Мосты (ЛП)

Малдер был прав: в наиболее правдоподобных из этих историй действительно прослеживалась определенная модель поведения. Иррациональный страх и ужас у контактеров были непреодолимы и противоречили фактам, описывающим эти встречи. Реакции животных привлекли внимание Скалли. Она доверяла суждению животных – доверяла их инстинктам порой сильнее, чем своим собственным. Это не означало, что она поверила в правдивость этих историй, не увидев подобные случаи своими глазами. Но если они соответствуют истине, предположение о том, что эти дети представляют опасность, будь то простое облучение радиацией или заразная болезнь, приобретало большую правдоподобность с учетом страха животных.

Свет от ноутбука и бормотание голосов в наушниках в конце концов убаюкали ее. Ее веки тяжелели. Она закрыла глаза, запрокинула голову, уперлась ею в подголовник и сложила руки на груди, продолжив слушать открытое на тот момент видео. В любом случае, она вполне могла обойтись без манипулирующих визуальных образов, предназначенных лишь для того, чтобы напугать. История была о жуткой полуночной встрече какой-то женщины на крыльце ее дома с двумя Черноглазыми детьми, умоляющими об укрытии от дождя. Повествование походило скорее на байку у костра, чем на отчет о реально произошедших событиях, но оно достигло нужного эффекта, и Скалли призналась самой себе, что приоткрыть дверь уже не казалось ей такой уж хорошей мыслью.

Когда женщина описывала настойчивый стук в дверь, эхом разносившийся по ее пустому дому, когда она сидела, вжимаясь в стену своей темной кухни, внезапный стук в дверь номера Скалли чуть не довел ее до инфаркта.

– Скалли?

Она так подпрыгнула, что вырвала наушники из ноутбука и вынуждена была остановить видео. Малдер стоял в проеме, наполовину распахнув дверь и касаясь костяшками пальцев полотна. Вид у него был несколько сконфуженный.

– Ого, извини… не хотел тебя напугать. – В его голосе слышались нотки удивленного смеха при виде ее чрезмерной реакции.

Сердце Скалли билось сильнее, чем если бы она все-таки отправилась на пробежку. Руки дрожали, когда она пыталась вытащить наушники из ушей и закрыть ноутбук. Она оттолкнула его в сторону.

– Черт побери, Малдер… – прерывистым голосом выдавила она, – что ты тут делаешь?

– Ну, я пришел не для того, чтобы добавить тебе седых волос. Я просто сбегал до автоматов за содовой, – он протянул ей банку, демонстративно покачивая ею, – и увидел, что у тебя горит свет. А ты что делала в столь поздний час?

– Ничего. – Она провела рукой по волосам в попытке восстановить чувство собственного достоинства. – Я просто… проводила кое-какие изыскания по этому делу, и… я спала в самолете, так что спать мне не хотелось. Господи, Малдер, ты меня до чертиков напугал. – Ее дыхание до сих пор не вернулось в норму. Свесив ноги с кровати, она села и вцепилась в покрывало обеими руками.

С мягкой улыбкой, в которой проскользнула нотка беспокойства, Малдер как ни в чем не бывало подошел и уселся рядом с ней.

– Что ты там такого смотрела, что настолько погрузилась в процесс?

Она глянула на Малдера, а потом окинула его более выразительным взглядом, когда его поднятые брови подсказали ей, что он подразумевал.

– Нет, Малдер, ничего такого. Я просто проводила изыскания по этому делу. Изучала истории об этих… детях.

Малдер осторожно открыл свою банку с содовой, чтобы не пролить содержимое на кровать. Он сделал маленький глоток и протянул ей банку. Она начала качать головой, но, по правде говоря, идея показалась ей довольно заманчивой, так что в итоге она взяла предложенное чуть более уверенной рукой. Отхлебнув, она поняла, что содовая была слишком сладкой – сама она привыкла к диетической, – но прохладной и освежающей.

– Узнала что-нибудь полезное? – спросил Малдер, забирая банку обратно и вновь отпивая.

– Я узнала, что эти истории делают то, что и должны делать.

– И что же?

