Страница 35 из 47
Считаем, что отношение к И.В. Сталину в общественном сознании во многом основывается на мифах. На это указал еще поэт-фронтовик А.Т. Твардовский в своем поэтическом осознании – дело не в Сталине, а в мифе о Сталине: «Но кто из нас годится в судьи – Решать, кто прав, кто виноват? О людях речь идет, а люди Богов не сами ли творят?»
После смерти Сталина в марте 1953 г. по всесоюзному радио звучали стихи выдающихся поэтов: С. Михалкова, А. Твардовского, М. Исаковского и др. «Да, это было наше счастье, Что с нами жил он на земле», – с дрожью в голосе говорил А. Твардовский. «Обливается сердце кровью, Наш родимый, Наш дорогой! Обхватив твое изголовье, Плачет Родина над тобой», – восклицала Ольга Берггольц[236].
Если оценивать людей, которые находятся на самой вершине власти, по обыденным меркам, то возникает сомнение в искренности такой оценки, так как за ней, как правило, кроется заблуждение или лукавство. У таких лиц своя, особая шкала оценки их деятельности, роли и места в истории. Так не может быть, скажем, Екатерина Великая оценена с точки зрения ее «нравственности», а Николай II – с точки зрении его чадолюбия, поскольку это не уберегло от гибели ни его семью, ни миллионы подданных[237]. Можно согласиться с оценкой Сталина писателем П.И. Ткаченко: «Неслучайно история избрала для этой миссии именно такую личность, не нуждающуюся ни в похвалах, ни в осуждении, но в объяснении… О его жестокости и коварстве мы имели бы право бесстрастно говорить при условии, если бы страна и общество не были разрушены революцией и гражданской войной. Конечно же, жесток, и, конечно же, коварен. Но объяснять это лишь чертами его характера самими по себе, значит не видеть общего трагического положения России. Причина и следствие тут должны быть точно соблюдены, иначе нам никогда не постичь своей истории в страшном ХХ веке, что грозит продолжением революционности в иных, конечно, формах и в веке нынешнем»[238].
Все нити руководства Вооруженными cилами и их военными действиями держала в своих руках Ставка Верховного командования Вооруженных сил СССР, образованная Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) 23 июня 1941 г. во главе с наркомом обороны, маршалом С.К. Тимошенко. 10 июля 1941 г. она была преобразована в Ставку Верховного Главного Командования в составе председателя ГКО И.В. Сталина, зам. председателя ГКО В.М. Молотова, маршалов С.К. Тимошенко, С.М. Буденного, К.Е. Ворошилова, Б.М. Шапошникова и начальника Генштаба Г.А. Жукова[239].
Ставка решала колоссальный объем задач: оценивала стратегическую обстановку и в соответствии с ней вносила предложения о перспективах и целях вооруженной борьбы; разрабатывала планы военных кампаний и важнейших операций; изыскивала резервы для создания необходимых группировок войск; ставила задачи фронтам и флотам, объединениям ВВС и войск ПВО, организовывала взаимодействие между ними, направляла их действия; осуществляла всестороннее материально-техническое обеспечение операций; на основе обобщения опыта войны устанавливала наиболее целесообразные способы ведения боя и операции; согласовывала усилия Красной армии с действиями союзных войск и др.[240]. При Ставке был создан институт постоянных советников, в состав которого входили видные партийные, государственные и военные деятели. В основном через Ставку, а также посредством выезда своих членов и представителей на действующие фронты ГКО осуществлял руководство вооруженной борьбой. Оно заключалось в постановке военно-политических задач, совершенствовании организационной структуры войск, расстановке высших руководящих военных кадров, определении общего характера использования действующей армии и стратегических резервов.
Основным рабочим органом Ставки ВГК являлся Генеральный штаб, который с начала войны был подчинен Верховному Главнокомандующему и стал оперативным органом Ставки по стратегическому планированию и руководству Вооруженными силами на фронтах. Он тесно взаимодействовал в работе с управлениями Наркомата обороны, Главным Морским штабом, НКВД и НКГБ, Центральным штабом партизанского движения, наркоматами народного хозяйства, предприятиями оборонной промышленности, научно-исследовательскими центрами, конструкторскими бюро, испытательными полигонами и другими организациями.
