Мосты (ЛП)

В первый раз все происходит быстро, прекрасно, отчаянно и страстно. Следующий час посвящен близости и нежному исследованию. Они делают небольшой перерыв на сон и вновь просыпаются, чтобы насладиться свободным доступом к коже друг друга.

Во второй раз она ложится на живот, и он входит в нее сзади, так что его уютное тепло обволакивает ее, словно одеяло. Она сгибает руку рядом со своим боком; их пальцы переплетены, так что она может целовать его костяшки, пока он движется внутри нее. Она окружена им и чувствует себя полностью защищенной и в безопасности, любимой так, как никогда не знала прежде, однако ловила намеки на эту любовь все последние годы.

– Ты так прекрасна, Скалли, так прекрасна, – говорит он, скользя свободной рукой вдоль ее бока, а затем по руке, пока обе их ладони не оказываются под разбросанными по кровати подушками, плотно держась друг за друга. Он целует ее в ухо, и от его дыхания по ее спине бегут мурашки.

– Останься со мной, Малдер, останься со мной, – шепчет она на грани слез, до боли сжимая его ладони.

– Всегда, Скалли, всегда.

Он высвобождает руку и побуждает ее немного приподнять бедра, чтобы запустить ладонь под ее тело. Он на грани оргазма, но решительно настроен дождаться ее. Его пальцы на ее клиторе подливают масла в огонь ее возбуждения: после пяти толчков вкупе с его искусными поглаживаниями тело Скалли как будто воспламеняется, и Малдер вскоре следует за ней. Она выгибает спину, прижимаясь к его груди, вцепляется в собственные волосы и издает гортанные примитивные звуки, лишь отдаленно похожие на ее обычный голос. Малдер над ней издает сдавленные, исполненные потребности крики, и в этот момент весь ее мир сосредотачивается лишь на шуме крови в ушах, бешеном биении их сердец и этой секунде полной капитуляции и всеобъемлющего единения с мужчиной, которого она любит сильнее всего на свете.

***

Скалли лежала в ночной тишине номера мотеля в Вердаде, штат Нью-Мексико, дрожа от интенсивности полуосознанного воспоминания. Малдер тихо похрапывал рядом, по-прежнему обнимая ее своими длинными конечностями. Когда-то она говорила ему, что хотела его со всеми его недостатками, всем его непостоянством и одержимостью. Она умоляла его об обещании вечности, и теперь, почти двадцать лет спустя, осознание горькой правды тяжелым грузом легло ей на сердце – именно она стала той, кто отпустила веревку. Той, что подвела его. Той, что нарушила обещание и позволила ему упасть. Она понимала, что рассуждает не слишком здраво, будучи уставшей, напуганной и совершенно дезориентированной, но вырвавшиеся на волю эмоции было не так-то легко усмирить. Это был Малдер – любовь всей ее жизни, непоколебимый и сильный, но когда он больше всего нуждался в ней, она сбежала. Она позволила ему думать, что любила его недостаточно сильно, чтобы остаться. Что она была счастливее без него.

Она любила его сильнее, чем кого-либо еще. В тот момент, когда небеса казались бесконечными, а они – всего лишь мельчайшими частичками света на песке, ей хотелось оставить отпечаток своей любви на коже Малдера чернилами своей души, исписать извинениями каждый дюйм его тела. Она уткнулась лицом в его руку, на которую опиралась шеей, поцеловала нежную плоть и погладила по запястью. Дыхание Малдера изменилось, но он не проснулся. Мне жаль, Малдер. мне так жаль. Я люблю тебя. Я всегда тебя любила. Я здесь и мне так жаль. Она закрыла глаза и крепче вцепилась в его запястье, ощущая биение его пульса ладонью. Чувствуя тяжелый вес его руки поперек своей груди, она взмолилась о милосердной передышке в виде сна без сновидений.

***

– Хм-м? – Толком не проснувшись, Малдер все равно потянулся за звонившим телефоном, потому что посреди ночи ему могла звонить Скалли. Она могла нуждаться в нем, так что ему надо было ответить, потому что это могла быть Скалли.

Но нет, Скалли была рядом. Она была рядом, в его объятиях, и пахла кокосом, недовольно бормоча во сне из-за неожиданного звонка – все эти обстоятельства зафиксировались в его полусонном мозгу, пока он вслепую нащупывал телефон.

– Алло? – За окном не было ни намека на рассвет.

