Наследие Архассара

А потом Нума представила, каково ему живётся уже почти двести лет, и ей невольно стало не по себе. В сказках и легендах много раз описывались самые невероятные превращения, но там человек или ещё кто-то превращался – и оставался таким, либо навсегда, либо до тех пор, пока с него не снимали чары. Но жить день в одном облике, а ночь в другом… вновь и вновь испытывать наверняка мучительное превращение… это слишком жестокая кара, пусть даже Альтахар действительно поступил дурно.

- А как зовут этого волшебника? – Спросила Нума. – И почему, если он такой могущественный, о нём мало кто знает?

- Потому что он сам ищет уединения, принцесса Нума, - ответил Альтахар. – Было время, когда люди часто приходили к нему за советом и помощью. Кто-то – действительно оказавшись в беде, а кто-то со всякими пустяками. Таких становилось всё больше, и волшебник ушёл из тех мест и поселился там, куда мы сейчас летим. Туда можно попасть только по воздуху, другого пути в его убежище нет. – Он помолчал. – А зовут его Гальминде.

Этого имени Нуме не приходилось слышать. Оно было моложе большинства сказок и преданий, но разве не может у волшебника быть множество имён? И отражают ли они его сущность?

========== 9. Приговор волшебника ==========

В сумерках второго дня путешествия Нума с радостью убедилась, что они близки к цели. Впереди показалась горная гряда, вернее, две гряды, образующие посередине углубление, которое напоминало даже не чашу, а горшок. Именно там, по словам Альтахара, и обитал в уединении и таинственных размышлениях могущественный Гальминде.

Нуме хотелось поскорее оказаться на твёрдой земле – главным образом, для того, чтобы Альтахар мог, наконец, отдохнуть. В первый день он летел столько, сколько мог, даже после наступления темноты, и потом всю ночь провёл без сна. Он уговорил принцессу не смотреть на то, как он будет превращаться в человека, и когда всё закончилось, она уже спала. А он сидел рядом с нею до утра и думал.

Наутро Нума уговорила его не отправляться в путь сразу, но сперва отдохнуть. «Я могу выспаться днём, пока ты летишь, - сказала она, - а тебе нужен отдых сейчас, если ты не можешь спать по ночам. Ведь если ты устанешь и упадёшь, что с нами будет?»

Он тогда лишь улыбнулся – по-драконьи. «Нас трудно утомить, принцесса Нума», - только и ответил он, но послушался. И полёт продолжился уже около полудня, когда Альтахар как следует выспался.

Дракон нырнул в узкую, похожую на воронку долину, но вскоре выровнялся и устремился вперёд, туда, где Нума видела лишь сплошную стену красновато-бурых скал.

- Куда ты летишь? – В испуге закричала она. – Там же нет прохода!

- Присмотрись и прислушайся, принцесса Нума, - ответил Альтахар, - и ты поймёшь, что здесь настоящее, а что – нет. Волшебник хитёр, и он хорошо укрыл своё убежище от посторонних глаз. Но не от моих или твоих.

И Нума поняла. Она взглянула не глазами, но сердцем, всем своим существом, и различила, что стена впереди – всего лишь призрачный мираж, колдовское марево, скрывающее дом волшебника. Она задумалась о причине, заставившей столь могущественного чародея удалиться от всех мирских дел и скрыться здесь, в глуши, в полном одиночестве. В сказках волшебники всегда помогали людям – или же вредили им, если были злыми, но не прятались от них. Что ж, жизнь – отнюдь не сказка.

Со скалами впереди что-то происходило: они как будто не менялись, но с каждым мгновением делались всё более похожими на какое-то замысловатое строение. Щели между камнями стали окнами, округлый валун – куполообразной крышей, россыпь скального крошева – ступенями. А внутри горел свет и виднелись тени – странное жилище было обитаемым.

- Это его дом? – Спросила Нума. Альтахар кивнул, снижаясь:

- Да. И если ты его видишь, значит, мы оба не ошиблись со спутниками, принцесса Нума.

Девушка лишь пожала плечами – она уже привыкла к подобным странным речам, которым словно чего-то не хватало. Или же ей самой чего-то не хватало, дабы постичь их смысл. Впрочем, Нума тут же позабыла об этом и задрожала от предвкушения чего-то удивительного, чудесного… вот только доброго ли?

Захочет ли волшебник выслушать их? А если выслушает, захочет ли помочь?

