Страница 38 из 44
Галич, скорее всего, можно считать такой же славянской колонией среди мери, как Ростов. Еще не называясь, возможно, Галичем, эта колония существовала еще до Юрия, даже, может быть, до призвания князей. Мы видим, что меря наравне со славянами (т. е. новгородцами) и кривичами платит дань варягам; вместе с ними и чудью восстает на тех же варягов и изгоняет их, вместе со славянами, кривичами, чудью и др. участвует в 907 г. в походе Олега на греков. Но везде она выставляется как народ отдельный, отличный от славянского, хотя и находящийся под рукой великого князя, но управляющийся самостоятельно575. После же 907 г. мы уже не встречаем отдельных известий о народе меря. Может быть, это обстоятельство дало повод некоторым утверждать, что меря куда-то ушла, а Ходаковский даже думает, что меря – славянское племя576. Но всего вероятнее будет признать, что меря за долгие годы сосуществования со славянскими колонистами смешалась с ними и ославянилась, и в таком случае надо признать, что славянское поселение, которое впоследствии стало известно под именем Галич, появилось еще задолго до призвания князей.
Насколько известно, в первый раз мы встречаем Галич в летописях под 1238 г.577, где говорится, что татары по взятии Владимира разделились на отряды, и одни пошли к Ростову, другие – к Ярославлю, третьи – к Городцу на Волге, и все по Волге попленили «даже и до Галича Мерьского». Совершенно неверно, следовательно, некоторые утверждают, что этот Галич упоминается в летописях под 1208 г.578, под которым действительно находим Галич, но южный. Равным образом совершенно без всякого основания некоторые (например, Крживоблоцкий) утверждают, что Константин Всеволодович дал в удел старшему сыну своему Васильку Ростов и Кострому, а Димитрию-Владимиру – Углич и Галич. Мы знаем источник этой ошибки. В летописях сказано под 1207 г., что Всеволод дал старшему сыну Константину Ростов с другими пятью городами, которые ни в одной из летописей не поименованы579. Остроумные историки решили (не разыскиваем, кто первый, хотя этого и можно добиться), что в числе этих городов были Кострома и Галич. С легкой руки первого, выдавшего личную догадку за несомненный факт, стали считать и последующие историки (некрупные) Кострому и Галич в числе городов, данных в удел Константину.
Появившийся недавно историк Костромы580, не довольствуясь простым указанием на ошибку предшественников, доказываемую фактической историей Галича и Костромы, доказывает принадлежность этих городов – до образования из них удельных княжеств – великому княжеству Владимирскому, указанием, в частности, на то, что Константин Всеволодович не мог распоряжаться городами, которые принадлежали ему, как великому князю, что он мог делить между своими сыновьями только свой удел. Но когда и кем установлено правило, что известные города должны считаться принадлежностью великого княжества, а не великому князю? Почему же Ярослав Всеволодович, будучи великим князем, мог распорядиться Галичем, а Константин, будучи таковым же, не мог? Очевидно, принадлежность тех или других городов к великому княжеству обусловливалась удовлетворением всех членов княжеского рода наделами. В этом случае великий князь мог свободно распоряжаться городами, которые принадлежали великому княжеству: мог назначать эти города в уделы родившимся сыновьям; мог из некоторых населенных пунктов образовывать города, чтобы составить удел для нового члена своей семьи. Так поступали позднее даже удельные князья. Таким путем появился, например, Малоярославец; таким же путем, надо думать, появились и Кострома с Галичем, на что указывает в своем «Очерке истории Костромы» и сам Миловидов. Напрасно, нам кажется, выставляет Миловидов за аргумент принадлежности Галича великому княжеству, а не Ростову, по нашему мнению, ошибку Троицкой летописи (а не Воскресенской, как он говорит). В этой летописи581 под 1238 г. говорится, что татары, взяв Владимир, разными путями пошли к северу и все опустошили по Волге «и до Галича Володимерьского». Сдается, что составитель этой летописи заменой слова «мерьского» других летописей словом «Володимерьского» нисколько не хотел, как думает Миловидов, более точно и указать на принадлежность Галича Владимиру, а может быть, не желая того, обнаружил этим только свое невежество: забыв о некогда составлявшей отдельный народец мери, по которой больше старые составители летописных сводов назвали костромской Галич мерьским, в отличие от Червенского, Троицкий летописец считает, очевидно, слово «мерьский» бессмысленным обрывком слова «Володимерьский». Сообразно с таким личным пониманием он и позволил себе сделать поправку.
