Самая длинная ночь

— Это не я, — Алиас принюхался. Метель пахла знакомой магией.

Темп вальса убыстрился. Снег вспыхивал цветными искрами. Всё слилось в бешенной круговерти и оборвалось. Снег таял на разгоряченных лицах и плечах. А в центре зала, где в последний раз закрутилась метель, осталась стоять белоснежная фигура в плаще из совиных перьев и такой же маске. Не сговариваясь, все гости склонились в поклоне.

— Джарет… — эхом прокатилось по залу.

Алиас прислонился к стене. От огромного облегчения он не чуял под собой ног. Джарет взмахнул рукой, как дирижер. Оркестр заиграл такую веселую музыку, что не смогли устоять даже гномы. Только Алиас отошел к столикам с угощением. Он вдруг ощутил зверский голод. О боги, неужели всё закончилось, и он свободен?!

Жуя тройной бутерброд, Алиас с умилением смотрел, как король гоблинов кружит счастливо смеющуюся Игрейну, потом — Герберта. Вампир что-то быстро говорил ему на ухо, и со стороны это выглядело весьма пикантно. Руки Герберта лежали на плечах Джарета, а тот обнимал его, почти прижимая к себе. Алиас прищурился. В движениях Джарета была непривычная скованность. Впрочем, это объяснимо, он ведь столько времени пролежал без движения.

— Недолго продлилось твое правление, Алиас, — рядом с некромантом оказался Алан.

— И я этому рад.

— Правда? А я уже не уверен, что рад возвращению Джарета. Как и в том, что это действительно мой брат. Снег был настоящим. И взгляни на это, — он указал вверх.

Алиас поднял голову. Под самым потолком распускались цветы. Их длинные стебли извивались под музыку, сплетаясь между собой.

— Они более материальны, чем простая иллюзия. Нетипично для Джарета, не находишь?

— Эпатаж — его отличительная черта, — Алиас не чувствовал ни малейшего привкуса беды.

Алан небрежным жестом поправил маску, задержав руку у левого глаза. В его пальцах что-то пряталось. Круглый камешек с дыркой? Алиас подавил непочтительный смешок. Он и подумать не мог, что фейри пользуются этим детским приемом.

— Чем проще, тем надежнее, — Алан спрятал камешек в карман. — Очень странно, но всё подтверждает, что это действительно он. Какой-то абсурд.

— Почему?

— Я допускал, что Джарет может появиться на балу. Это в его стиле, — Алан рассеянно взял с подноса кисть винограда и принялся общипывать ее, роняя ягоды на стол. — Но ожидал, что придется искать его под масками, среди иллюзий. Что именно ради этого ты и затеял маскарад. Но его наряд — это настоящий плащ-оборотень. Очень старая магия, я даже не предполагал, что Джарет ею владеет.

Алиас дипломатично пожал плечами. Джарет — это Джарет. С ним никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. Танец закончился, все зааплодировали. Тут же, без перерыва зазвучал новый вальс. Дамы оживились, наступил их черед выбирать партнеров. Вопреки бальному этикету к Алиасу подошла Ирис.

— Не откажешь?

Он с радостью позволил увести себя от Алана. Но и танцуя, Алиас старался следить за королем гоблинов. Как и многие в зале.

— Это не иллюзия, — Ирис по-своему расценила внимание мужа к фигуре в совином плаще. — Я с ним танцевала только что. Это действительно Джарет.

— Он переполнен магией до такой степени, что вынужден постоянно сбрасывать излишки, — Алиас поднял голову. Цветы плавно меняли форму — они сплетались и образовывали фигуры оленей, волков, рысей. Он видел таких в старинных рукописях кельтов. — Откуда столько силы, ведь совсем недавно Джарет был полностью истощен?

— Ходят слухи, что Лабиринт — живой. И что Оберон в давние времена заключил с ним какой-то договор. А Джарет — сын Оберона. Возможно, они с Лабиринтом тоже общаются. И сила — оттуда.

Алиас покачал головой. После того, что натворил Джарет, едва ли Лабиринт будет делать ему столь щедрые подарки, даже при условии частичной потери памяти. Алиасу хотелось подобраться ближе к Джарету, но музыка постоянно разводила их. Поглощенный наблюдениями, некромант совершенно забыл о своем намерении приглядывать за учеником.

