Повелительница волн

– Нила!

– Ну, пожалуй, Махди немного изменился с тех пор, как вы познакомились, – призналась Нила. – То есть в последний раз вы виделись два года назад. С тех пор мы все изменились.

– Послушай, я знаю, ты его кузина, – сказала Серафина. – Но ты еще и моя подруга и должна рассказать мне правду.

Нила вздохнула.

– Хорошо, тогда… вот тебе правда: его чокнутое высочество принц Махди, кажется, переживает переходный возраст. По крайней мере, так говорит тетя Ахади. Она во всем винит Язида.

– Твоего брата? А он-то здесь при чем?

– Язид помешан на вечеринках. Готов осьминога на голову надеть, только бы повыставляться. Мои родители не знают, что и делать, а тетя Ахади просто в бешенстве. Говорит, Язид сбил Махди с пути истинного. Эта парочка вечно где-то пропадает. Все это началось около года назад – тогда они и прокололи уши. Тетя Ахади на стенку лезет от ярости. Они с моей мамой пригрозили выбросить эту парочку на берег и там и бросить.

– Это не похоже на Махди, которого я помню, – пробормотала Серафина, нервно теребя оборку платья. – Нила, я должна спросить у тебя еще кое-что. Лючия сказала, что…

Нила развернула очередную конфету, откусила кусочек и состроила гримасу.

– Гадость. Забродивший морской еж. – Она скормила конфету проплывавшему мимо абудефдуфу[12].

– …Лючия сказала, будто у Махди есть подружка. Она сказала, что он… – Серафина осеклась.

Нила сосредоточенно вытирала пальцы о листовидные водоросли каулерпа, но поняв, что подруга умолкла, тоже посмотрела вперед. И тоже увидела их. Тела двух русалов. Распластанные под огромным кораллом в глубине внутреннего двора, неподвижные.

Серафина запаниковала.

– Не… не могу понять, дышат они или нет. Нила, мы должны им помочь. Думаю, они мертвы! – проговорила она, подплывая ближе.

Нила тоже ударилась в панику (совсем по другой причине) и процедила сквозь зубы:

– Нет, они не мертвы. Только, если тетушка Ахади об этом услышит, они пожалеют, что не умерли.

8

Нила подплыла к Серафине, схватила подругу за руку и потянула за собой.

– Поплыли отсюда! – решительно заявила она. – Это опасно, нужно позвать дворцовую стражу.

– А вдруг они ранены или истекают кровью? Нельзя же просто так их бросить!

– Еще как можно. Даже нужно.

Нила держала крепко, но Серафина вырвалась и подплыла к бесчувственным телам.

– Они не мертвы! Они дышат и… ой. Ух ты. Такого я не ожидала.

Нила зажмурилась и ущипнула себя за переносицу. «Как можно быть такими глупыми? – подумала она. – Скажите на милость, как?»

– М-м-м, Нила? Это Махди…

– …и Язид, – закончила Нила, глядя на своих кузена и брата.

Русалы лежали навзничь. У Махди голова повязана фиолетовым шарфом, на щеке – смачные отпечатки губной помады, в ухе болтается золотое кольцо, черные волосы собраны в хвост высоко на затылке. У Язида в каждом ухе блестит по серьге, а на груди кто-то нарисовал губной помадой улыбающуюся рожицу; в коротко стриженных черных волосах виднеются розовые пряди, на шее висит тяжелая золотая цепочка, на руке татуировка. Пока Нила смотрела на русалов, к Язиду подплыла крупная глуповатая рыба-наполеон и слегка задела его подбородок. Язид проворно обнял рыбу, притянул к себе, обнял и поцеловал. Махди вовсю храпел, а Язид несвязно бормотал комплименты рыбе, восхищаясь ее «прелестными светлыми волосами».

В сердцах Нила со всего размаху отвесила спящим по увесистому шлепку хвостом.

– Ой! – завопил Махди.

– Проклятье, красотка! – взвизгнул Язид, выпуская рыбу. – Все, что я говорил… Нила? – Он, непонимающе моргая, уставился на сестру.

Махди проговорил, морщась от света:

– Язид, кальмар ты этакий! Где это мы? Я тебя ждал и решил потусоваться пока здесь. Неужели я заснул? Почему ты вечно такой тормоз?

– Язид, быстро сними эти глупые серьги! А ну-ка, сели оба! – сердито скомандовала Нила. – Серафина здесь.

Махди побледнел.

– Что? О нет. – Он поспешно сел. – Серафина? Это ты?

