Звездолёт на гриле

Разглядев слизней поближе, я убедилась, что ни глаз, ни ушей, ни вообще чего-то, кроме рта, у них нет. Я сделала максимальное увеличение у визора скафандра – нет, по-прежнему, кроме рта, ничего не было видно. Да и в пастях я не могла разглядеть решительно ничего – словно это не живые существа были, а плавающие мешки.

Стоп! Раз им, похоже, нечем переваривать гелий – не значит ли это, что они глотают его не для себя? Что они просто куда-то его переносят?

Прямо рядом со мной оказался слизень, уже начавший искриться сине-зелёным. Не успев толком обдумать пришедшую в голову безумную идею, я напрягла все силы и сумела запрыгнуть в его пасть.

В следующее мгновение меня ослепила яркая вспышка, а потом я почувствовала, что лечу вниз по кривой дуге. В последний момент я смогла сгруппироваться, упасть на колени и быстро выпрямиться, ещё даже не увидев, куда меня занесло.

Проморгавшись и осмотревшись вокруг, я была поражена – хоть я и рассчитывала, что звездоеды куда-то переносятся, всё же было неожиданно после гелиевого сверхгиганта оказаться на планете, судя по почти нормальной гравитации, земного типа, только вот в окружении довольно неприветливых вулканов, из которых струилась красная лава.

Рядом со мной повис слизень, вновь ставший полупрозрачным. Не успела я изумиться, что ему нипочём разница в тяготении, как он превратился в светящуюся антаресскую муху и, то усиливая, то ослабляя свет, передал мне космокодом:

– Ты совсем свихнулась? В скафандре тебе жить три часа! Ещё счастье, что я успел тебя подхватить! И как ты сейчас планируешь выбираться? Я, например, не знаю, как вернуться с этой сковородки назад на Бетельгейзе! А если ты свалишься до того, как мы разыщем Алекса? – за этим последовали ещё минуты две разнообразных выражений на десятке космических языков, в смысл которых я даже не пыталась вникнуть. Вместо этого я просигналила фонарём скафандра:

– Ты же знаешь, я не могла сидеть спокойно, когда Алекс исчез, а ты отправился его искать.

Крыс, немного успокоившись, отозвался:

– От тебя, Алисочка, стоило ожидать чего-то в таком роде. Ладно, если что, кислород я тебе как-нибудь синтезирую. Пойдём тогда скорее. Все слизни выплёвывают гелий в какой-то кабинке – по-моему, это как раз внутренность того металлического шара – переносятся сюда и потом улетают вон за эту большую гору. Переносятся они сами собой, кажется, как-то на них гелий действует, так что Алекс должен быть где-то здесь.

И точно, очередной слизень возник в воздухе над нами и бросился за высокий дымящийся вулкан.

Мы с Крысом торопливо направились в ту же сторону.

========== 9. Крыс ==========

Нет, Алиса иногда просто невыносима! Очень в её духе – полезть непонятно куда в хлипком скафандре, хотя я ясно сказал ей, чтобы дожидалась меня на корабле!.. А если бы с ней что-то случилось во время переноса к этим вулканам и вместе того, чтобы искать Алекса, мне бы пришлось откачивать её?

Она была такой всегда. Ещё с самой первой нашей встречи, когда она сбежала у меня из-под носа по подземному ходу с одним только говоруном в качестве проводника. Но неужели она до сих пор не поняла, что однажды её фантастическому везению может прийти конец?!

«Ну, теперь уже ничего не сделаешь. Сейчас главное – быстро найти Алекса».

Раз все слизняки переносились с Бетельгейзе без вреда для себя, Алекс, скорее всего, тоже благополучно попал сюда. Но куда он успел улететь за то время, что мы сюда добирались – ведь эти слизняки летают очень быстро? А если он превратился в кого-то ещё, отбился и вообще ушёл в неизвестном направлении? А если он растерялся и превратился в кого-нибудь, кто не может выжить на раскалённых планетах…

Даже сквозь визор скафандра было видно, как побледнела Алиса. Наверное, её одолевают те же мысли. Или?.. Я просигналил ей:

– У тебя кислород не кончается?

– Что ты, кислорода у меня вообще часов на семь, – передала она в ответ. – Просто… мы-то в порядке, а что, если Алекс?.. – у неё дрожали губы.

