Сделка

Он едва не вспылил. Так, как было принято, вообще ни черта не работало. Они топтались на одном и том же месте, стыдливо пряча глаза от общественности, бесстыдно нагибаемые Грантом. Но он сдержался — Алексии Грин в лицо говорить такое, даже если это было правдой, он не хотел. А потому заставил себя улыбнуться.

— Я всё равно туда пойду, — сказал он как можно ровнее. — И было бы отлично, если бы ты присутствовала.

Уилер надеялся, что их двоих сразу уговорить будет легче. Основную ставку он делал на Алексию. Рассчитывал, что его доводы окажутся достаточно убедительными, и их подкрепит их знакомство и то доброе впечатление, которое Блэк отчаянно пытался на неё произвести — и, кажется, в этом отчасти преуспевал. А через Грин, имеющую прямое влияние на прокурора, сможет уговорить и Майкла Берри. Или — чем черт ни шутит — Блэку удастся переманить на свою сторону Берри, а уже под его давлением и педантичная, обычно дающая зеленый свет на проработку только юридически весомым материалам Алексия промнется. Оба по отдельности были тяжеловесами, способными пробить каменные глыбы, но одновременно категорично топчущими несущественное и сырое. Вместе по задумке Уилера у них на двоих должно было оказаться достаточно сомнений и личной неприязни к Гранту, чтобы действовать иначе.

— Так-с, мои верный оруженосец и новобранец, — откидываясь на спинку кресла, проговорил Майкл Берри, когда они вошли. — С чем пожаловали?

Он сложил руки с подкатанными до локтя рукавами рубашки себе на выпирающий живот, циферблат его массивных наручных часов отбросил на стену пугливый солнечный блик.

— У детектива Уилера какое-то срочное дело, которым он со мной не поделился, — проговорила Алексия, хозяйским широким шагом переходя просторный кабинет, выдвигая себе стул перед столом Берри и опускаясь в него. Блэк последовал за ней, но перед тем как сесть, развернул папку и положил перед прокурором две фотографии.

— Сэр, людей на этих снимках зовут Томас Уайт и Дэвид Мэтьюс. 24 апреля их нашли мертвыми в доме Томаса Уайта. Им было по двадцать и двадцать три года, подружка Дэвида беременна.

Прокурор хмуро заглянул в фото и коротко кивнул, когда Алексия потянулась к ним. Её брови тоже сдвинулись к переносице, глаза помрачнели, лицо в неразличимом выражении вытянулось, она спешно подхватила рукой шею. Блэк встревожился:

— Тебе плохо?

— Нет. Продолжай.

Снимки трупов крупным планом были одним из тех более сентиментальных, чем разумных аргументов, на которые Уилер собирался давить. Ведь, оторвавшись от полевой работы, порой легко было забыть настоящие ужасные плоды процветания организованной преступности. Рэкет и наркотики почему-то всегда ставились во главе списка их преступлений, и подобные кровавые расправы оставались вне ярко освещенного фокуса внимания, принимаясь неизбежными побочными эффектами. Блэк хотел напомнить, что смерть — от чьих бы рук не исходила и по какой бы то ни было причине — была страшной. Но напугать Алексию Грин до тошноты он не хотел. И потому постоянно встревожено на неё косился.

Он рассказал о собранной следователями по деле Уайта и Мэтьюса информации, добавил о Чарли Стюарте, избитом 9 апреля и три недели спустя всё ещё находящемся в больнице, напомнил об убийстве пятилетней давности, в контексте которого тоже упоминалось имя Майло Рэмси.

— Какие улики? — прервав его пламенную тираду, сухо поинтересовалась Алексия.

— Пока никаких, — нехотя признался Блэк. Майкл Берри смерил его строгим взглядом, затем перевел его на Грин и кивнул. Уилер напрягся. Их совмещенный юридический танк, похоже, собирался переехать его в кашу. Он поспешил добавить: — Как и свидетелей. Те либо не хотят, либо уже не могут говорить. Кто заикнется о Рэмси — спустя какое-то время отказывается от слов. И в том-то и дело! Нам не взять его таким способом. Он слишком чисто и одновременно грубо работает.

— Любой другой способ, — со вздохом возразил прокурор, до этого лишь внимательно слушавший, — не приведет его за решетку.

