Страница 28 из 31
Вместе с тем, пока во Франции велись дискуссии о том, угрожает ли ей Германия или нет, жизнь в стране текла практически до удара по ней Великой депрессии на рубеже 1930–1931 гг. легко. Элиту заботили больше прибыли от трансатлантической торговли, чем строительство своей оборонной промышленности. К 1930 г. 15 % своего национального богатства французы инвестировали в зарубежные активы, что на 3 % меньше, чем у Британской империи, но дело в том, что английский капитал инвестировал в колонии и доминионы, что также ослабляло промышленность метрополии, но все-таки имело и положительный эффект – англичане к 1939 г. создали внешнюю промышленность (в основном добывающую), которая была значительно отдалена от потенциальных противников их империи (Южная Африка оказалась практически неуязвимой для государств Оси, хотя попытки проникнуть туда делались итальянцами). США инвестировали за рубеж с конца Первой мировой войны до обострения Великой депрессии примерно 4 % своего национального богатства, что создало для американской оборонной промышленности условия для развертывания в 1939–1942 гг., так как капитал оставался преимущественно в стране на протяжении «золотых двадцатых».
Были ли 1920-е гг. действительно «золотыми» для европейцев? Рост французского промышленной продукции составил в 1913–1929 гг. 38 % против 13 % у Германии, в основном за счет военных заказов в период Первой мировой войны, но также и за счет присоединения Эльзаса-Лотарингии. В период с 1890 по 1913 г. рост промышленной продукции составил 79 % во Франции и 148 % в Германии. Очевидно, французский и немецкий капиталы сдали свои позиции после Первой мировой войны. Чтобы расплатиться за военные долги, французы были вынуждены (макроэкономический закон) больше экспортировать в 1920-е гг., в 1929 г. французский экспорт достиг за весь межвоенный период рекордной отметки – 1 230 000 000 долларов США, но отстал почти в два раза от германского экспорта в том же году – 2 340 000 000 долларов[230]. Объяснение тому простое: Германии надо было расплачиваться по репарациям, что они могли сделать в основном за счет наращивания экспорта. Таким образом, часть экспортной выручки немецких фирм потом перетекала во французские банки.
Любой Центральный банк является кредитором последней инстанции. И в «золотые двадцатые» Банк Франции резко увеличил свои активы за счет притоков в страну денег от репараций с Германии и от внешней торговли. На обломках империй возникло несколько государств, которые нуждались в промышленной продукции, в Польше, Чехословакии, Югославии и других странах начались свои «золотые двадцатые», они избавились от содержания аппаратов старых империй, присвоив при этом немалые объемы собственности подданных и структур этих империй. Эти новые государства предъявляли на мировом рынке повышенный спрос на промышленную продукцию.
После Первой мировой войны приток финансовых средств из-за границы привел к тому, что во Франции образовалась сильная финансовая олигархия, «союз двухсот семейств», которые владели практически всеми крупными банками, включая фактически частный Банк Франции, и крупными страховыми и промышленными компаниями. В их руках находилась большая часть прессы. Среди двухсот семейств доминировали двенадцать семейных кланов, которые являлись высшей олигархией страны, из их числа выбирался совет Банка Франции.
Чтобы успешно конкурировать на внешних рынках, экономике надо иметь сравнительно низкие издержки, но для капитала лучше, когда низки издержки на труд, дешевый капитал, естественно, невыгоден его владельцам. Банк Франции стал инструментом манипуляции правительством. Как только к власти приходили социалисты и намечались серьезные реформы экономики, франк обесценивался, в 1929 г. его курс упал до 240 за фунт стерлинга. Поясним для не знакомых с макроэкономикой и с политической экономией. Если экономика страны открыта для вывоза и ввоза капитала, то падение стоимости ее валюты означает незамедлительно панику и продажу национальных активов, деньги утекают за границу. В первую очередь от финансовых активов страны (ценные бумаги) избавляются иностранные инвесторы, но за ними тянутся и свои финансовые круги. Нетрудно понять, какие сверхдоходы можно было получить, переведя вовремя франки в британские ценные бумаги, когда франк за несколько дней мог обесцениться в два раза. В 1929 г. власть профсоюзов и социалистов была свалена игрой с франком, которую осуществляли двенадцать кланов финансистов. До 1934 г. «союз двухсот семейств» почти безраздельно господствовал в стране.
