Мосты (ЛП)

Она издает судорожный вздох. Она уже одета для собеседования и готова к выходу, однако у нее остается немного времени. Прямая черная юбка, обтягивающая ее бедра так плотно, что вызывает у него похотливые мысли даже в самый неподходящий для этого момент, элегантная кремовая блузка, достаточно высокие каблуки, чтобы сделать ее устрашающей, но не достаточно, чтобы она показалась тщеславной. Ее волосы собраны в низкий хвостик, удерживаемый на месте черной заколкой. Она производит то впечатление, на которое и рассчитывала, за исключением зеленоватого цвета лица.

– Боже, Малдер, я не могу этого сделать… Как мне это сделать?

– Ты не перестала думать. Просто дыши какое-то время.

– Я не могу. – Ее голос дрожит, как и ее пальцы, когда она взмахивает рукой, не в силах стоять спокойно.

Малдер ступает ближе, обнимает ее рукой за грудь и прижимает к себе. Он касается губами ее макушки и шепчет:

– Дана. Ты знаешь, что можешь это сделать. Ты знаешь, что можешь. Я буду здесь. Я всегда с тобой.

Она затихает, и хотя ее дыхание все еще прерывистое, что-то в ней смягчается. Он чувствует изменение в ее мыслях по изгибам ее тела.

– Хотела бы я, чтобы ты пошел со мной, – шепчет она, и ее голос звучит немного виновато, отчего он ощущает болезненный укол в сердце. Она словно не считает, что может об этом попросить. Не считает, что может этого хотеть. Он все еще должен прятаться. Она в относительной безопасности, но он нет – он не может просто взять и проехаться по центру Вашингтона вместе с ней. Он не может отвезти ее на это собеседование, держать за руку до последнего момента, потом ненавязчиво потоптаться в холле больницы и перехватить ее, когда она закончит. И она никогда не просит: ни об ужинах в городе, ни о вечерних походах в кино, неизменно говоря, что все в порядке. Но в этот момент нескрываемой уязвимости, когда она не съела ничего, кроме сухого тоста и зеленого чая на завтрак, да и эта еда грозит в любой момент выйти наружу, она позволяет себе эти слова.

Не отрываясь от ее волос, Малдер издает тяжелый вздох, который болезненно отзывается в его горле.

– Хотел бы пойти. Но мысленно я всегда с тобой, ты же знаешь.

– Знаю.

Они молчат еще некоторое время, в течение которого Скалли делает размеренные вдохи через нос и выдохи через рот. В его крепких объятиях она меньше дрожит.

– Почему ты так боишься? – спрашивает он. – Если с этой работой не выйдет, так есть ведь другие.

– Просто… полагаю… я боюсь… я так надолго выпала из нормальной жизни… из традиционной медицины… что не знаю, как снова стать прежней. Боюсь, что не смогу. Что… я лишилась своих навыков.

– Ерунда, Скалли. И даже если кое-какие твои навыки заржавели, со временем они восстановятся.

– Что если нет? Что если я получу работу и совершу ошибку? Я буду нести ответственность за детей. Детей, которые борются за свои жизни…

Ее грудь все еще содрогается при дыхании, и Малдер поднимает руку и кладет ее прямо под ее горлом, делясь с ней своим теплом и уверенностью. В логической части его мозга регистрируется мысль, что у нее паническая атака. У Скалли паническая атака. И он спрашивает себя, является ли это частью ее – частью ее личности, которую он раньше просто никогда не видел. Намеки на это были тут и там… от злосчастных комариных укусов на их первом деле до неуверенного поведения в доме с привидениями накануне Рождества. Вполне вероятно, что эта полная версия Скалли открывалась только ее самым близким людям за закрытыми дверями.

Он начинает легкий массаж верхней части ее груди, наклоняется вперед и целует в ухо.

– Ты так же нервничала, когда проходила собеседование в ФБР?

– Да, – просто отвечает она.

– Медицинский университет?

– Хуже.

– Оркестр в 10-м классе?

– Я блевала на парковке школы. Кэти Гилески увидела меня и всем рассказала.

– Но ты вошла в состав оркестра?

– В третий ряд. Я ненавидела Синтию Амарадо и ее подхалимство.

– Так… эта стерва Синтия была в первом ряду. Кто был во втором?

– Том Стрингер.

