Толмач

Во времена Перестройки большинство россиян, и мы, гиды, стали жуть как политизированы, поднаторели, наслушавшись речей различных лидеров многочисленных партий. Мы были уже как бы свободными и независимыми и не боялись высказываться прямо и откровенно.

А в далеком 1967 году неожиданно и без подготовки мне пришлось вступить в политическую дискуссию. Это была моя первая группа из Аргентины. Июнь, тепло, солнце светит, зеленые парки, чистые улицы, никаких пробок. Веселые группы москвичей и приезжих, все спокойно, стабильно. Мы посетили Красную площадь, осмотрели Кремлевские соборы. Радостно-возбужденные, под большим впечатлением от увиденного и услышанного, туристы готовятся с удовольствием приступить к обеду. Некоторые перед тем поднялись в номера, переодеться, умыться, другие, чтобы позвонить в свое консульство, узнать новости. Возвращаются взволнованные и сообщают, что Израиль начал бомбежку на Синае, захватил Голанские высоты, Западный берег реки Иордан. В военный конфликт включились другие арабские государства; СССР помогает Египту и готов разорвать дипотношения с Израилем. В общем, началась война, которая войдет потом в хронику событий под названием Шестидневной.

Тут же, за обеденным столом возникают жаркие споры, а меня просят рассказать о событиях, подробностях. А где, как и что я могла узнать? Аргентинцы получали какие-то сведения по звонкам в свое посольство. А наши газеты весьма скупо освещали эту войну. Я сказала только то немногое, что успела услышать по радио: СССР официально осудил эту войну и разорвал дипотношения с Израилем. Аргентинцы моей группы еврейского происхождения, были, конечно, на стороне своих собратьев по далекой исторической родине. Поскольку другого оппонента, кроме меня с советской стороны у них не было, все вопросы по поводу нашей позиции, несогласия с ней и даже гнев, – все было обрушено на мою голову, бедную в смысле знания и подготовленности к ведению подобных политических диспутов. В моей голове, крутились более актуальные для гида вопросы: почему на каждый стол на четыре персоны, подали только одну бутылку вина, а не две, как положено? Почему на десерт, вместо включенного в меню мороженного и фруктов дали только кофе? Почему вместо заказанного гарнира картофеля-фри опять дали какое-то синее пюре? Воровство тогда в ресторане любой гостиницы было в порядке вещей, приходилось постоянно следить за соответствием заказанного и исполненного. Я старалась вспомнить, предупредила ли водителя, что подавать автобус надо не к 15.30, а на полчаса раньше? А то не успеем сходить в музей, немного отдохнуть и прийти на ранний ужин, чтобы потом не опоздать в Большой театр на «Лебединое озеро». К слову сказать, в среднем, только за один сезон работы в Интуристе, гидам приходилось смотреть этот балет по нескольку раз, балет «Жизель». Тоже. С тех пор мне ни разу не захотелось пересмотреть эти спектакли. Издержки профессии.

Так вот, вместо того, чтобы решать свои профессиональные задачи, мне нужно было включаться в эту заморочку: обсуждать начавшуюся войну в Израиле. А группа наседает. Я – представитель страны, которая осудила войну, и от меня ждут объяснений. Мало того, что они завалили меня вопросами. Они еще выставили портативные магнитофоны, которые я увидела тогда впервые, и стали записывать мои ответы и мнения по поводу происходящего в стране, которую я на карте-то ни разу не видела, и вообще не очень интересовалась, признаться, историей арабо-израильских взаимоотношений. Это сейчас мы уже кое-что знаем, но и сегодня, кто твердо скажет, что он полностью разобрался в их взаимных притязаниях? К слову сказать, очевидно, что после недавнего «дарения» американским президентом Голанских высот Израилю, противоречия будут только нарастать. И до сих пор пока не видится оптимального решения арабо-израильского конфликта, как он по-прежнему незатейливо называется, несмотря на весь ужас бомбежек, терактов и жестоких перестрелок с обеих сторон. Я уж не говорю о простых людях, но даже главы правительств и иже с ними все еще ломают головы над этой проблемой.

А теперь представьте молодую девчонку, один на один с иностранцами, обремененную массой инструкций, методических указаний, рекомендаций, да и просто вездесущим страхом гражданина тоталитарного государства. Но аргентинцы меня разозлили своим наскоком, и я стала говорить. Я шпарила без остановки, вдохновляясь от собственной патетической речи, излагая методическое пособие на тему: «Мир во всем мире – основа политики Советского Союза». Туристы притихли, то ли загипнотизированные моим полемическим задором, то ли чтобы избежать лишних шумов при записи на магнитофон. Но вероятнее всего, из моей спонтанной речи, они поняли, что ничего вразумительного я не скажу. Тем не менее, они меня благодарили! Уж не знаю, за что.