– Агент Малдер?

– Да… да, это Малдер. Кто это?

– Это Донна Гарсиа. Простите, что так поздно, но мне нужна помощь. – Голос женщины дрожал.

– Миссис Гарсиа, что случилось?

– Дело в Мариэле – она пропала.

При этом сообщении с Малдера слетели остатки сна.

– Вы дома?

– Да.

– Мы скоро приедем.

Когда он закончил звонок, Скалли выбралась из кокона рядом с ним, оперлась на локоть и откинула спутанные волосы с лица.

– Малдер, в чем дело? Что случилось?

Он спихнул одеяло с ног, выразительно положил ладонь Скалли на бедро и просто сказал:

– Нам надо ехать.

– Куда?

– К Гарсиа. Мариэла исчезла.

========== глава 18 ==========

***

Малдер остановил машину перед домом Гарсиа, чьи передние окна были единственными освещенными в округе. В Вердаде даже уличные фонари были редки, находясь на приличном отдалении друг от друга.

Донна Гарсиа открыла дверь, когда Малдер и Скалли еще шли по пешеходной дорожке.

– О, спасибо вам, – сказала она, держа дверь широко раскрытой, чтобы агенты могли свободно пройти внутрь. – Спасибо, что приехали. – Обычно сдержанный голос женщины был хриплым и дрожащим.

– Пожалуйста, поэтому мы сюда и прибыли, – отозвался Малдер, всматриваясь в нее в мягком свете гостиной. В этом уютном доме стояло практически осязаемое ощущение неправильности происходящего.

– Я просто не знала, что еще делать, – продолжила Донна, сжимая и разжимая ладони с элегантным маникюром на пальцах. На плечи она набросила мягкую отделанную бахромой шаль, скрывая, по-видимому, изношенную пижаму.

– Вы правильно сделали, что позвонили, – заметила Скалли, протянув руку и коснувшись локтя Донны. Малдер заметил теплоту в общении этих двух женщин, и ему пришло на ум, что, будь у них такая возможность, они могли бы стать подругами. Это, в свою очередь, заставило его осознать, что он не помнил, когда последний раз видел, как Скалли проводит время с другом. – Присядьте, Донна, и расскажите, что случилось, – тем временем продолжала Скалли.

Они подвели Донну к ближайшему дивану – коричнево-зеленой раскладушке, видавшей лучшие дни. Остальная мебель в комнате казалась более новой и лучше вписывалась в декор. Должно быть, этот диван оставили из сентиментальных соображений.

Скалли присела рядом с Донной, так что их колени почти соприкасались, даря ей свое нераздельное внимание. Малдер устроился на краю ближайшего кресла, уперевшись локтями в бедра.

– Это совсем на нее не похоже, – сказала Донна, казалось, не только гостям, но и самой себе.

– Расскажите, что именно произошло, – попросила Скалли. – Когда вы последний раз видели Мариэлу?

– Она пожелала мне спокойной ночи около одиннадцати и ушла в свою комнату – как и любым другим вечером.

– И когда вы заметили ее отсутствие? – спросил Малдер.

– После половины четвертого. Снаружи лаяла собака. Я встала в туалет и увидела, как лунный свет проникает в коридор, хотя обычно его не видно. Я пошла посмотреть и увидела, что дверь в спальню Мариэлы частично открыта. Я заглянула внутрь, чтобы проверить, все ли с ней в порядке, но ее не было. Ее постель была пуста. По-прежнему не разобрана с утра, как мне кажется.

– У вас есть какие-то соображения по поводу того, почему Мариэла могла уйти? – тихо и уважительно спросила Скалли, ведя выбитого из колеи свидетеля в нужном направлении без оказания на него давления – в этом у нее было более чем достаточно опыта. – Ссора с кем-то из членов семьи? Неприятности у друга? Все что угодно.

Донна покачала головой.

– Нет. Мариэла никогда не уходила, не предупредив меня. Никогда. И мы сегодня не ссорились. Мы разговаривали с Кристианом по телефону после приемных часов. Его, возможно, выпишут к концу недели. Мариэла была счастлива, что он вернется домой. Она любит брата. Вечером мы с ней поужинали. У нее было немного домашней работы. Потом мы какое-то время смотрели телевизор и пошли спать. Все было нормально… по крайней мере… нормально по нашим нынешним меркам. Понятия не имею, почему она ушла. Или куда направилась.