Шоу непокорных

Я видела, как убивают людей, причем не только во время представления, не только на потеху публике. У меня на глазах людей убивали из пистолета, а все потому, что они оказались не в то время не в том месте. Это обычная вещь в цирке.

Единственная причина, почему я выжила, — это другие люди, которых вы называете Отбросами. Они заботились обо мне, они стали моей новой семьей. Они меня понимали, потому что прошли через то же самое. Они заботились обо мне, и в особенности одна из них. Она любила меня, когда я остро нуждалась в любви. Она подкармливала меня, уделяла мне свое свободное время, делилась своей мудростью. Ее звали Амина.

Ее звали Амина, и ее зверски убили. Чтобы проучить меня, ее повесили над ареной, на которой мы выступали. Думаю, впоследствии ее тело было продано на органы на интернет-аукционе. Я не в курсе, сколько денег заработал на этом цирк.

Впрочем, вам вряд ли интересно слушать эти подробности. В цирке вас привлекают другие вещи. Вы хотите узнать про представления.

Хотите узнать, каково это, быть звездой цирка?

Увы, вынуждена проколоть воздушный шарик ваших ожиданий. В цирке совсем не весело, по крайней мере нам, артистам.

И нет никакой разницы, с каким номером вы выступаете. Акробат, гимнаст на трапеции, дрессировщик львов — кем бы вы ни были, конец у всех один.

Всегда есть толпа людей, называющих себя Чистыми, толпа людей, которые якобы выше вас, лучше вас. Они наблюдают за вашими мучениями. Они кричат, сидя на скамьях, требуя вашей смерти. Они ждут того момента, когда с вами случится непоправимое: вы оступитесь, разобьетесь, на вас нападут звери и растерзают вас в клочья, или вы сгорите, словно живой факел.

Я поворачиваюсь к Элисон. Слащавой улыбки на ее лице как не бывало.

— Вы задали мне вопрос про Бенедикта Бейнса. Бенедикт Бейнс пришел в цирк, увидел, что там происходит, и возненавидел его. Бенедикт Бейнс нашел в себе мужество задаться вопросами, мужество найти на них собственные ответы.

Я вновь поворачиваюсь к камере.

— Вы все знаете, кто его мать. Вы все знаете, какие взгляды ему прививали с детства. Он бросил им вызов. Он понял, что за ними стоит, и отверг их. Он думал своей головой, своим сердцем и пришел к собственным выводам. Если он это смог, наверняка сможете и вы.

Близок день, когда у вас появится шанс подняться и все изменить. У вас будут выборы. Воспользуйтесь ими. Отдайте свой голос за правое дело. Не слушайте пропаганду, ложь, фальшивые факты, которыми вас пичкали всю вашу жизнь.

У людей, которых вы называете Отбросами, нет права голоса. Его отняли у них давно. Отняли лишь потому, что их кожа была не того цвета, или у них была не та вера, или потому, что их родители приехали сюда из других мест.

У вас же голос есть. А значит, и шанс все изменить.

Цирк существует лишь потому, что у него есть зрители. Пора открыть им глаза. Бросить им вызов. Задать неприятные вопросы, показать им, что все может быть по-другому. Показать им, что есть иная правда.

Я на миг умолкаю и решительно смотрю в камеру.

— Мы все с вами состоим из плоти и крови. Мы все чувствуем. Мы все люди. Станьте сильнее, станьте лучше, станьте такими, как Бенедикт Бейнс. Найдите в себе мужество бороться за справедливость. Поставьте галочку на листке бумаги в нужной клетке. Сделайте ваш выбор. Проголосуйте за правду. За перемены.

Элисон наклоняется вперед и отключает камеру. Она смотрит на меня, и глаза ее полны слез.

— Ух ты! — восклицает она. — Ты прекрасная, храбрая девушка. Неудивительно, что тебя пригласили выступить.

Она берет мою руку и крепко ее пожимает.

— Молодчина. Ты только что помогла изменить этот мир.

Бен

Хоши как-то раз сказала мне, что, встретив меня, она изменила свои взгляды на то, что хорошо, а что плохо. По ее словам, до знакомства со мной она думала, что все Чистые негодяи, но после этого перестала воспринимать мир как черно-белый.

