Страница 3 из 67
- Пойдем, - говорит он. – Надо занять позиции. – Он переводит взгляд на пояс Скалли, за которым болтается его фляжка. – Сколько в ней воды, рядовой?
Скалли усмехается.
- Достаточно, - отвечает он.
- Я не шутил, Скалли, - замечает Малдер. – Меньше всего я хочу, чтобы тебе стало плохо из-за жары, особенно сейчас, когда нам предстоит крупное сражение. – Он окидывает другого мужчину строгим взглядом, изо всех сил пытаясь скрыть беспокойство, которое внезапно охватывает его. С тех пор, как его повысили до капитана, Малдер вел свою роту только в пару незначительных стычек. Это станет для него первой настоящей битвой во главе его людей.
Рядовой Скалли, разумеется, читает его, как открытую книгу.
- Малдер, - начинает он, опуская голос настолько, чтобы другие мужчины вокруг них не могли его услышать, - ты все сделаешь как надо. Перестань волноваться. – Скалли похлопывает его по плечу, подбадривающе сжимая его… и Малдер мгновенно чувствует себя лучше. Он понятия не имеет, что в уверенности Скалли в его силах помогает ему набраться храбрости, даже когда он не ощущает в себе достаточно мужества, но знает, что присутствие этого юноши значительно уменьшает его страх.
Последние отстающие заняли свои места, и впереди них ребята из Мэна уже готовы двигаться. Сквозь топот множества ног и тихие разговоры солдат Малдер слышит Чемберлена, полковника Мэнского полка, отдающего своим людям приказ маршировать. Вскоре Скиннер вторит ему, и позади них командир ньюйоркцев добавляет свой голос к этому зову. Музыкальный корпус заводит марш, и длинная вереница синих мундиров начинает синхронно шагать по дороге.
Малдер идет рядом со своей ротой, Скалли - по правую руку от него. Некоторое время назад он построил своих людей так, чтобы Скалли оказывался у дальнего левого края строя, что позволяло им проводить долгие часы в беседах. Остальные мужчины подкалывают их по этому поводу, а некоторые проявляют откровенную зависть к их дружбе, но по большей части никто не таит серьезных обид, не бросается обвинениями в фаворитизме. Время от времени марширующие рядом с ними мужчины присоединяются к их разговорам, когда затрагиваются темы религии, фермерства или военной стратегии, но при обсуждении более сложных, ученых тем, как частенько и происходит, остальные в основном перестают прислушиваться. Один из солдат шутливо заявил, что выучил больше из разговоров Малдера и Скалли, чем от своих учителей. Малдер не помнит, кто начал называть их Профессором и Доктором, но эти прозвища прижились.
Сегодня, однако, Скалли необычно тих – как, впрочем, и большинство мужчин. Слух о предстоящей битве распространился, и, внезапно столкнувшись лицом к лицу с весьма серьезной вероятностью гибели, мысли солдат обращаются к дому, к их семьям. Малдер и сам думает о своих родителях, о гневе отца и слезах матери, когда они узнали, что их сын решил сражаться на стороне Союза. Он думает о своей сестре Саманте, о том, как она гордилась им, признавшись, что ей хотелось бы родиться мужчиной, чтобы тоже иметь возможность пойти на войну.
И он думает о Диане.
Не было никакого официального объявления о помолвке, о ней не писали в газетах, и планов на предстоящую свадьбу пока не строили. Малдер даже не просил у приемного отца Дианы ее руки, хотя Чарльз Спендер явно одобряет союз между его подопечной и сыном его лучшего друга. Если уж о том зашла речь, то никаких произнесенных вслух признаний от Дианы он также не получал. Скорее, имело место соглашение, взаимное понимание между двумя семьями, что однажды их владения (и немалые состояния) будут объединены посредством их детей.
Малдер часто испытывает весьма противоречивые чувства по этому поводу.
Он знает Диану с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать, а ему – тринадцать. Ее дядя удочерил ее после того, как ее родители и старший брат погибли при пожаре в Вашингтоне. Диана ему нравится; он полагает, что, при необходимости, мог бы даже сказать, что любит ее, хотя это чувство напоминает скорее то, что он испытывает к своей младшей сестре. Определенно речь не идет о всепоглощающей страсти из шекспировских сонетов, но Малдер сомневается, что такие отношения вообще существуют за пределами воображения авторов. Ничего подобного он уж точно не наблюдает между своими родителями или любыми другими представителями высшего общества, в котором вырос.