В 1931 г. Великая депрессия «накрыла» Францию, хотя ее правящие круги были уверены в незыблемости позиции своего национального хозяйства. Теперь немного политической экономии. Базисом любой национальной экономики является связка «промышленность – аграрный сектор». Изначально промышленная продукция на обмен производилась для продажи крестьянам, которые в таком случае могли потратить больше времени на производство аграрной продукции. Столетиями цивилизации росли, в соответствии с работой этого закона. Таким образом, если больше промышленной продукции сбывалось в городах, то это вызывало рост цен на нее для крестьянства, а последнее, соответственно, повышало цены на аграрную продукцию.
Выше мы вели речь о закрытой экономике. Большинство экономик столетиями были именно такими, что было обусловлено не столько меркантилизмом (искусственно ограничивавшим экспорт продуктов питания и сырья), но с элементарным отсутствием столь крупных выручек от внешней торговли, какие стали появляться ближе к новому переделу мира в конце XIX века. Да, европейцы получали сверхприбыли от торговли сахаром и другими экзотическими товарами в XVI–XVIII вв., но все-таки речь шла о меньшинстве бизнеса и не о столь крупных масштабах, какие охватили общество после Наполеоновских войн и особенно в период колониальных захватов второй половины XIX в.
Уже до Гражданской войны в США европейцы стали в массовом порядке завозить аграрную продукцию из Северной Америки (себестоимость которой была в несколько раз ниже, чем в Европе), что с каждым годом подрывало зерновое хозяйство – базу крестьянской экономики европейцев со времен Троянской войны. После Первой мировой войны доходы городских буржуазии и пролетариата стали больше зависеть от экспортных выручек, нежели от работы механизма «промышленная продукция в обмен на продукты питания». Соответственно, падение экспортных выручек вело к сокращению спроса на аграрную продукцию внутри страны, на что село реагировало снижением спроса на промышленную продукцию. Чтобы выжить в конкуренции на мировом рынке, французские промышленники шли на сокращение зарплат, а это вело к падению спроса на аграрную продукцию, что оборачивалось на внутреннем рынке падением спроса на индустриальные товары. До половины взрослого населения Франции было так или иначе по своей деятельности связано с аграрным сектором. И в 1931 г. «плотину прорвало», победа капитала над трудом в политической борьбе 1920-х гг. обернулась серьезным кризисом.
Французские власти не вели точную статистику безработицы в период Великой депрессии. Поэтому, по разным оценкам, она варьировалась от официальных 500 000 человек в 1934 г. до 1 500 000 человек примерно в то же время. Всего же во Франции было 6 000 000 промышленных рабочих. Однако главными факторами развития кризиса было не урезание заработных плат (как это утверждал Д.М. Кейнс, говоря об американской экономике, подразумевая все остальные рыночные системы), но падение экспорта почти в 4 раза, а также снижение спроса села на промышленную продукцию. Само урезание зарплат оказалось не столь радикальным, примерно 9 % с 1929 по 1934 г. При этом для некоторых профессий этот показатель составил в среднем 5 % (хотя у независимых специалистов были более высокие оценки падения оплаты труда в стране, до четверти от докризисного уровня, но принимались во внимание все-таки зарплаты период бума конца 1920-х гг.). На первый взгляд, это была позитивная тенденция – зарплаты снижались до уровня ниже бума 1929 г., что вполне естественно, бумы в экономике всегда проходят, после чего начинается корректировка зарплат и прибылей. Но в то же время это указывает на негативную тенденцию во Франции периода Великой депрессии, относительно высокие для кризисного времени зарплаты удерживались за счет того, что работодатели выбрасывали на улицы сотни тысяч работников, поэтому фонд оплаты труда по всей экономике снижался в больших масштабах, нежели средняя оплата труда. Рабочие места сохраняли в основном высококвалифицированные специалисты.
230
Pritt D.N. The Fall of the French republic. Allahabad, 1942. P. 42.