– Действуют людям на нервы. Пугают их. Я целый час слушала эти видео, и когда ты постучал в дверь, мой мозг был готов предположить самое худшее. Вот так это и распространяется, Малдер, – через примитивные страхи. Монстр, вторгающийся в ваше безопасное убежище в ночи, умоляющий впустить его. И самый примитивный из наших страхов – это страх перед ночным хищником. Мы вьем гнезда, прячем наших детей в пещерах и туннелях и молимся, чтобы ничто из того, что живет в темноте, не пришло и не вторглось в наше гнездо.

Сделав очередной глоток, Малдер как бы невзначай протянул руку и принялся успокаивающе поглаживать ее по спине. Это прикосновение через тонкий шелк принесло ей больше необходимого комфорта, чем она ожидала. Она закрыла глаза, наслаждаясь моментом, но не смогла не поежиться, когда он убрал теплую ладонь с ее спины. Она полубессознательно придвинулась, чтобы коснуться его предплечья, сидя с ним бок о бок. Как они и сидели с первого года знакомства – чуть ближе, чем необходимо.

– Так ты думаешь, что дело в самовнушении, Скалли?

– Думаю, это возможно. Чуть ранее, когда мы доставали вещи из машины, мне показалось, я видела что-то – кого-то – под фонарем на краю парковки. Две фигуры, не слишком высокие. Молодые, вероятно. Их лица были скрыты. Одеты в куртки или… толстовки. Было слишком далеко. Но когда я перевела взгляд на портфель, а потом снова на них, они уже пропали.

– Почему ты ничего не сказала? Я спрашивал…

– Потому что я ничего не видела, Малдер. Я видела людей, в публичном месте. Об этом я и говорю: сама идея из этих историй проникает в твой мозг и побуждает тебя наделять зловещим смыслом все повседневное и обыденное.

Какое-то время они сидели молча, и Скалли почти что слышала, как поворачиваются шестеренки в мозгу Малдера. По главной улице пронеслась машина.

– Так если это все городская легенда или пранк, устроенный группой тинейджеров, тогда что насчет семьи Гарсиа? Как ты объяснишь то, что происходит с ними?

– Никак, Малдер. Пока. Вот почему мы здесь. Но то, что мы не можем это объяснить, не означает, что мы имеем дело с чем-то паранормальным.

– Мы могли бы сэкономить время, если бы ты просто вытатуировала это у себя на лбу. – Он указал на ее лоб, большим и указательным пальцами описывая рамку воображаемого текста.

– А я-то думала, что к настоящему времени ты и так уже видишь там эту надпись.

Малдер сделал последний глоток и вздохнул. Поднявшись на ноги, он постучал пальцем по ее лбу и сказал:

– Что ж, помести туда какие-нибудь приятные мысли, Скалли, и поспи. Завтрак в 06:45. – А потом он застал ее врасплох, когда положил ладонь ей на затылок и коснулся губами ее лба в коротком поцелуе, после чего добавил: – Извини, что напугал тебя.

Он не встречался с ней взглядом, когда развернулся и поплелся к выходу.

– Мне ее закрыть? – спросил он на пороге.

Скалли кивнула.

– Да, пожалуйста.

– Доброй ночи, Скалли.

– Доброй ночи, Малдер.

Она еще несколько секунд смотрела на закрытую дверь, а потом встала и начала готовиться ко сну.

***

Больница «Месилла Вэлли Мемориал» оказалась на удивление хорошо оснащенной для Лас-Крусеса. Само здание не особо впечатляло своими размерами, но его коридоры были чистыми и красиво раскрашенными, а оборудование, которое Скалли заметила через приоткрытые двери, следуя за Малдером к лифту, – современным и инновационным. Как только двери лифта открылись, Скалли бегло улыбнулась двум молодым медсестрам, вышедшим из кабины, когда сами агенты ступали внутрь. Она подсознательно называла все больше и больше работающих взрослых «молодыми», но не особо стремилась углубляться в анализ стоящих за этим причин.

Скалли совсем не хотелось вставать с постели, когда сработал будильник на телефоне, хотя лучи восходящего солнца, проникающие через просвет в шторах, несколько примирили ее с необходимостью столь раннего подъема. Они с Малдером решили доехать до закусочной, чтобы сэкономить время, и она позволила себе несколько больше, чем кофе и яблоко, тогда как Малдер заглотил вафли с сиропом и порцию хашбраунов.