Помню, мы с ней прятались в одном из домов, который подыскали для нас члены Сопротивления. Прятались на глазах у всех, как выразился Джек. Такое с нами бывало несколько раз: обычный дом на обычной улице. В таких домах люди вроде нас могли найти убежище от преследования властями.

Нам даже не было причин волноваться по поводу подозрительных соседей, подсматривающих за нами из-за штор. Дело в том, что дома на всей улице принадлежали тайным членам Сопротивления или их близким — людям вроде Джека. На первый взгляд — все как один законопослушные граждане, стригущие газоны и ухаживающие за клумбами. Каждое утро они торопились на работу, ничем не выделяясь из толпы, и вместе с тем делали все возможное, чтобы помочь Отбросам, особенно тем, кто оказались в беде.

Эти дома были нашим любимым местом: теплые, уютные, чистые, с запасом еды и мягкими постелями.

Помню, как мы впервые оказались в таком доме. Хоши и Грета постоянно открывали холодильник, как будто опасались, что если они не будут регулярно проверять его содержимое, то молоко, йогурты, свежие фрукты и овощи непременно исчезнут. Наверху была ванная, и Грета постоянно вертела горячий и холодный краны, как будто это было некое колдовство. Наверное, для нее так оно и было. Хоши обычно до краев набирала ванну горячей воды, щедро наливала в нее пенящееся средство и часами плескалась в ней.

Телевизор не работал, зато там был шкаф, полный настольных игр, а также колода карт. Джек пытался учить нас одной старой игре под названием «козыри». Они с Гретой на какое-то время буквально помешались на ней. Мы с Хоши обычно пользовались этой возможностью, чтобы уединиться на часок-другой в одной из спален и «отдохнуть».

У нас впервые появилась возможность побыть наедине, место и время, чтобы хорошенько узнать друг друга. Разумеется, дело не ограничивалось одними беседами. Были в том доме и другие, особые моменты, которые я буду помнить до конца моих дней. Я улыбаюсь, вспоминая их. Если бы меня попросили назвать мое самое любимое место на земле, это наверняка был бы тот дом.

Ладно, сейчас не об этом. Однажды мы с Хоши разговаривали о том, что соперницей моей матери, которая баллотируется на пост премьер-министра, является Лора Минтон. Хоши тогда сказала, что добро сильнее зла и, в конце концов, победит. Помню, я тогда искренне удивился: Хоши ведь такая реалистка, а то, через что ей довелось проити, сделало ее довольно колючей. Однако когда я спросил у нее, почему она так думает, Хоти ответила, что рядом со мной она ощущает надежду.

— Люди никогда не чувствовали бы ничего подобного, не будь в них заложена потребность заботиться друг о друге, — сказала она.

— А как насчет людей вроде Сильвио? — спросил я. — Или моей матери?

— Да, Сильвио был чудовищем. Но не думаю, что он им родился. Возможно, в детстве на его долю выпало немало несправедливостей, которые и сделали его таким. Не обижайся, Бен, но во всем мире найдется не слишком много исчадий ада, подобных твоей матери.

Сказав эти слова, она еще теснее прижалась ко мне.

— Я это к тому, что теперь мне кажется, что добро живет в душе у большинства людей, Чистые они или Отбросы, неважно. Или добро жило бы в них, не будь они зомбированы властью. Как такое нежное, прекрасное существо, как Грета, могло бы существовать в мире, целиком состоящем из зла? А подумай о Джеке, обо всем том, что он для нас сделал, чем пожертвовал ради нас — трех совершенно не знакомых ему людей. И сколько людей помогало нам, хотя это и было сопряжено с риском. Амина и Прия, вся моя цирковая семья, все эти люди, которые приносят нам еду, помогают найти пристанище, помогают выжить. На каждый дурной поступок, который мы видели, приходятся десятки хороших. Сколько раз люди ради нас рисковали жизнью, делая все для того, чтобы защитить нас.

Она посмотрела на меня. Я ответил на ее взгляд. Несколько долгих мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Наконец она сказала:

— В людях много доброты, Бен. Она сильнее зла. Иначе быть не может. Я уверена, что в один прекрасный день добро победит.