Так во вторник Блэк Уилер остался ни с чем, а в коридоре ещё и выслушал от Алексии раздраженное замечание о том, что, дергая Берри по такому сомнительному поводу в обход неё, ничего не добьется. Но в среду утром стало известно, что друг Томаса Уайта, упомянувший Рэмси, попал в реанимацию. В автобусную остановку, у которой он стоял, на полной скорости, сметая пешеходов, влетел мотоцикл.

Блэк позвонил Майклу Берри напрямую и задал всего один вопрос:

— Вы, правда, думаете, что это трагичная случайность?

Прокурор выдержал долгую задумчивую паузу. А потом коротко, но твердо дал добро.

========== Глава 7. Побочные явления. ==========

Приближение мая ощущалось в воздухе пряным ароматом цветущих деревьев и загустевшим теплом. Алексия чувствовала, как от быстрого шага на спине собиралась липкая влага. Прохожих становилось заметно больше, пешеходные улицы центра заполнялись ими под завязку даже в послеобеденное время буднего дня. Одежды на всех становилось меньше, многие спешно оголили руки, а некоторые ноги — в шортах и легкой обуви. Грин в строгости прокурорского дресс-кода могла позволить себе лишь чуть тоньше ткань брюк и короче рукав рубашки. И все равно под высоко повисшим солнцем ощущала, что медленно плавится. Снаружи и изнутри.

Всю ночь она проворочалась, видя перед собой бледные лица двух молодых парней. Её собственный порез на шее стремительно затягивался, но от увиденного фантомно остро саднил; их же раны мог соединить теперь только патологоанатом. Она сама не знала наверняка, были ли это именно те двое, но почему-то ни капли не сомневалась в правоте Блэка Уилера: их убил Майло Рэмси. Убил из-за неё. Алексия терзала себя мыслями о том, случилось ли бы нечто подобное, не приди она неделю назад к Рэмси с претензией. Узнал бы он иначе? Она пыталась уговорить себя, что узнал бы, а так — её вины в случившемся не было.

Когда незадолго до обеда ей пришло письмо от Уилера с сухо составленным запросом, — его тон неприятно её задел, а впрочем, она сама была виновата, вступившись за Рэмси так опрометчиво резко — Грин пришлось с собой повоевать за принятие правильного решения. С одной стороны, Майло должен был ответить за все совершенные преступления. С другой, в ней говорило что-то низкое, подло желающее мести, животно удовлетворившееся видом крови. Правильно по совести было бы дать полиции сработать тихо, но правильно для неё было предупредить. Во-первых, она боялась стать следующей. Во-вторых, она зависела от Майло сейчас куда сильнее, чем когда-либо прежде — она всё ещё не получила деньги.

Потому теперь, справившись со всем неотложным на день и примирившись с неизбежным, пешком отправилась в «Хибби-Джиббис». Она привычно приближалась к бару с другой стороны улицы, и как раз когда собиралась её перейти, её кто-то окликнул по имени. Грин оглянулась. Следом за ней в десятке метров спешил молодой парень с повисшими вокруг шеи массивными яркими наушниками.

— Простите, Вы мне? — остановившись на краю тротуара, уточнила Алексия.

— Да. Ты к Майло?

— Я Вас знаю?

Он приблизился и остановился, резко обдав её ментоловым запахом своего дезодоранта.

— Нет, — мотнул парень головой, кривя губы в ухмылке. — Но я уже неделю тебя охраняю.

Его лицо вдруг возникло в памяти Алексии — он открыл для неё дверь кофейни несколькими днями ранее, вчера во время обеда она видела его на лавочке во внутреннем дворике прокуратуры. Выходило так, что его к ней приставил Рэмси. Ощущалось это двояко. С одной стороны, после нападения она стала пугливо шарахаться всего, и теперь знать, что по пятам за ней следовал кто-то настолько крепкий, было значительным облегчением. С другой стороны через его присутствие Майло стал ещё незримее ближе, его стало удушающе много.

— Допустим, — невнятно сказала Алексия.

— Так ты к Майло? — её новый-старый охранник кивнул подбородком на пока отключенную красную вывеску «Хибби-Джиббис».

— Да, а что?

— Его там нет. Жди здесь.