Несносный Шварцвальд

Все мысли в секунду выбиваются из головы одним движением его жадного языка, дерзко раскрывающего мои губы и врывающегося в рот. Мир летит к чертям. Есть только здесь и сейчас. Его язык, скользящий вдоль моей шеи, зубы, смыкающиеся на тонкой ткани топа и оттаскивающие ее в сторону, чтобы нырнуть под тонкий лифчик языком. Я стону, выгибаюсь и обхватываю мужское тело ногами, вонзаясь пальцами в его жесткие темные волосы на затылке. Внизу живота пылает, когда он прикусывает сосок и сосет его. Чеееерт. Меня затягивает в воронку нарастающего желания. Я уже не просто хочу его. Мне физически необходимо ощутить его в себе.

Хриплый голос шепчет:

– I wa

 Я чуть не кончила от этих грязных слов, даже не заметив, что он назвал меня по имени. Почему собственно только парни могут использовать девушек? Сейчас хочу использовать его я. Так сильно, что между ног болезненно ноет. Тянусь руками к черным джинсам, натирающим меня жесткой материей, когда он имитирует секс через одежду, скользя своим вздыбленным членом по моим тонким трусикам под юбкой. Хмыкает, стоит мне потянуть ширинку вниз, и пригвождает жадным поцелуем к простыне, отбросив руку. Пальцами сдвигает полоску стрингов в сторону и без подготовки входит ими в меня. Слышу собственный крик, пойманный его ртом, и разлетаюсь от мощного наслаждения. Вот так просто. От одного бесстыдного вторжения содрогаюсь, плотно обхватывая собой сильные пальцы. Это нонсенс. Разве так бывает?

– Какая сладкая умница, – низкий голос рокочет на ухо, ударяя по нервным окончаниям. Разлепляю обессиленно глаза и вижу, как он подносит ко рту руку и облизывает собственные пальцы. Довольная ухмылка растекается на дерзком лице. – Апельсиновая.

Стыдно ли мне? Нет. Стыдно будет завтра. Так стыдно, что любой страус бы позавидовал глубине ямы, в которую мне захочется спрятать голову. А сегодня я пьяна. И уже даже не алкоголем.

 Потом снова поцелуи. Жадные. Дикие. Необузданные. Его руки на моей коже воспламеняют. Умелый язык творит что-то невообразимое. Хриплый голос шепчет, пробирается в голову и управляет моими желаниями и действиями, заменяя мой собственный внутренний голос, пытающийся пикнуть о морали, донести о неприемлемом для девушки поведении. Его пальцы снова во мне, гладят изнутри, дразнят, выбрасывают из реальности. Когда он заменяет их своим членом, я уже похожа на выжатый переспелый фрукт, но это не мешает мне взлететь еще выше. Этот … Черт, я даже имени его не знаю, входит в меня резко, глубоко, выбивая надсадные стоны и доводя до грани с несуществующей реальностью.

Я понятия не имею, сколько раз он доводил меня до оргазмов, и как долго мучил меня и мое тело, накаляя его до предела и оставляя жадные засосы на шее и груди. Потеряла счет минутам, часам. Просто растворилась в этой агонии удовольствия и в нем, чьи глаза мне снились даже после того, как мы отключились в его постели, полностью выжатые и измотанные.

А потом наступило утро…

Глава 2

Аля

Просыпаюсь оттого, что кто-то беспощадный влез в мою голову и тарабанит изнутри по вискам огромными кулачищами. Боль адская. С трудом открываю глаза и осматриваюсь. Программы при запуске мозга видимо зависли, потому что я совершенно не могу понять где нахожусь. Меня окружают стены небольшой комнатки с тумбочкой, шкафом и черной кожаной дорожной сумкой на полу. Явно не моя комната. Наша царская опочивальня с девочками – хоромы по сравнению с этой. Хотя, может это потому, что нас там четверо. Сажусь на кровати и только сейчас замечаю кучу одежды, валяющуюся рядом. Мои трусики, юбка, оранжевый топик. В ужасе распахиваю глаза и поворачиваю голову налево.

Чеееерт. На противоположной половине кровати развалилось абсолютно голое мужское тело. Глаза против воли скользят по широкой мускулистой спине вниз к … офигеть какой упругой заднице. Я даже завидую. Мне надо еще года два в спортзале скакать, чтобы заполучить такой орех.

