Жертва полуночи (ЛП)

— Что?

— Цветы на окнах. Кто их посадил?

— Не знаю, — доктор почесал голову. — Мой секретарь, наверное, или работник из города. У меня нет времени на цветы.

— Думаю, кто-то помогает Натану.

— Ох, — доктор опустился за свой стол. — Что заставило вас так думать?

— Всю округу обыскали много раз. Если он рядом, кто-то его скрывает. — Дэнни рассказал доктору о цветах на крыльце гостиницы и ветке над задней дверью.

— Безумие. Натан, скорее всего, мертв, — доктор вздохнул. — Но даже если ваша дикая теория верна, вы же не думаете, что я с этим связан?

— Я вас не знаю, и вы увиливаете от вопросов о Натане.

— Конечно, я увиливал, — рявкнул доктор. — Врачи не говорят о пациентах. Мэнди же не думает, что я заодно с Натаном?

Дэнни покачал головой.

— Мэнди не знает, что я здесь. — Сомнения трепетали в животе Дэнни. Ему не стоило говорить, что никто не знал о его визите сюда.

Доктор задумчиво глядел на него.

— Мне стоило бы вызвать Дуга, чтобы он арестовал вас.

Дэнни смотрел на него.

— Вы могли так поступить.

Доктор Чендлер поджал губы.

— Я даю вам второй шанс из-за ваших альтруистичных мотивов, — доктор встал. Его пальцы двигались, прося вернуть папку. — Но свои записи я заберу.

Дэнни отдал папку.

— Там ничего полезного, честно, — доктор покачал папкой. — А теперь уходите.

Волоски на шее Дэнни встали дыбом. Это была угроза? Доктор что-то скрывал? Или просто придерживался клятвы врача?

Дэнни не ждал, пока доктор передумает. Но это не означало, что врач не был под подозрением. Папка Натана была ужасно толстой, и объем медкарты говорил Дэнни, что доктор Чендлер знал о бессоннице Кэмпбелла больше, чем показывал. И нельзя было забывать о встрече доктора с агентом недвижимости поздно вечером.

У Хантсвилла, маленького городка, было слишком много тайн.

* * *

Из-за шума воды из крана доносился женский голос. Поглядывая на часы, Мэнди ополоснула противень. Она выключила воду локтем, вытерла противень и убрала в шкаф. На другой стороне острова Дэнни смотрел на нее. Он хотя бы дождался, пока она закончит с завтраком,

Она не могла все время его избегать. Утром он не спустился помочь с завтраком. К сожалению, ей не хватало его общества сильнее, чем она хотела признавать. После поцелуя она пряталась — да, пряталась — в крыле ее семьи, вышла на кухню, только когда увидела, как его машина покинула парковку вечером.

Но теперь он был здесь, полный вопросов, и она не хотела с ним говорить.

— Вчера ты говорила серьезно? Ты хотела, чтобы я уехал?

Нет. Мэнди представила брата с разрезанным горлом, как было у мальчика, которого убил дядя Натана в декабре. Обезглавленного мальчика.

— Да.

Он хмуро смотрел на нее с другой части кухни.

— Я не могу уехать без ответов. — Сексуальное тепло его голоса пропало. А ей этого не хватало. Почти так же, как не хватало контакта с его подтянутым телом и его мужского запаха. Она могла притворяться, что не нуждалась в мужчине, но Дэнни был постоянным напоминанием того, что она упускала. Это было больше физического контакта. С мужчиной она ощущала себя женщиной, а не сестрой, дочерью или хозяйкой гостиницы. Женщиной. Желанной. Она не могла существовать, заботясь только о других.

Это чувство не вызывал никто из ее города. Только Дэнни.

К сожалению, семья для нее была важнее, чем ее интересы. Кстати…

Мэнди ушла в крыло семьи. Из-за закрытой двери звучал гул боя на световых мечах. Ее мама и две подруги сидели на диване, пили кофе и ели кексы со свежей черникой.

— Мама, тебе ничего не нужно, пока я не ушла?

Мама замахала рукой.

— Все хорошо. Иди, милая.

Мэнди вернулась на кухню. Дэнни оставался там, прислонившись бедром к стойке и скрестив руки. Его будет сложно переубедить. Она снова подумывала доверить ему все. Что он сделает, если она просто расскажет правду? Уедет, если она попросит? Она посмотрела на него. Выражение его лица было напряженным и злым, сочеталось с агрессией в позе. Он был солдатом. Бойцом. В отличие от нее, он не был тем, кто слушался бы шантажа. Но разве у нее был выбор? Как она могла биться с невидимым врагом?

