Звездолёт на гриле

Ёж отошёл в сторону и сделал приглашающий жест.

Я пошёл первым – мало ли куда они хотят нас завести. Алисочка надела шлем (я уже опасался, что она будет держаться на резерве до последней секунды), взяла Алекса на руки и последовала за мной.

В шаре приоткрылась круглая дверца, сразу за которой обнаружилась залитая белым светом рулевая рубка – тоже достаточно напоминавшая наши, чтобы я мог её узнать. Но ведь ни шлюзовой камеры, ни хотя бы двух люков… Легко же живётся, если дышишь водородом.

Тот ёж, который показывал нам карту в пещере, вошёл за нами и, выдвинув из стены какой-то ящик, протянул мне и Алисе по паре чего-то вроде громоздких наушников. Это ещё что такое?

Он заметил наше недоверие и опять взялся за объяснение: проскрипел что-то на своём языке, указал на нас и сделал паузу. Потом снова указал на нас, старательно прокрякал то, что запомнил из сказанного Алисочкой («кхи-хи-кли-кха-кхи-я», в чём я лишь спустя несколько секунд узнал «цивилизацию») и указал на себя.

Местный аналог гипнопедии. Прекрасно. Хоть бы действовал он так же быстро, как наш…

Алиса усадила Алекса на пол, сняла шлем и, не обращая внимания на заверещавший вновь сигнал, надела наушники. Так, вроде никакого зловредного воздействия на мозг не ощущается, насколько я могу судить на этом расстоянии… Заметив моё беспокойство, Алиса улыбнулась:

– Ничего страшного! Скорее даже на мнемокассету похоже, только быстрого действия.

Не дожидаясь, пока ей передастся полностью ежиный язык, она торопливо заговорила, указывая то на меня, то на Алекса, то на красную лампочку своего скафандра. Ёж подошёл к панели управления и начал быстро что-то настраивать.

Из пола выдвинулся ещё один, маленький шар – только когда ёж туда забрался, я понял, что это такой скафандр. Белый свет сменился ядовито-зелёным, и сразу мне стало холодно и душно – температура упала, а воздух стремительно насыщался кислородом.

Алисочка сняла наушники как раз в тот момент, когда я сбросил успевший меня достать вараний облик и вернулся в гораздо более привычный гуманоидный.

========== 14. Алиса ==========

Я с облегчением увидела, как контуры варанов расплылись, сменившись хорошо знакомыми силуэтами моих мужа и сына в их человеческом виде. Наконец-то! Я уже начинала чувствовать себя, как героиня рассказа Брэдбери, у которой ребёнок из-за ошибки аппаратов роддома выглядел как голубая пирамидка.

– Мама, папа, я больсе не буду! – не успев превратиться, разревелся Алекс. Лицо у него уже опухло от слёз – значит, просто в облике варанёнка или ежонка этого не было видно. – Я звездоедов хотел ловить…

Крыс поднял его на руки:

– Ну ладно, Алекс, сейчас главное, что мы тебя нашли и ты жив и здоров. Но больше таких выходок чтобы не было! Ты знаешь, как мы волновались? Как мы тебя искали?

Подошла к ним и я, и тут Алекс, увидев меня при нормальном освещении, расплакался ещё горше:

– Ой, мама, не плаць!

– Да я и не… – я потрогала лицо и нащупала шершавые дорожки от слёз. – Я уже успокоилась, сыночек. Мне за тебя было страшно.

Из внешнего динамика шарообразного скафандра донеслось лёгкое шуршание – я сейчас уже знала, что это ежиная версия деликатного покашливания.

– Ох, да, нам ещё с возвращением бы разобраться… – спохватилась я. Крыс передал Алекса мне и надел выданные ежом наушники.

– Мама, плости, – сквозь слёзы пролепетал Алекс, уцепившись за мою шею.

Такого слова я от него никогда не слышала! Вежливости мы его уже учили, но из просьб прощения пока что он говорил только «извини», и то иногда напоминать приходилось.

– Конечно, прощаю, малыш! А где ты узнал это слово?

– Папа сказал на Бластаке.

На Брастаке мы были совсем недавно, и… ну конечно, мы проезжали мимо поворота к городской тюрьме, и я спросила, действительно ли пятнадцать лет назад меня собирались расстрелять.