Повторяем: принадлежность Галича и Костромы до образования из них уделов великому княжеству доказывается историей как этих городов, так и тех, которые ясно обозначились как принадлежащие Ростовскому уделу при первых князьях Ростовской области вскоре после нашествия Батыя.
Ошибочное предположение, принятое за несомненный факт, что в числе пяти городов, приданных Всеволодом уделу старшего сына Константина, к Ростову, были Кострома и Галич, породило другую ошибку, касающуюся начала Галицкого княжества и ряда галицких князей. Те, кто принял эту ошибку за факт, по необходимости должны начинать ряд галицких князей с Константина Всеволодовича, которого они считают первым галицким князем; затем последовательно идут: Василько и брат его Димитрий-Владимир Константиновичи; четвертым галицким князем считают Василия Квашню, названного великим582. По некоторым преданиям, Василий был сын какого-то Юрия Ярославича; в 1241 г. (год рождения Василия Ярославича Костромского) Василий в двух верстах от Костромы разбил татар у небольшого озера, которое поэтому названо Святым. Эта победа приписывается Федоровской иконе Богоматери, явившейся перед этим Василию Юрьевичу583. Все это – прозвание Квашней и явление иконы Богоматери – приписывается, по другим сказаниям, Василию Ярославичу Костромскому: предание, естественно, могло перепутать и хронологию, и генеалогию князя584. Такими преданиями пользовались местные летописцы, из-под чьего пера с добавлением их собственных измышлений выходили такие произведения, как «Летописец Воскресенского монастыря, что у Соли», который за время занятия Галицкого княжества детьми и внуками Константина Ярославича перечисляет таких галицких князей, каких, кроме этого «Летописца» и ему подобных текстов, мы нигде не находим.
Из несомненных источников мы знаем, что Галицкое княжество образовалось в самом конце первой половины XIII в. и что ряд галицких князей начинается Константином Ярославичем.
Галицкие владетельные князья из рода великого князя Ярослава Всеволодовича
Константин Ярославич
1238 – ум. в 1255 г
В летописях мы не находим точных указаний на время получения Константином Галича в удел. Некоторые, основываясь на оглавлениях и статьях, помещенных перед летописью по Воскресенскому списку, относят образование Суздальского, Галицкого, Тверского и Костромского княжеств к 1246 г., когда еще был жив Ярослав Всеволодович585, потому что там дети Ярослава названы: Андрей – князем Суздальским, Константин – Галицким и пр. Но в Никоновской летописи586 еще под 1238 г. в перечне князей, спасшихся от татарского меча, Андрей назван Суздальским, Ярослав Тверским, кроме того, в этом же перечне упоминается Василий Ярославич, родившийся в 1241 г. Что же это значит? Только то, что составитель летописного свода, живший много позднее описываемого события, на которое он смотрел уже глазами историка, а не современника, и в его голове с понятием об Андрее и Ярославе Ярославичах соединялось понятие о князьях Суздальском и Тверском, какими они и были, и он называет их так даже раньше того времени, с которого они получили уделы, так сказать, забегая вперед.
Напротив, есть основание думать, что дети Ярослава Всеволодовича получили уделы уже после смерти отца, при его брате и преемнике Святославе Всеволодовиче. В летописях находим такое известие: «Того же лета [6755] Святослав князь, сын Всеволож, седе в Володимери на столе отца своего, а сыновци свои посади по городом, якоже бе им отец урядил Ярослав»587.