- Ты всё-таки прилетел, - послышался вдруг голос; он шёл из дома, но звучал как будто отовсюду. – Разве я не говорил тебе, что не переменю своего решения? Или ты раздобыл то, что я велел?

Альтахар приземлился в десяти шагах от крыльца, Нума стиснула руки, а в дверях дома появился хозяин. Он был не особо высоким, в длинной серой мантии, из-под которой виднелись ноги в простых кожаных сандалиях. У него не было длинных седых волос и бороды, ниспадающих чуть ли не до земли, как у волшебников в сказках; он казался самым обычным стариком, разве что слишком худощавым. Но он излучал мощь – такую, что Нума невольно содрогнулась. Это была мощь, что таится в корнях гор и в глубинах земли, в морских волнах и в звоне ручейков, в рёве бури и в ласковом дуновении ветерка. Мощь самой жизни.

- Приветствую тебя, Гальминде, - произнёс Альтахар и склонил голову; отчего-то Нуме стало больно при виде этого. – Нет, я не принёс того, что ты приказал достать. Я прилетел, чтобы попросить тебя…

- Я знаю, о чём, - сказал волшебник. Глаза у него были странные: не чёрные, не карие, а просто тёмные, но не такие, как у дракона. И взирали они на него без особой приязни. – И, если желаешь, могу повторить свой ответ. Улетай и не тревожь меня понапрасну. И не говори, что не в силах выполнить моё поручение.

- Ты прекрасно знаешь, что мне оно не под силу. – В голосе Альтахара звенело чуть ли не отчаяние. – Зачем ты требуешь от меня невозможного?

- Чтобы ты не мнил себя всесильным, дракон. – Гальминде неспешно спустился по ступеням. – Но тогда зачем же ты привёз сюда эту юную принцессу, что сидит у тебя на спине и дрожит от страха?

Волшебник не ошибся, но принцесса ловко соскользнула со спины Альтахара и, преодолевая страх, подошла к нему. Поклонилась со всем изяществом, подобающим королевской особе. А потом заговорила:

- Мне нет нужды представляться, почтенный Гальминде, ибо ты всё про меня знаешь. Я прошу тебя простить Альтахара и снять с него заклятье. Какой бы тяжкой ни была его вина, за это время он сполна искупил её…

- Вот как? – Волшебник сдвинул брови, но глядел не на принцессу. – Значит, на этот раз ты решил попытаться разжалобить меня слезами этой юной девицы? Вот каково твоё благородство, лицемер!

- Но почему ты не хочешь помочь ему? – В отчаянии вскричала Нума и на самом деле едва не заплакала.

- А почему он сам не хочет помочь себе – и мне заодно? – Ответил волшебник и вдруг сменил гнев на милость. Суровые морщины разгладились, он сделал Нуме знак подойти. – Иди-ка сюда, принцесса, поговорим с глазу на глаз. А ты не ярись, ничего я ей не сделаю, - прибавил он, глядя на Альтахара.

- Я знаю, - смиренно ответил он. – Ведь она не совершила ничего дурного.

Гальминде с досадой выдохнул и зашагал по ступеням, Нума не без трепета следовала за ним. Хозяин не стал ни закрывать дверь, ни предлагать гостье присесть – да в доме и некуда было. Они просто встали у окна, так, что их мог видеть дракон.

- Дело в том, принцесса Нума, - сказал волшебник, - что для снятия чар мне нужна одна вещь: древний чародейский амулет, что хранится в горах Кодаи, в тысяче миль отсюда. Твой приятель-дракон давно уже мог бы достать его, но не желает этого сделать. И после этого ты по-прежнему считаешь, что он достоин освобождения?

- Я не знаю, почтенный, чего он достоин, а чего – нет; знаю только, что он тяжко страдает, и мне больно это видеть. Ты говоришь, что Альтахар не хочет достать амулет, но ведь он сам сказал тебе, что ему это не по силам. Может быть, я смогу чем-то помочь…

- Я так и знал. – В голосе волшебника прозвучал не то гнев, не то досада. – Наивная душа, он зачаровал тебя, разжалобил, привёз сюда, чтобы ты выслушала всё это и решилась помочь ему. Вернее сказать, выполнить за него всю грязную работу. Ты плохо знаешь драконов, дитя моё. Или твои няньки не рассказывали тебе сказок об их коварстве? Так вот, в этом сказки не лгут.