вспылила, но сейчас она предчуствовала свой триумф, поэтому только добродушно посоветовала Стиву заткнуться и решительно направилась к кабинету Клеменса и громко постучала. Однако, никто не ответил, и Моника осторожно дернула ручку. Заперто. От разочарования журналистка несколько раз пнула несчастную дверь, и на шум из соседнего кабинета выглянул Джон.