Страница 22 из 33
– Перечитал подшивку «Красной нови». Хорошая была проза, но убогая публицистика. Сейчас нет прозы, есть философия, читать интересно. Воронскому, главному редактору «Красной нови», попало от Ленина за статью о Шпенглере[239], а проза могла быть любая. Теперь следят за прозой, а философия может быть разная. Что это? Недопонимание или какой-то наступивший сдвиг?
24.6.71. Гор сказал:
– Реализм XIX века достиг высшей точки, так как он есть проявление благополучия и успокоенности… XX век – век сверхреализма, психологического надлома – тут уже все проявления нового искусства. Наше искусство – не реализм.
Кстати, Гор иногда произносит слова, «говорит красиво», а мысль не очень четка. Сегодня долго говорил о северном искусстве, что у них нет времени, есть пространство, но так ничего не сформулировал.
А я думаю, что привлекательность северян все же в искренности, в чистоте, «детском взгляде», это антипод нынешней казенщине…
Великое ли это искусство, когда есть Рембрандт или Боттичелли с их совершенством, сказать трудно. Если оно и великое, то своей первозданностью, неповторимостью, «самостью». Тут подделки невозможны.
А о времени: импрессионисты для меня – мгновение, Ван Гог вне времени – это чувство, исступленность, эмоции. А Панков? Вечность больше, взгляд из космоса – синие горы, зеленые деревья, фиолетовые реки.
26.8.71. Читаю Гора «Изваяние». Местами кажется, что он гениален. Так не писали. Теперь ясен и его скепсис, и его внутреннее слегка ироничное отношение ко мне (хотя и очень скрытое).
Я как-то сказал ему:
– Вам же не нравится, что я пишу.
Он (с возмущением):
– Я же даже писал на вас рецензию.
– Но все равно – в глубине души.
Он отрицал. Но я-то вижу.
Бурсов с недоверием слушал мои похвалы Гору. Гор с недоверием относится к книге Бурсова. Это результат скепсиса братьев по перу. Свой сосед не может быть талантлив.
28.8.71. Дочитываю Гора – и радуюсь, и смеюсь, и плачу. Ах, как хорошо! Мысль о гениальности не уходит, а ведь это лишь часть, пять листов вынуто.
О чем книга? Гор сказал – об искусстве, о многомерности человека, о том, что искусство истинное стоит над временем, оно пересыпает его в своих пригоршнях, как муку.
Переступи это, встань над обыденным, сосчитай себя невеждой, пойми – ничего мы не знаем, и ты станешь тоньше.
Эта книга против нашего прагматизма – удар по нашей позитивистской философии.
О чем вы, люди, волнуетесь, куда идете – будущее так же страшно, как та планета, на которую попал художник Петровский.
Нет, это чудо! Встреча с чудом – я такого не испытывал со времен Булгакова.
А потом – грусть. Книгу не издадут – вот что может быть. Это не только не марксистская, а антипозитивистская, надклассовая книга.
Гранин был прав, когда говорил Гору – не соглашайтесь сокращать, ждите. Второй раз он может уже не стать гениальным.
Но если не заметят чуда – дай бог! – если не заметят, тогда счастье.
Чего Гор испугался, когда разрешил убрать треть романа, – он испугался Натальи Акимовны, того, что она скажет – как можно отказываться от денег!
Это была ошибка. Он-то знал, что написал гениальную вещь, а раз знал, то рисковать ею не имел права.
10.9.71. Вчера был у Гора. Он сказал:
– Нравственная одаренность – это не менее редкое явление, чем талант.
Клюзнер, композитор, к которому мы с Гором ходили, сказал:
– Ум художника своеобразен. Еще живописец может быть дураком, но композитор или писатель – нет. Но и очень большой ум опасно. Тут бывают жуткие трагедии, потому что ум подавляет эмоции, выстраивается схема…
О Чехове мы сказали с Гором вместе:
– Это скрытный писатель.
30.3.72. Был вечер Гора. Я выступал. Вначале тяжело, потом разговорился и удивил несколько всех неприученных. Люди ценят ораторов, принимая их за умных людей, а там – разное содержание и, главное, степень предварительной подготовки.
Гор сказал, что он всю жизнь думал о науке и искусстве. Если с искусством ничего не ясно с античных времен, и в этом заключается его чудо, то с наукой все яснее и яснее.
Он говорил о том, что, когда стал писать худо («Ошибка профессора Орочева»), то к нему пришло признание. А вот «Изваяние» – главная его книга и – увы! – два письма от писателей. «Я тогда получал мешки писем».
13.6.72. Бродил с Крестинским[240]. Жутко устали и отдохнули одновременно. Прекрасный человек, душа! Легко, чисто с ним, как с Гором.
А за стариком я уже не записываю. И всегда так: привыкаешь к мудрости – и уже нет прежней пристальности… Нельзя привыкать ни к чему, надо стараться все время сохранять новизну чувств.
22.6.72. Хоронили Наума Яковлевича Берковского[241], говорили – гений, какая-то девица качалась, чтобы не упасть. Бледная, плохо одетая, взволнованная – и лицо простое и сельское, да и одежда такая, что теперь редко встретишь, – старая черная юбка, строгий почти мужской пиджак – сельская учительница, народоволка. Глядел на нее и думал, что знал раньше.