Зажмуриваюсь, роняя лицо в ладони. Вот теперь жесткий диск услужливо восстанавливает из корзины памяти удаленные папки, в которых можно рассмотреть фотоотчет о том, как грязно я провела прошлую ночь с этой вот ходячей машиной для бурения. Между ног довольно ощутимо саднит, а вдоль позвоночника легким бризом пролетает волнующее ощущение. Я не помню всего, что мы творили, но то, что выдает винчестер в моем мозгу, заставляет к щекам прилить тонну краски. Аля, Аля, как тебе не стыдно? Отличница, гордость семьи и университета. Если бы декан увидел свою лучшую студентку в таком виде с парнем, чье имя я даже не знаю, у него бы произошел полный переворот сознания.

Открываю глаза, напоследок жадно облапывая взглядом сексуальное тело, от которого у меня пересыхает во рту, и осторожно, стараясь не разбудить спящего медведя, встаю с кровати. Надо узнать, как он выглядит, а то в памяти только глазища его сумасшедшие. Может судьба сжалится, и он окажется до тошноты отвратительным, навсегда отбивая у меня желание повторить прошлую ночь. Половица под ногой предательски скрипит, и я застываю, так и не обойдя кровать. Взгляд ненароком падает на небрежно валяющиеся на тумбочке наручные часы Франк Мюллер. Чтооо? Таращу глаза и хватаю модный аксессуар, не веря в их подлинность. Оригинальные. Да не может того быть. Ты кто такой вообще, громила? Мысленно спрашиваю у мышечной массы, по-царски возлегающей на дешевой совдеповской кровати. Внебрачный сын дяденьки Трампа?

В эту секунду до меня доходит, что стрелки на циферблате неумолимо приближаются к восьми часам утра. Вот черт, черт, черт. С минуты на минуту начнется заезд ребят, а я торчу черти где обмотанная простыней. В панике поднимаю с пола трусики. Натягиваю их. Дальше юбка. Отбрасываю назад спутавшиеся волосы и рыщу взглядом по комнате. Где мой лифчик? Перелопачиваю постельное белье, осторожно заглядываю в чужую сумку, наклоняюсь и ищу под кроватью. Пусто. Где же они? На всякий случай поглядываю на люстру. Мало ли куда этот отбойный молоток мог его запулить, но нет. Там и люстры то нет. Дешевый видавший виды плафон. Обессиленно рычу и накидываю футболку. Хватаю с тумбочки телефон и, обувшись, вылетаю из комнаты. Утреннее солнце бьет в глаза, но я, уткнувшись в землю, лечу к себе в домик. В таком виде встречать детей противозаконно. Меня могут принять за зависимую, болеющую как минимум тремя заразными болезнями, алкоголичку.

– Ты где была? – в один голос обрушивают на меня девчонки град вопросов, когда я вбегаю в комнату. – Сейчас планерка, Лавр ждет всех уже в клубе.

– Девочки, мне в душ надо, давайте все потом, – жалобно скулю, хватая с батареи полотенце. – Прикройте меня, пожалуйста.

– Я тебе таблетку на тумбочке оставлю, а ты уж и сама прикройся, солнце, – слышу в спину саркастическое замечание Анитки, моей хорошей подруги еще с прошлого года, и захлопываю дверь. О чем она? Влетаю в ванную комнату, игнорируя странное замечание, на скорую принимаю душ и мою голову, чтобы смыть с себя ночной забег на длинные дистанции. Вытираюсь, укутываюсь в полотенце и замираю у зеркала. Это еще что за фигня? Глаза ошарашенно округляются при виде нескольких смачных синих засосов на шее и предплечье. А еще… чеееерт, на груди. Вот же животное. Это мне теперь до конца смены носить футболки до горла что ли? А пляж? Нам ведь с ребятами на море два раза в день ходить. Скотина. Глаза в мгновение наливаются кровью от злости, а ногти больно впиваются в кожу ладоней. Я убью его.

Глубоко вдыхаю, пытаясь воззвать к внутренней мудрости. Ничего страшного, Альбиночка. Тоналка мне в помощь. Если что у меня слишком тонкие сосуды, и я каждый день чисто случайно ударяюсь шеей о дверной косяк. Такое оправдание прокатит? Обреченно качаю головой собственному отражению. Это треш. В первый же день такая лажа.

Нахожу самую закрытую футболку в привезенном гардеробе, но даже та прикрывает шею только наполовину. Как могу замазываю засосы, выпиваю заботливо оставленную подругой таблетку зорекса, наношу легкий макияж, распускаю волосы, потому что ходить с хвостом мне светит теперь только в мечтах, и лечу на улицу.