Наркоматы, обеспечивавшие государственную безопасность, находились в стадии становления и не были полностью подготовлены к деятельности в чрезвычайных условиях. Приграничное сражение на начальном этапе, показавшее бескомпромиссность и жестокость начавшейся войны, потребовало от нашей страны срочной мобилизации и колоссального напряжения всех ее оборонных возможностей. Поэтому решениями высших органов власти и управления в кратчайший срок проведено оперативно-мобилизационное развертывание и внесены изменения в организационную структуру, формы и методы чекистской деятельности. По состоянию на 22 июня 1941 г. органы военной контрразведки были представлены 3-м Управлением НКО СССР, 3-м Управлением НКВМФ СССР, 3-м отделом НКВД СССР и подчиненными им третьими отделами (отделениями) на местах. С началом войны перед спецслужбами встала необходимость более тесной координации их деятельности, потому что каждый территориальный орган НКГБ и НКВД образовал структуры, призванные бороться с агентурой противника и ее пособниками.
Уже 22 июня 1941 г., в соответствии с указаниями наркомов госбезопасности и внутренних дел, на местах были созданы специальные Оперативные штабы в составе зам. нач. УНКВД и УНКГБ областей, нач. управлений пожарной охраны УНКВД, нач. управлений пограничных или оперативных войск НКВД. Перед штабами стояла задача объединить все усилия по борьбе с вражеской агентурой и преступностью в одном органе, улучшить взаимодействие спецслужб по осуществлению правоохранительной деятельности[241]. На основании Постановления СНК СССР от 24 июня «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе» в НКВД СССР приказом от 25 июня 1941 г. был образован Штаб, а на базе территориальных органов НКВД по всей линии государственной границы, ставших прифронтовыми – оперативные группы. На Штаб НКВД СССР и подчиненные ему оперативные группы возлагалось в течение 24 часов совместно с органами НКВД создание истребительных батальонов численностью от 100 до 200 человек с подчинением их территориальным органам[242].
Оперативные группы начали играть важную роль и в добывании разведывательной информации. Им ставились общие и целевые разведывательные задачи. Общая задача заключалась в непрерывном сборе любой информации о противнике. Целевые разведывательные задачи состояли в сборе информации о конкретных объектах или в добывании определенных сведений. Разведывательные задачи агенты выполняли путем наблюдения (визуальная разведка), выведывания, анализа оккупационной прессы. Они вели как кратковременное, так и долговременное наблюдение. Наилучшие результаты достигались в тех случаях, когда агент продолжительное время наблюдал за объектом. Чаще всего долговременное наблюдение устанавливалось за объектами железных дорог, где проходили воинские эшелоны противника. Чекисты получали сведения и от работавших в различных оккупационных учреждениях агентов и советских патриотов, а также в результате организации засад, налетов, опроса местных жителей и проведения других разведывательных мероприятии. Но в первые недели войны опергруппы в большей мере занимались поддержанием порядка на переправах и железнодорожных станциях, находившихся в непосредственной близости от линии фронта: продвигали эшелоны и транспорты с людьми, оружием и боеприпасами на передовую, а с ранеными, детьми, женщинами и стариками – в тыл.
236
Мы были первыми. М., 2013. С. 145.
237
Соленая подкова. Авторский литературно-публицистический альманах Петра Ткаченко. Выпуск четвертый. С. 240–241.
238
Там же. Выпуск пятый. С. 300.
239
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК… Том седьмой. 1938–1945. М., 1985. С. 228.
240
Там же. С. 211.
241
Блинова В.В. Хисамутдинова Р.Р. Великая Отечественная война и органы НКВД Южного Урала. Оренбург, 2007. С. 25.
242
Бюллетень Музея истории МВД по Республике Карелия. № 3 (50). Петрозаводск, 2015 г. С. 26.