– Я тоже рада встрече, Махди, – сказала Серафина.

Голос ее прозвучал спокойно, но Нила видела в глазах подруги замешательство. А она-то надеялась скрыть от принцессы глупость своего кузена, надеялась, что во время визита он будет вести себя прилично. Очевидно, она хотела от жизни слишком многого.

– Послушай, Серафина, мне нужно все тебе объяснить, – начал принц, поднимаясь.

– М-м-м, Махди, ты что, мерцаешь? – спросила Серафина.

– Подожди минутку… он мерцает? – повторила Нила. Она подплыла ближе и оглядела Махди, а потом и Язида. В некоторых местах их тела светились приглушенным светом, а в других были прозрачными. Нила схватила висящую на шее брата золотую цепочку и сдернула через голову. На цепочке висела маленькая конусообразная раковина; от резкого движения из нее выпали две розовые жемчужины.

– Прозрачноморский жемчуг, – констатировала Нила. – Дай угадаю… Сегодня ночью вы двое зачаровали жемчужины, а потом улизнули из дворца. А когда попытались втихаря пробраться обратно, оказалось, что все двери и окна заперты. Поэтому вы провели ночь здесь, отрубившись под этим кораллом. Остался последний вопрос: где вы шлялись?

– Нигде, – с невинным видом ответил Язид. – Просто поплавали немного перед сном.

– Ой, я тебя умоляю. Держу пари, вы отправились в Лагуну. Ведь так? – требовательно спросила Нила, скрестив руки на груди.

Язид стал смотреть по сторонам, проявив неожиданный интерес к окружающей архитектуре.

Нила вновь быстро взглянула на Серафину: подруга смотрела на отпечатки губной помады на щеке Махди. Потом перевела взгляд на шарф, украшавший голову принца. На краешке шарфа виднелась вышитая буква «Л». «Л – это Лючия», – подумала Нила, и ее сердце сжалось при виде страдания на лице Серафины.

– Ты просто нечто, Махди, – сердито сказала она. – Мы гости Мерровингов, и – позволь добавить – нас пригласили сюда на твое обручение, а ты устраиваешь заплывы с косяками рыб?

– Мы не плавали с косяками, – вмешался Язид. – Мы… э-э-э, посещали концерт. Расширяли свои культурные горизонты.

Нила выставила перед собой руки ладонями вперед.

– Замолчи уже наконец, – проговорила она. Потом повернулась к кузену, с силой провела пальцем по его щеке и сунула ему под нос испачканный губной помадой палец. – Расширяем горизонты, значит?

Махди, надо отдать ему должное, покраснел.

– Нила, – сказала Серафина тоненьким голоском. – Я должна идти.

Но Нила ее не услышала: она вновь напустилась на братца.

Пока брат с сестрой препирались, Махди подплыл к принцессе.

– Послушай, Серафина… – начал он сбивчиво.

– Извини, Махди, мне пора.

– Нет, подожди, прошу тебя. Прости, что так получилось. Мне правда очень жаль. Я представлял нашу встречу совершенно по-другому. Я знаю, как все это выглядит, но в действительности все совсем не так, как кажется.

Серафина горько улыбнулась.

– Полагаю, молодые русалы тоже не такие, какими кажутся сначала.

Махди вздрогнул.

– Серафина, ты не знаешь…

– Тебя, – оборвала его принцесса. – Я не знаю тебя, Махди. И не хочу знать.

– Серафина! – завопил Язид. – Помоги мне, дружище! Скажи этой Сью Нами, чтобы она дала мне передышку. Мы всего лишь немного потусовались в Корсаре, там играли «Мертвые навигаторы», моя любимая группа. Махди тоже ее обожает. Мы не могли не пойти, а иначе это была бы просто БЧУ!

– БЧУ? – эхом откликнулась Серафина.

– Боязнь что-то упустить, – пояснил Язид.

– Не плыви у него на поводу, Серафина, – предупредила Нила. – Мой братец нахватался дурацких терраходовских словечек, губан несчастный.

– Мы начали танцевать, ну и какие-то глупые девчонки узнали Махди, совсем слетели с катушек и извазюкали нас с хвоста до головы губной помадой. А потом какие-то баламуты сказали нам, что в Лазурии проходит ночная волна, поэтому мы поплыли обратно, – оправдывался Язид. – Вот и все. Клянусь!

12

Абудефдуф, или рыба-сержант – считается, что свое название рыба получила благодаря строгому рисунку – пять темных и четыре светлых вертикальных полосы – это традиционный рисунок для нашивок сержантов в армии США.