Его чувства к Диане постоянные и нерушимые. Стабильные. Надежные. Она умная и привлекательная женщина, которая разделяет большинство его взглядов и которая родит ему детей, будет вести хозяйство и скрашивать его одиночество. Это далеко не любовь Ромео и Джульетты, но он постоянно напоминает себе, что в конце концов у этих героев все сложилось отнюдь не радужно.
А у них с Дианой все будет хорошо. Он понятия не имеет, почему рядовой Скалли относится к ней с таким неодобрением, тем более что они даже не знакомы.
Малдер краем глаза посматривает на Скалли. Лицо молодого солдата лишено каких бы то ни было эмоций - его выражение невозможно прочитать, и Малдер спрашивает себя, о чем тот думает. Его друг держит в строжайшем секрете некоторые аспекты своей жизни, и его семья как раз из таких. На данный момент Малдеру известно, что его отца зовут Уильям, и он строгий и требовательный, как и его старший сын Билл. Есть еще один брат Чарльз, который младше Скалли и чуть более легкомысленен, чем его близкие родственники, однако достаточно дисциплинирован, раз пошел служить на флот. Есть еще единственная дочь Мелисса - похоже, белая ворона в семействе, сбежавшая в НьюЙорк и живущая там с друзьями, вместо того чтобы выйти замуж и обзавестись своим домом.
Малдер практически ничего не знает о матери Скалли, за исключением того, что ее зовут Мэгги, и она не одобряет того, что ее сын Дэниел стал солдатом.
- Что это ты вдруг затих? – в конце концов спрашивает Малдер, и Скалли, потерянный в своих мыслях, слегка подпрыгивает от неожиданности.
- Просто думаю о том, что ждет нас завтра, - отвечает он, пожимая плечами, - когда мы доберемся до места.
- А кто об этом не думает? – фыркает идущий справа от Скалли солдат, кузнец по имени Хелси. – Либо Ли отзовет своих парней, и все будет кончено еще до нашего прибытия, либо это будет чертовски жаркая битва.
- Ли не уведет своих людей, - отзывается Малдер, - пока не почувствует в этом необходимость. И если пока что он сталкивался лишь с кавалерией, можно смело поставить на то, что он будет использовать их в полную силу.
- Значит, битва, - заключает Хелси, и Малдер кивает.
- Скорее всего, - соглашается он. Хелси косится на Скалли.
- Слушай, малыш Дэнни…
- Не называй меня так, - ворчит Скалли, ощетинившись на это насмешливое прозвище, которое пристало к нему, когда он только присоединился к полку.
- Ладно. Дэнни. Доктор Скалли. Я подумал, не мог бы ты помочь мне сегодня написать пару строк? Чтоб было что послать жене и сынишке? Просто на случай… - он замолкает, не договорив.
- Разумеется, - отвечает Скалли. – Найди меня перед отходом ко сну. Я помогу тебе составить для них хорошее письмо. – Он похлопывает Хелси по спине – в той же подбадривающей манере, что и Малдера чуть раньше. – Тебе оно не понадобится, Хелси, но я все равно помогу его написать.
Хелси благодарно кивает, но выражение его лица остается напряженным.
Становится невыносимо жарко, когда солнце оказывается в зените, так что мужчины потеют и чешутся в своей шерстяной форме. Малдер регулярно отпивает воды, которая остается освежающе прохладной благодаря влажному шерстяному рукаву, в который вставляется фляжка. Он приглядывается к Скалли (и к остальным своим людям), но они, кажется, серьезно отнеслись к его приказу пить как можно больше. Однако даже принятие этих превентивных мер не способно помочь всем: по мере их медленного продвижения вперед некоторые солдаты из их полка начинают падать в обмороки. Их поднимают и относят в сторону, чтобы оказать первую помощь и определить в повозки, тянущиеся за полком. Полковник Скиннер отдает приказ отнести пустые фляжки к пробегающему рядом с дорогой ручью, чтобы наполнить их по новой.