Жертва полуночи (ЛП)

— Ты не виноват. Я смотрела на горшок с цветами. Наверное, его принес Билл.

Глядя на горшок, Дэнни выпрямился:

— Это, хм, другое.

Мэнди рассмеялась.

— Не знаю, где он выкопал горшок, но я люблю фиалки.

Он склонил голову.

— Я это запомню.

Слова задержались в тихом воздухе утра. Мэнди кашлянула.

— Мне нужно вернуться к работе. Там кофе, если хочешь. — Мэнди потянулась к дверной ручке. Над входом была привязана ветка. Она замерла. — Что Билл затеял?

Дэнни потянулся из-за нее и открыл дверь.

— Зачем он повесил ветку над порогом?

— Не знаю. Это странно даже для Билла. — Дэнни был близко, и она уловила запах его геля после бритья. Свежий запах напоминал зимний лес, манил ее склониться и сполна насладиться ароматом.

Не лучший способ отогнать Дэнни. Но она хотела. Если бы они встретились при других обстоятельствах, где не было угрозы жизни членов ее семьи… Мэнди с неохотой отошла от Дэнни в безопасность кухни. Запах корицы скрыл его аромат.

Она посмотрела на часы и поняла, что пора было заняться завтраком. Мэнди прошла к холодильнику и вытащила десяток яиц. Когда она обернулась, Дэнни завязывал на поясе черный фартук. Она вскинула бровь.

— Что ты делаешь?

— Думал помочь с завтраком. — Он вымыл руки.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Не переживай. Я обещаю не задавать вопросов о деле.

— Я серьезно отношусь к еде, выходящей из моей кухни.

— Серьезно, еда на завтрак не такая сложная. Пока это просто, я могу приготовить. Простые блюда — мой конек. У моей семьи таверна. Мой брат Пэт с юного возраста отправил меня на кухню. Пытался удержать меня от шалостей.

— Сработало?

— Ни капли. — Дэнни сексуально улыбнулся как плохиш, и эта улыбка топила решимость Мэнди быстрее, чем огонь топил масло. Дэнни вытер руки. — Что подаешь этим утром?

— Вафли, омлет и бекон. — Мэнди схватила свой фартук и вымыла руки. — И прочее.

Дэнни поднял большую сковороду со стопки.

— Я буду омлет. Хочешь что-то особенное вдобавок?

— Я сделала сметану с зеленью как соус.

— Отлично. — Дэнни зажег газовую плиту и стал разбивать яйца как профи.

Мэнди занялась вафлями.

— Расскажи мне о своей семье.

Дэнни бросил на сковороду масло с шипением.

— Мои родители умерли, когда мне было одиннадцать.

— Мне жаль. Это ужасно. — Мэнди замерла с поварешкой теста над вафельницей.

— Это было давно, — сказал Дэнни. — Но нас четверо. Я — младший. Джейн на год старше. А еще есть Конор и Пэт. Бедный Пэт. Как старший, он получил семейный бизнес и растил меня и сестру. А я делал его жизнь адом.

Мэнди налила тесто, закрыла вафельницу и настроила таймер.

— Уверена, ты был не таким плохим.

— О, я был плохим. — Дэнни резким движением перевернул омлет. — Я прогуливал уроки, почти попал за решетку, еще и втягивал сестру в свои затеи, когда мог. За это мне стыдно. Одно дело подставлять себя, но было эгоистично тянуть за собой на дно Джейн.

— Ты злился. — Мэнди с уколом печали вспомнила ночь, когда ушел ее отец. Не было ссор, он просто ушел со словами: «Я так больше не могу». Мама помогала ей пережить гнев и беспомощность.

— Так и было.

— Что случилось?

— Я оказался в такой ситуации, что уже не мог убежать. Но на тот момент я уже не был мелким засранцем. Я был взрослым, и копы схватили меня. Они игнорировали мелочи, которые я творил в прошлом, потому что уважали моего брата Пэта. Но в двадцать это уже не было возможном. Они схватили меня у магазина электроники с охапкой DVD-проигрывателей.

Мэнди смотрела, раскрыв рот.

— Ты их воровал?

Дэнни вздохнул.

— Да.

Зазвенел таймер. Мэнди вытащила первые четыре вафли на тарелку.

— Ты попал в тюрьму?

— Нет. — Дэнни добавил на омлет сметану с зеленью. Он молчал, пытаясь решить, рассказывать ли ей больше. — Коп, который меня поймал, посадил меня в свою машину, — Дэнни огляделся. — Есть еще тарелки?