Рысс[242] сказал: он повторял, что литература учит жить. Он был велик и в малом.
Гор мне часто это говорил. Я видел Берковского всего один раз. Сидел, тяжело дышал полный еврей. Сказал до ухода всего несколько фраз.
Гор молился на него. Я, не зная, возражал.
14.7.72. …Удивительно талантливый Гор, опять прошедший (почти) мимо большого литературного открытия. Великолепная, почти гоголевская мысль («Портрет») из‐за несмелости стала пустяком, сказкой для детей. А могла быть! Ах, Наталья Акимовна, бытовое приложение к мудрецу и философу, вы убили Гора как огромного писателя – остался Гор + Н. А. – вот его нынешняя постоянная величина.
23.4.74. Был с Гором у сестры художника Филонова[243]. Видел его великую картину «Семья плотника»[244]. Мудрая старуха с аккуратно сложенными волосами, благородным лицом и благородным, ибо она была певицей раньше, голосом, говорила о брате. Какая трагическая судьба! Комиссар, абсолютно советский человек, но пока не признанный в силу инерции.
2.7.74. За столом Федор Абрамов[245], большой путаник.
Абрамов о Горе:
– Жуткий трус, но прелестный человек. Читал бесконечно, но ничего не понимает.
Я возразил.
– Нет, нет, не понимает.
Я:
– Гор вас хвалил. Говорил: лучший писатель (это я прибавил). Лучше Шукшина.
– Между прочим, это так и есть. А что?
6.7.74. (Вклеено в дневник. – А. Л.)
Дорогой Семен Борисович!
Был рад Вашему письму.
В этом летнем сезоне я мало с кем встречаюсь. Иногда заходит Д. Гранин, который ведет себя очень мило.
Бурсов живет анахоретом, сидит запершись в даче и додумывает за Пушкина.
Разговаривал с ним только однажды.
Один московский молодой человек (художник и сын художника) обещал мне устроить картину Осмеркина [246] (его мать дружила с дочерью этого замечательного художника).
Гранин получил в подарок от Е. Н. Глебовой-Филоновой картину «Нарвские ворота». Он ее (Е. Н.) устроил в лучший в городе дом для престарелых.
Таким образом у Гранина теперь самая лучшая вещь Филонова, если не считать его крупных картин.
Надо мной висит вопрос об обмене квартиры с Капицей [247] . Дело это сложное и окончательно выяснится в октябре.
239
В «Красной нови» была опубликована статья В. Базарова о Шпенглере. Упрекнув за эту статью главного редактора «Красной нови» А. Воронского, Ленин сказал, что «Шпенглер неинтересен и… заниматься им в Советской России не стоит». Что касается прозы, публикуемой этим журналом, то она, как верно заметил Гор, «могла быть любая» – здесь печатались не только М. Пришвин и А. Толстой, но И. Бабель, М. Зощенко, М. Слонимский.
240
Крестинский А. А. (1928–2005) – поэт, детский писатель, товарищ отца. Жил в Ленинграде-Петербурге, с 2000 г. – в Бат-Яме (Израиль).
241
Берковский Н. Я. (1901–1972) – литературовед, автор книг «Текущая литература» (1930), «Статьи о литературе» (1962), «Литература и театр» (1969) и др. Доктор филологических наук. Один из немногих ученых, которые по праву могут быть названы писателями, – его исследования отличают не только глубина и основательность, но и своеобразие стиля. Жил в Ленинграде.
242
Вероятнее всего, Рысс Е. С. (1908–1973) – писатель, драматург, сценарист. Жил в Ленинграде, после войны – в Москве.
243
Сестра Филонова Е. Н. Глебова-Филонова (1888–1980) жила в большой коммунальной квартире на Невском проспекте.
244
Другое название работы – «Крестьянская семья» (1914). В настоящее время – в Русском музее.
245
Абрамов Ф. А. (1920–1983) – писатель, представитель «деревенской прозы» 1960–1980 гг. Прошел путь от советских взглядов (написал и защитил диссертацию по творчеству Шолохова) до независимой позиции, выраженной прежде всего в тетралогии «Братья и сестры» (1958–1978).
246
Осмеркин А. А. (1892–1953) – художник. Участник художественной группы «Бубновый валет». Руководитель мастерской в Ленинградском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина. Жил в Петрограде-Ленинграде и Москве.
247
В квартире Гора стало тесно – кроме Г. С. и Н. А., здесь жили их сын Юрий, жена сына Марина и трое внуков. Неожиданно появилась возможность обмена на большую квартиру с писателем П. Капицей (1909–1998). Гора эта перспектива не радовала: он не любил – и даже боялся – каких-либо перемен. Его нежелание, возможно, связано еще и с тем, что именно Капица, выступая на общем собрании писателей в Смольном 16 августа 1946 г., на котором обсуждалось постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», говорил о творчестве Гора: «Возьмите книгу Геннадия Гора „Дом на Моховой“. Что это, желание показать свою образованность или низкопоклонство, преклонение перед иностранщиной?»