Я поцеловала Алекса в щёку и прижала его к себе:

– Не плачь, маленький мой. Всё скоро будет хорошо. Только больше так нас не пугай. А сейчас подожди немного, мне нужно поговорить с… хм… ёжиком, – на местном языке они сами называли себя грилбами. Я опустила Алекса на пол, и он тут же крепко уцепился одной ручонкой за мою руку, а второй за руку Крыса.

– Итак, здравствуйте ещё раз, – сказала я, перейдя на грилбский язык.

– Здравствуйте, почтенные пришельцы, – прошуршало из динамика. – Моё имя для семьи Кларкмар, для подчинённых Нирклинд, для гостей Кнарбр, – у грилбов была какая-то сверхсложная система имён, и даже через эти обучающие наушники передавалось, что признак хорошего тона – назвать больше одного имени хотя бы для одного из тех, кого представляют, – я глава девятнадцатой бригады спасателей города Рибломма. Группа детей самостоятельно вылетела сюда, на спутник нашей планеты, и только когда они сами включили передатчик, мы их наконец нашли.

– Почтенный Кнарбр, мы рады с вами познакомиться. Моё имя Алиса, это Крыс, мой муж, и мы оба агенты Интергалактической полиции, – так, имена, имена, ну почему у нас обоих такие короткие… – Этот мальчик – наш сын, для семьи Алекс, для, хм, новых друзей Александр. Мы оказались тут странным образом. В полицию сообщили, что на звезде Бетельгейзе кто-то поглощает гелий. Мы увидели, что это делают те существа, которые висят сейчас под потолком в этой пещере.

– Фтрилы, – пояснил спасатель, и я кивнула. Дальше продолжил Крыс:

– Как вы уже видели, мы с Алексом можем принимать другие облики. Мы превратились во фтрилов и, съев достаточное количество гелия, перенеслись с Бетельгейзе сюда. Алиса переместилась вместе с нами, держась за меня, в своём скафандре. А теперь мы, во-первых, хотели бы знать, зачем ваши дети посылали фтрилов на Бетельгейзе и можете ли вы это прекратить как можно быстрее. У Бетельгейзе десятки населённых планет, и звездоедство на ней карается очень строго. Пока ещё гелия истрачено немного, и до уголовной ответственности не дойдёт, но через день-другой…

Я уже приготовилась вмешаться, если что, и исправлять ситуацию. Крыс, когда он в таком взвинченном состоянии после многочисленных превращений за короткое время, может любые переговоры вести как допрос. С пристрастием.

К счастью, прежде чем он мог продолжить, Кнарбр уже сам рассыпался в извинениях:

– Я отлично понимаю! Я лично выдам вам штраф, а эти шалуны будут строго наказаны! Видите ли, следует объяснить поподробнее, в чём дело с нашей стороны. Наши физики уже давно вычислили, что на Лиггрете – так называется спутник, на котором мы находимся – есть точка соприкосновения с очень близким нашему параллельным миром, дающая выход прямо на какой-то сверхгигант – как вы его называете, Бетельгейзе. Вот наши дети и решили полететь сюда после уроков да приготовить на костре жареного молибдена с гелием.

Мы с Крысом ошарашенно посмотрели друг на друга.

– Это параллельная вселенная, в которую мы попали из-за того, что мелкие грилбы захотели нажарить шашлыков? Алисочка, ты точно слышала то же самое, что и я?

Комментарий к 14. Алиса

Если что, рассказ Рэя Брэдбери о голубой пирамидке – «И всё-таки наш», в оригинале «Tomorrow’s Child».

========== 15. Крыс ==========

– Вы мне не верите, – вздохнул Кнарбр.

– Нам сложнее всего поверить, что это всё действительно вышло из-за нескольких шалунов, – ответил я. – А параллельный мир… неудивительно, что звёздное небо совсем не то.

Действительно, когда первое изумление прошло, стало понятно, что на самом деле всё сходится. И то, что ни я, ни Алиса не слышали о грилбах (а они о нас), и то, что тут никто не говорит на космолингве, и незнакомые звёзды. В параллельных вселенных мы с Алисочкой уже бывали, один раз даже одновременно – не сказать, чтобы путешествие по ним стало чем-то обыденным, но и невероятной новостью тоже не было.

Тут уже поразился Кнарбр:

– Вот это да! У нас и то на Хликриде – так планета называется – скептиков полно, которые считают, что ход в параллельный мир на спутнике придуман ради привлечения туристов. Да, должно быть, у вас в полицию набирают видавших виды…