Она не могла рисковать. Дэнни должен был уехать.

— А если ответов нет?

— Тогда я не знаю. — Дэнни сделал два шага, развернулся и прошел на место. — Но я не могу уехать, пока не разберусь с домом Рида. И… мне кажется, что грядет что-то плохое. Я не могу это объяснить.

Посудомойка зашипела паром. Он был прав. В воздухе явно витало зло и без веселого привкуса, как на Хэллоуин.

— Разве ты не хочешь избежать этого плохого?

— И оставить тебя с этим одну? — Дэнни замер. Его взгляд был властным, и Мэнди хотелось, чтобы ее сердце не вздрагивало. Ее сердце было чувствительным. — Нет.

У нее не было ответа. Она крутила ключи в руке.

— Слушай. У меня есть немного времени утром, пока тут дамы из церкви, куда ходит мама. Мне нужно посетить собрание и сделать пару дел на обратном пути. — Она взяла сумочку и ключи и пошла к двери. — Поговорим об этом позже. — А она пока подумает, как прогнать его домой.

Мэнди вышла на задний двор. Дэнни догнал ее и поравнялся с ней.

— Я пойду с тобой.

— Не нужно. — Она прижала ладонь к пистолету сзади на бедре. Оружие хорошо скрывал мешковатый свитер. Солнце, необычно теплое для апреля, грело ее спину. Пот стекал между лопаток. — Ты знаешь, что я могу себя защитить.

— От мешка с песком, — Дэнни развернулся. — Стрелять в человека — другое дело. Например, люди двигаются. Стреляют в ответ. А порой смотрят в глаза и напоминают, что они — люди. Если не можешь их убить, тебе конец, — голос Дэнни дрогнул.

Мэнди замерла, вспомнив, что он был на войне. Сколько человек он убил? Их смерти мучили его по ночам?

— Прости.

Дэнни шагал. Его поступь не была трусливой, в нем были ярость и решимость. Нет. Дэнни не отступал от вызова. Он встречал его лбом. Чего бы это ни стоило для него. Или ее.

Он должен уехать.

Мэнди села в машину и завела двигатель. Она не приглашала его поехать с ней. По пути на собрание она представляла членов собрания. Они были ближе всех к Натану, если не считать ее.

Мог ли кто-то из них её шантажировать? Мэнди надеялась. От мысли, что обезумевший Натан свободно ходил по ее двору, ее кости сковывал парализующий страх. Она сомневалась, что он был мертв. Натан умел выживать. Это было в его сущности. Даже если бы он и хотел сдаться, то не смог бы. Настойчивость была изъяном в его генах. Натан не мог ничего с этим поделать.

Она услышала, как загудела машина Дэнни.

Дэнни не мог уехать, не исчерпав возможности развеять страх сестры.

Натан был общительным и харизматичным, но у него не было близких друзей. Насколько она знала, у него были семья, коллеги по работе и Мэнди. Она не помнила, чтобы он когда-либо ходил с кем-то на свидания. Хантсвилл маленький городок. Слухи распространяются здесь как сорняки на чистом лугу. Если бы у Натана были отношения, он завел бы их в другом городке или скрывал бы их, как сохранял их отношения в тайне. Он очаровал еще одну одинокую женщину? Привлек своей печальной историей? Рассказал, какой красивой она была, заставил ее ощутить себя особенной?

Он мог скрывать еще одни отношения? Дискомфорт просил ее отогнать эту мысль. Хватало того, что он очаровал ее и соврал. Было куда хуже думать, что она была одной из многих.

Мэнди повернула на Главную улицу, проехала пару миль и свернула налево. Закусочная была закрыта, ратуша сгорела, и кофейня-книжный магазин стала центром сплетен Хантсвилла. Тут каждую неделю проводили собрание за кофе. Обычно она давала маме справляться с городской политикой, но Мэнди занималась теперь и этим аспектом. Она пропустила последние несколько собраний, но сегодня решила изменить это. Как бывший мэр и владелец закусочной, Натан имел дело с комитетом предпринимателей города на постоянной основе. Что о нем думали коллеги?