Наследие Архассара

- Я не верю. – Нума невольно отшатнулась. – Может, я правда наивная, не знаю жизни, не знаю драконов, но этого я знаю. Может быть, это чары, но я так сроднилась с ним душой, как ни с одним человеком. И мне нет дела до того, искренен он в своей доброте или же, как ты говоришь, желает лишь воспользоваться мною. Я желаю, чтобы он был свободен.

- Тебе выбирать, принцесса, но подумай, пока есть время. И потом не сетуй на горькую судьбу, если ему вздумается бросить тебя где-нибудь в пустынных горах или вовсе пообедать тобой. Я тебя предупредил.

- А где эти горы Кодаи? – Спросила Нума. – Думаю, нам стоит оправляться в путь завтра же поутру. Поверь, почтенный Гальминде, на сей раз Альтахар привезёт тебе амулет, и тебе придётся расколдовать его. Что будет потом, неважно, ведь тебя волнует лишь сам амулет, а вовсе не моя судьба. – Принцесса вновь поклонилась, повернулась и вышла.

Вслед ей полетел довольный смех.

- Ай да девчушка! – Смеялся волшебник. – Даже меня смогла раскусить! Сообразительна не по летам! Да постой ты, куда побежала? – Он в два шага догнал Нуму, печально спускавшуюся по ступеням. Альтахара у крыльца уже не было – должно быть, настал час превращения. – Не сердись, принцесса, я действительно не желаю тебе зла и уж тем более не желаю посеять семя недоверия в твоё сердце. Переночуйте сегодня в моём доме, а завтра отправляйтесь. Мои припасы довольно скромные, но я охотно поделюсь с тобой, а он сам найдёт себе пропитание. Эй, ты, - крикнул волшебник, - выходи давай, надоело уже глядеть на тебя снизу-вверх!

Из-за скал показался Альтахар в своём человеческом облике, но сейчас он казался намного старше. Он шёл, опустив голову, не смея взглянуть ни на волшебника, ни на принцессу. Впрочем, Нума сама бросилась к нему и схватила за руку.

- Я всё знаю про амулет, я помогу тебе, Альтахар! Прошу, не печалься; завтра же мы отправимся в горы Кодаи, и, пусть мои силы ничтожны…

- Твои силы, принцесса Нума, - произнёс Альтахар с дрожью в голосе, от которой словно содрогнулись сами скалы вокруг, - превыше, чем у многих могучих воинов и чародеев, хотя ты сама того не ведаешь. Это будет опасный путь, но, если ты готова, ты пройдёшь его лучше, чем я сам или даже чем почтенный Гальминде.

- Спрячь свой драконий язык, - нахмурился волшебник, но лишь для вида. – Идёмте, уже за полночь. Путешествие вам предстоит и впрямь нелёгкое, поэтому отдохните хорошенько.

Нума не знала, как отдыхалось в эту ночь Гальминде и Альтахару, но сама она спала крепким сном без сновидений и проснулась наутро бодрой и полной сил. Волшебник предложил ей совсем простую пищу – хлеб и воду, но никогда в жизни принцессе не доводилось отведывать чего-то более вкусного. Ещё один каравай она получила в дорогу вместе с напутствием: «И всё же будь осторожна; не позволяй ему играть с тобой». Но девушка постаралась поскорее забыть эти слова, и сердце её наполнила простая и чистая радость. Пусть даже им с Альтахаром предстоит нелёгкое испытание, она не сомневалась в том, что вместе они пройдут его.

Вскоре буро-красные горы остались позади, а впереди расстилалось лишь бескрайнее голубое небо, белые облака, такие близкие – протяни руку и дотронься, и далёкая незнакомая земля внизу. А рядом – могучие золотые крылья и бьющееся под чешуёй верное сердце друга.

========== 10. Горы Кодаи ==========

День проходил за днём, позади оставались всё новые и новые земли, которых Нума никогда прежде не видела и вряд ли увидит снова. Дракон и принцесса летели сквозь ветер и бури; несколько раз они попадали под сильнейший дождь, и тогда Альтахар отыскивал на земле убежище. А если его не было, укрывал спутницу своими крыльями, словно непромокаемым шатром. Тепло его тела не позволяло Нуме замёрзнуть, а под струящимися с небес потоками драконья чешуя напоминала зеркало.