– Я думаю, он в облике звездоеда сидит где-то за этими вулканами и ждёт, когда мы его найдём. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

Алиса сжала губы и кивнула.

Я присел на шлем её скафандра и попытался хотя бы примерно определить, куда мы попали. Атмосфера у планеты была идеальная для антаресской мухи – в том смысле, что состояла в немалой степени из водорода. Местного солнца видно не было – то ли была ночь, то ли просто небо заслонял слой вулканического пепла.

«Молодая совсем планета. Но жизнь есть, раз эти слизни тут водятся. Или они привозные?»

Я слетел со шлема и снова стал мигать сигналами космокода:

– Ты не пробовала связаться с ИнтерГПолом?

– Пробую. Передатчик на сигнале бедствия, по всем частотам. Ответа никакого.

– Может, я превращусь в звёздного дракончика и попробую оценить обстановку сверху?

– Не уверена, что это хорошая мысль. Смотри, сколько тут летает пепла. Во-первых, он для дракончиков не безвреден, во-вторых, ты просто ничего не разглядишь.

Мы обошли вулкан вслед за то и дело пролетающими над нами звездоедами. Алекса нигде не было видно. Я надеялся, что если он не полетел по тому же пути, он забился в какую-нибудь расщелину поблизости и выйдет оттуда, заметив мать – Алисочку он узнавал в любом скафандре. Но пока что этого не произошло.

Слизни, как оказалось, влетали в пещеру горы, расположенной за той, которую мы только что обошли. Пока Алиса поднималась к пещере по крошащемуся туфу (я опять превратился в плеядского варана, чтобы её подстраховать), я перебрал в голове варианты один другого отвратительнее. Может, слизней кто-то съедал. Или слизни гибли, добравшись до пещеры. Или они сваливались в лаву…

Я никогда не верил в бесконечные поговорки вроде «как аукнется, так и откликнется» или там «наказание хромая, но приходит», которыми меня пичкали стажёры ИнтерГПола, мечтавшие о звании криминальных психологов. Мне казалось, что это разве что страшилки для детей и оправдания для неудачников. Однако сейчас, когда я начал осознавать, что мой сын, может быть, уже сгинул без следа на этой раскалённой планете, а у Алисочки скафандра хватит ненадолго, и ведь без посторонней помощи я вряд ли смогу её даже вынести с планеты… Вспомнилось лицо профессора Селезнёва, когда он много лет назад на Блуке закрыл собой девятилетнюю Алису под прицелом пистолета – моего пистолета.

До пещеры, кажется, мы добирались целую вечность. Туф крошился под ногами Алисы – и хорошо ещё, что сам вулкан дремал и сверху не шла никакая лава. Иногда, после особенно крутых участков, Алиса останавливалась отдохнуть, сигналя мне, что всё в порядке и кислород не кончается.

Должен признаться, когда мы наконец встали на пороге пещеры, я на пару секунд закрыл глаза – просто боялся, что я там увижу.

А увидел я спокойную и мирную картину. Слизняки висели под потолком, как летучие мыши, а на полу пещеры вокруг небольшого костерка расселись существа, похожие на бронированных ежей с очень толстыми иголками. Они с громким хрустом жевали большие коричневые брусья и что-то говорили ежу поменьше, молча сидевшему с краю.

При виде нас этот тихий ёж издал радостный скрип и покатился к выходу, на ходу превращаясь в варанёнка.

После всего, что я навоображал, пока мы поднимались наверх, у меня было побуждение взять Алекса за загривок (или как там оно называется у варанов?) и как следует встряхнуть несколько раз. Алисочка успела первая – подхватив его на руки, она закружила его в воздухе, ласково лепеча что-то сквозь скафандр и забыв, что её голоса не слышно.

А выглядел Алекс на редкость пристыженным – было видно, что он и сам понял, во что вылились его похождения. Да и страшно ему, конечно, было в этой пещере, хоть эти ежи вроде и дружелюбные… В общем, я встряхнул его один раз, и то слегка. Раз он нашёлся целёхоньким… И ведь молодец, что сообразил хотя бы не уходить в одиночку, а то мы бы его и за сто лет среди этих вулканов не отыскали!