Корвину бал сначала понравился. Особенно ему пришлось по сердцу уважение, которое ему оказывали гости. Но потом возник Джарет, и к бывшему принцу все потеряли интерес. Впрочем, Корвин быстро сообразил, что теперь учитель снова сможет уделять ему всё свое время и повеселел. Раздражала его лишь необходимость постоянно держаться настороже. Герберта среди танцующих Корвин не замечал, и это тревожило сильнее всего. Врага следует держать в поле зрения.

— Разреши тебя пригласить? — промурлыкал приятный голос рядом с ним.

— Я не тан… — Корвин замер с приоткрытым ртом.

— С тобой всё хорошо? — заботливо уточнила незнакомка и провела рукой в шелковой перчатке по его лбу.

— Д-да, — он понял, что неудержимо краснеет, причем начиная с живота. Она была самой прекрасной и желанной девушкой в мире. Его ожившей мечтой. Корвина не смущало даже, что она была выше его на полголовы.

Девушка улыбнулась идеально очерченными губами и умело увлекла его в танец. Корвин машинально переставлял ноги и млел от невесомых прикосновений тонких пальцев. Музыка слышалась как сквозь вату. Окружающие превратились в размытые пятна. Реальными остались лишь он и эта невероятная незнакомка. Корвину очень хотелось спросить ее имя, но губы никак не хотели шевелиться.

— Ты такой милый, принц Корвин, — девушка весело засмеялась. Голос у нее был высокий и чистый.

— Я не принц больше, — с трудом выговорил он. И отчаянно пожалел об этом. Как не вовремя вернулся Джарет! Ревнивая память тут же подсказала Корвину, что эта красавица недавно танцевала с королем гоблинов.

— Для меня ты по-прежнему прекрасный принц, — девушка ласково улыбнулась.

Улыбка показалась Корвину знакомой. Где он мог ее видеть? Сосредоточиться никак не получалось.

— Какой ты горячий, Корвин, — она слегка сжала его плечо. — Давай сбежим? Ты и я.

Корвин ошалело кивнул. Обрывки мыслей окончательно покинули его голову.

Их исчезновение прошло незамеченным для большинства танцующих. Только Игрейна оторвалась от Джарета и проводила пару злорадным взглядом.

Герберт тихо ликовал. Сработало! Он гений в алхимии, теперь в этом нет ни малейших сомнений. Нужно обязательно написать статью для университетского альманаха. Корвин шел за ним покорно, как на привязи. А вот серебра на мальчишке слишком много, придется соблюдать особую осторожность.

Корвин не осознавал, куда они идут. Он просто вдыхал пьянящий запах ее тела. Это хорошо, что она не пользуется духами. Это правильно. Еще нужно озеро, и чтобы полная луна отражалась в воде. Что-то глубинное поднималось в Корвине, что-то темное и древнее.

Они остановились в темном затхлом помещении, заставленном какими-то громоздким вещами. Корвин неплохо видел в темноте, но сейчас ему было не до разглядывания обстановки. Всё было неважно, кроме ее сияющих глаз в прорезях полумаски.

— Здесь нам не помешают, — промурлыкала незнакомка. Она нежно взяла Корвина за плечи и прислонила к чему-то твердому. Послышался скрип и неприятный скрежет. Корвин проигнорировал эти звуки. Он обхватил девушку за талию, поднялся на цыпочки и поцеловал ее в губы.

Герберт возблагодарил всех богов, что догадался надеть жесткий корсаж, послуживший неплохой защитой от серебряных браслетов. Но каков Корвин! Воистину, в тихом омуте кельпи водятся. Поцелуй длился и длился. Корвин жадно тянул Герберта к себе, и приходилось изгибаться, чтобы избежать прикосновения к серебряным амулетам. Герберт перехватил руки Корвина, переплел их пальцы. Так, а теперь медленно разводим их в стороны и вверх…

Корвин почуял неладное, только когда холодное железо защелкнулось на его запястьях.

— Зачем? — он с недоумением огляделся. И вдруг понял, что находится в пыточной камере.

— А ты подумай, — своим обычным голосом ответил Герберт. И снял полумаску.

На Корвина словно вылили ведро ледяной воды.

— Ты?! — он задохнулся и закашлялся. — Ты, подонок, гнида кладбищенская! Отпусти меня немедленно, не то пожалеешь!