– Ты не ненавидела его?

– Нет. – Очередной судорожный вздох, немного беспокойное переступание с ноги на ногу. – Он был довольно милым и много занимался. Он заслуживал быть во втором ряду.

Малдер смеется, а потом почти касается губами уха Скалли, вдыхая запах ее шампуня и духов – элегантность и стиль, источаемые ею даже в полупаническом состоянии, и шепчет:

– У тебя получится, Скалли. Сделай глубокий вдох, выпрямись, надень тот дорогой пиджак и покажи им, какая ты у меня потрясающая девчонка.

– Я не девчонка, Малдер.

– Так-то лучше, – отвечает он с нежной теплотой в голосе.

Ее следующий вздох похож на невольный смех, и он понимает, что все будет хорошо.

Малдер смотрел в потолок в звенящей темноте Вердада, штат Нью-Мексико, пока последние отблески поздней телевизионной передачи мелькали по комнате, по запертой двери и двери в подсобное помещение, разделявшее их с напарницей.

А будет ли все хорошо, Скалли?

Комментарий к Глава 2

(1)- в переводе с испанского “правда, истина”.

========== Глава 3 ==========

Прошу прощения за перерыв в две недели - на этот раз все усилия ушли на фест)

**

Скалли лежала на кровати с открытым ноутбуком, смотря на белый в крапинку потолок, типичный для мотелей по всей Америке, с маленьким металлическим разбрызгивателем и детектором дыма, мигающим своим красным глазом в тусклом свете. Впрочем, сейчас она готова была довольствоваться малым. На ней была пижама без рукавов: шелковый верх и свободные легкие штаны. Шелк чуть задрался, обнажая полоску кожи на животе, но впервые за долгое время ей не было холодно – она наслаждалась прикосновением прохладного воздуха к коже. После одиннадцати она решила воспользоваться уединенностью маленького городка и приоткрыла дверь, позволяя приятному воздуху пустыни проникнуть в номер. Не похоже было, чтобы за последние два часа снаружи прошла хотя бы одна живая душа.

Скалли собиралась отправиться на пробежку, чтобы встряхнуться после долгого дня и убедиться, что ее краткий сон в самолете не помешает ей нормально выспаться ночью, но, даже переодевшись в одежду для бега, замялась у окна, всматриваясь в тени снаружи и никак не решаясь выйти в ночь.

Она подумывала пригласить Малдера присоединиться к ней, но как бы ей ни неприятно было это признавать, он переносил перепад высоты куда лучше нее, и ей не хотелось задерживать его, если она почувствует слишком сильное головокружение.

В итоге она решила дать себе еще день на то, чтобы привыкнуть к возвышенности, прежде чем отправиться на пробежку, и в следующие полчаса занялась приседаниями, упражнениями для пресса и отжиманиям. Сделав еще несколько растяжек из йоги, она ступила под горячий душ.

Впоследствии Скалли почувствовала себя гораздо лучше, чистой и умиротворенной, и тревожное ощущение, остававшееся где-то на задворках ее разума с самого утра, перестало доставлять ей неудобство.

И вот она лежала на удивительно удобном матрасе в обволакивающе теплом воздухе, слушая, как включается ноутбук.

Скалли лениво уселась, расположила подушки таким образом, чтобы иметь возможность опереться на подголовник кровати, вытянула ноги и положила ноутбук на колени. Ей надо побольше разузнать про легенды о Черноглазых детях.

Поиск в Youtube принес даже больше, чем ей хотелось. Повторяющиеся изображения ЧГД должны были быть просто расплывшимися изображениями внизу экрана, но даже при ее расслабленном состоянии в них было что-то такое, отчего ее накрыла волна тошноты и холода. Скалли размеренно вздохнула и воспользовалась отточенной годами опыта рутиной, помогавшей ей производить самые отвратительные вскрытия и обозревать кровавые места преступлений, взирая на них отстраненным взором ученого и исследователя. Стороннего наблюдателя. Переключившись в режим изучения и таким образом ступив на самую знакомую и подконтрольную ей почву, Скалли достала из портфеля наушники и принялась кликать по видеороликам и ссылкам на блоги. Информация – это сила. Контроль. Одна ссылка вела к другой, и вскоре она начала без особого труда отсортировывать откровенные фальшивки любителей сенсаций от стоящих для расследования сведений.