Потом дождь прекращался, и дракон отряхивался, словно огромный пёс. Во все стороны разлетались довольно увесистые капли, а Нума весело смеялась под россыпью водяных струй. И Альтахар смеялся с нею вместе, переживая её чистые, ещё детские радости, как свои собственные. Нума не знала, какими драконы бывают в детстве, да и есть ли оно у них, но, если есть, то, возможно, так её верный друг вспоминает своё.

Задумавшись над этим вопросом, Нума однажды затеяла иной разговор. Дневные перелёты были долгими, и беседы словно сокращали их.

- Скажи, Альтахар, а женщины-драконы бывают?

- Конечно. – Дракон вздохнул. - Мы размножаемся так же, как и все живые существа. Так же любим своих подруг и своих детей. Мы создаём пару один раз в жизни и, лишившись супруги, храним верность до конца дней.

- Тогда почему у тебя нет жены и детей? Или ты… потерял их?

- Нет, у меня их никогда не было. Ведь я – единственный из рода Архассара Великого, и никого другого не осталось. Другие драконы есть, но не нашего рода.

- И ты не можешь взять жену из чужого племени?

- Ни одна из них просто не примет меня. Кроме того, драконы ищут себе пару не так, как люди. Мы не смотрим на внешность или богатство, но ищем в спутнике жизни внутреннее, душевное родство; нам дано это увидеть и ощутить. Те драконы, что уцелели с давних времён, слишком чужды мне… вернее, я чужд им.

- Но как же такое могло случиться? Я имею в виду, как погиб твой род? Ведь драконы, можно сказать, бессмертны.

- Да, мы живём долго. И нас очень трудно убить, но всё же возможно. Всё началось с охоты за нашими яйцами – жители одного королевства неподалёку возвели это гнусное дело чуть ли не в доблесть и нарекали воров и разорителей гнёзд героями. А вдали от родных гнёзд нерождённые малыши умирали, и яйца превращались в обычные красивые камни. Наши жёны защищали гнёзда – и порой гибли. Наш век долог, но дети у нас выводятся редко. Счастлива та мать, что выведет за свою жизнь двух детёнышей; обычно в каждой драконьей семье бывает не больше одного. Я не знаю, почему это так; возможно, чтобы размножившиеся драконы не заполонили весь мир. Ведь не каждый выдержит испытание собственной силой и мощью.

Нума задумалась. Ей было безмерно жаль погибших драконьих детей и их матерей и отцов, но слов, чтобы высказать это вслух, не было. В голове билась одна-единственная мысль: «Это ужасно… когда гибнут нерождённые дети…»

- И что же будет потом? – Наконец, спросила она. – Что останется после тебя?

- Если мне не суждено иметь детей, принцесса Нума, - ответил Альтахар, - пусть после меня останутся хотя бы отзвуки тех немногочисленных добрых дел, что я совершил. Но даже если не останутся – довольно того, что я совершил их.

После этого Альтахар надолго умолк, погрузившись в собственные размышления, а Нума попыталась уснуть, но сон не шёл. В голове вдруг настойчиво зазвучал голос Гальминде: «Я не желаю посеять семя недоверия в твоё сердце». Кто знает, чего желал или не желал старый волшебник, но его слова сделали своё дело. И семя недоверия было посеяно.

Не слишком ли удобно всё выходило? Дракон спасает принцессу, тем самым завоёвывая её доверие, потом ведёт с нею беседы, направляет её мысли в нужное русло, и вот, она сама предлагает ему свою помощь, не подозревая о том, что это решение внушено ей новым «другом»…

Нет! Нума вскочила и мотнула головой. Чего бы не добивался Гальминде, он явно недолюбливает Альтахара – а может быть, и вообще драконов. И, вполне возможно, главная тайна сокрыта в цели их путешествия – в таинственном амулете. Зачем он волшебнику? Действительно ли без него невозможно снять заклятье?

Незадолго до окончания путешествия Нума всё же решилась спросить об этом у Альтахара:

- Для чего всё-таки нужен этот амулет? И почему Гальминде так жаждет его заполучить?

- Ты верно поняла его устремления, принцесса Нума, - ответил дракон. – Насколько мне известно, через амулет можно увидеть сущность любого человека, любого живого существа. Далеко не все люди таковы, какими кажутся, тебе это уже известно.

Нума лишь кивнула. Многие из тех, что едва не лишили её жизни, по её мнению, даже не были достойны именоваться людьми. Порой дикие звери бывают милосерднее и человечнее.