— В нижнем шкафу слева от тебя.

Он вытащил блюдо и поставил у плиты.

— Полицейский злился. Спрашивал, как у такого хорошего человека, как Пэт, может быть такой гадкий брат, как я.

Мэнди наполнила вафельницу.

— Это ужасно.

— Эй, я это заслужил. Я был ужасен. — Дэнни опустил омлет на блюдо и накрыл крышкой. Он вернул сковороду на плиту и выключил горелку. — Коп сказал, что это конец. Я дрожал в машине. Думал, что достиг предела. Что он побьет меня или отправит в тюрьму, — Дэнни посмотрел на нее. — Думаю, твои вафли готовы.

— Ой, — Мэнди успела спасти еду. — Спасибо. Что он сделал?

— Что? — Дэнни вытащил еще десяток яиц из холодильника.

— Он тебя побил или арестовал? — нетерпеливо спросила Мэнди.

— О, нет. Он катался до утра. А потом доставил меня в военкомат. И сказал, что я или иду в армию, или в тюрьму. Он не собирался позволять мне продолжать совершать преступления в его районе.

— Что ты сделал?

— Провел восемь лет в армии и прослужил две сессии в Ираке, — сказал Дэнни. — Я все еще был бы в армии, если бы меня не ранили, — он тяжко вдохнул. — Нам пора подавать еду, да?

Мэнди сверилась с часами. Завтрак начался пять минут назад.

— Ты злишься на того полицейского за то, что он отправил тебя в армию? Из-за этого пострадала твоя рука.

— Да, и я даже сейчас ловлю себя на том, что обвиняю копа. Но я шел в темную сторону. Армия сделала меня мужчиной, а не преступником, тогда я еще смог измениться. Мне нужна была дисциплина. Мне нужно было оставить боль позади и начать заново, где меня никто не знал. В какой-то момент жизни нужно просто отпустить прошлое. Я злился из-за смертей родителей почти десять лет. Это много. Я не хочу больше так жить. Я хочу идти вперед.

— Я знаю, о чем ты. — Мэнди посмотрела на него. Она хотела пережить этот год. А потом она будет уверена, что Натан не навредит ее семье.

* * *

И жизнь означала разговор об эмоциях, словно он был на приеме психиатра. Есть что-то еще в твоей жалкой жизни, о чем ты хочешь рассказать? Десять месяцев терапии, и он постоянно скатывался в зону, близкую к срыву.

Дэнни отнес омлет в столовую и зажег газовую плиту. Три милые девушки возраста колледжа болтали за столиком. Две брюнетки и блондинка. Они были одеты для похода в толстых сапогах и дорогого вида свитерах розового и желтого цвета. Три рюкзака стояли на еще одном стуле.

— Кофе?

Они кивнули. Три хвостика подпрыгнули.

— Да, пожалуйста, — ответила одна из брюнеток с игривой улыбкой, и Дэнни ощутил себя тысячелетним. — Я Эшли. Это мои подруги, Виктория и Саманта.

— Я — Дэнни. — Он наполнил их чашки и кивнул на рюкзаки. — Большие планы на сегодня?

— Как обычно, — высокая блондинка пожала плечами. — Мы всегда берем запасную еду. Важно быть готовыми.

— Никогда не знаешь, что случится в глуши, — добавила Эшли. — Мы всегда готовы провести не меньше одной ночи на природе.

— Это умно, — Дэнни улыбнулся. Его учили выживанию в армии. Он знал основы, но ему не нравилось. Все эти обучения делали походы похожими на пытки. Спать под открытым небом, есть жуков, отмораживать яйца было неприятно. — Куда идете?

Виктория добавила сливки в чашку.

— Мы пойдем сегодня по тропе Климптон. Мы уже написали в книге.

— В книге?

— Угу, — Виктория кивнула, размешивая кофе. — В гостинице есть журнал планов. Так, если ты потеряешься, они будут знать, где тебя искать.

— Логично. — И жутко. Сколько людей пропадало в штате Мэн? Если люди пропадали, обычно кто-то что-то видел. Они могли не рассказывать, но люди не исчезали внезапно. Всюду были камеры наблюдения.

— А ты ходишь в горы? — Эшли разглядывала его, словно он был кусочком шоколадного пирога. — Ты мог бы пойти с нами. Мы тут до конца недели.

Дэнни попятился. Так ощущал себя заяц, когда сверху летал сокол?

— Простите. Не могу. Я помогаю на кухне.