К моменту отъезда этой группы из Союза, война кончилась триумфальной победой Израиля. Аргентинцы радовались, как будто они вместе с Моше Даяном занимали высоты и десантировались на иорданской земле. На прощальный ужин один из них, съездив в посольство, привез бандонеон, оригинальный вид гармоники. На следующий день мне пришлось самой отвозить ее обратно в посольство, так как был ранний рейс, и турист уже не успевал вернуть инструмент. В ресторане был устроен аргентинский вечер танго под музыку Пьяццоло. Нашлась, конечно, пара, прошедшая специальный курс обучения искусству этого танца, и я впервые увидела и навсегда полюбила настоящее аргентинское танго. Хотя, надо сказать, сам композитор называл свои вариации "танго нуово" (новое танго), что у многих соплеменников, борцов за чистоту традиций, долго вызывало неприятие. Ну, это так, к слову.

Возвращаясь к тем далеким теперь дебатам, первым в моей жизни с иностранцами, признаюсь, что с тех пор мне пришлось более внимательно следить за хроникой политических событий, «быть в курсе» и «держать руку на пульсе», как любили выражаться в то время.

12. Шампанское и соленые огурцы

Еще одна история с другой аргентинской группой, история скорее смешная. Как-то после длинного путешествия по столицам союзных республик прилетаю с группой человек 30 в Ленинград. Северная столица – последний город в нашем маршруте. Рано утром вылет сначала в Мадрид, потом в Буэнос Айрес.

Устала до предела. Во всех городах нужно было переводить с утра до вечера: местных переводчиков испанского языка тогда нигде не было. А еще куча проблем по пути, на остановках, в гостиницах и мотелях. У меня всего час с небольшим на отдых, потом долгий прощальный ужин с разговорами, обменом впечатлениями, спорами и т. д. Мечтаю добраться до номера, плюхнуться на кровать и поспать. Но надо написать (как тогда требовалось) список группы с паспортными данными, в двух экземплярах для Аэрофлота, расплатиться по чекам с гостиницей, отдать список номеров подносчикам багажа, перезвонить в автобазу, уточнить и подтвердить время подачи автобуса к гостинице в аэропорт и конечно, заказать меню торжественного ужина, на который всегда выделялись по смете дополнительные финансы. Да, да, дорогие мои коллеги, современные гиды-переводчики, вы – счастливчики: проблемы, кроме ваших профессиональных, решаются без вашего участия. А в наше время вся ответственность по всем пунктам обслуживания иностранных туристов лежала на нас, бедолагах. Пардон за старческое ворчанье.

Итак, преодолевая накопившуюся за месяц усталость, бреду к метрдотелю, чтобы заказать ужин. Он флиртует, обнимая какую-то блондинку, занят, стало быть. Почувствовав, возможно, мой напряженный взгляд на своем позвоночнике, поворачивается, и, не снимая довольной улыбки, направляет меня к старшему официанту. Подхожу, вижу парня с типичным выражением на физиономии, где плохо скрытое брезгливое презрение к надоевшим клиентам смешивается с затаенной надеждой получить чаевые или что-нибудь украсть, не додав заказанное. Вдобавок, человек явно «под шафе». Икая и слегка покачиваясь, он записывает огрызком карандаша на клочке бумаги меню, уверяя, что все будет по первому разряду. Я диктую: салат «оливье» (который, как известно, во всем мире проходит под названием «русский), соленые огурцы, шпроты (почему-то их жуть как любили все иностранцы), на горячее бефстроганов (коли уж рядом с дворцом Строганова проживаем), на десерт кофе и мороженое (и тогда, и сейчас очень ценимое зарубежными гостями). Из напитков Шампанское и красное сухое вино, только не холодное. «Да, не забудьте, пожалуйста» – повторяю я уже на выходе из ресторана. – соленые огурцы, обязательно». Дело в том, что лидер группы, сеньор Фортунато Перусин, за время нашего длинного путешествия, стал большим поклонником советского шампанского и соленых огурцов. Кроме того, будучи итальянских кровей, он считал себя большим знатоком вин и всегда требовал, чтобы красное сухое вино подавалось не охлажденным, а непременно заранее вытащенным из холодильника, комнатной температуры. Сомневаясь в моторной памяти официанта, и в записях, сделанных на истлевающем в его потных руках клочке бумаги, возвращаюсь и повторяю заказ еще раз, снова упирая особо на соленых огурцах и напитках не охлажденных, имея в виду красное вино. Официант, слегка протрезвев, переспрашивает удивленно: «Шампанское и соленые огурцы?». Я раздражаюсь, злюсь, что времени на отдых не остается. «Да, – рявкаю, – шампанское и соленые огурцы».