Снегопад

Встрял отец:

- Он прав. Ань, Рейн смертельно опасна. Не пренебрегай лишней защитой.

Я хотела было сказать о её записке, но промолчала. Что-то подсказывало мне, что Гейб не пустит меня одну на встречу с Рейн. Если потребуется, он закует меня в цепи и бросит в какой-нибудь крепкий подвал, пока мысль о Рейн не выветрится окончательно из моей рыжеволосой головы.

Спорить сейчас с Гейбом не имело смысла. Он такой же упрямый, как и я – если что-то влетело в голову, то вампир упрется в эту идею руками и ногами.

Взмахнув руками, я притворилась, что сдалась и сменила тему:

- Мне нужно к бабушке съездить. Ты со мной?

Мужчина прищурился, явно не поверив, что я так быстро сдалась. Я терпеливо ждала, пока Гейб решит что-то для себя. Наконец, он медленно произнес:

- Пока не приедут твои телохранители, либо я, либо Бальтазар постоянно будет рядом с тобой. Но сейчас мне нужно встретиться с Геллой.

- Значит, решено, - передернула плечами я. И потом ядовито добавила: – Ну что, Бальтазар, поехали к моим родственникам? Ты ведь знаком с некоторыми из них?

Отец поморщился, но промолчал. Он опустил глаза в свою кружку с кофе.

Я хмыкнула и вышла из кухни.

***

- Что он здесь делает? – воскликнула бабушка, едва завидев за моей спиной Бальтазара. Судя по побледневшему лицу пожилой женщины, мужчина состроил страшную рожицу.

Я переступила с ноги на ногу и криво улыбнулась:

- Может, впустишь?

Женщина поправила и без того идеально сидящее платье и посторонилась, пропуская нас в дом.

- Благодарю, Татьяна, - обольстительным голосом произнес отец, помогая мне снять полушубок.

Старушка посмотрела на меня, как на врага народа. Я усмехнулась и пояснила:

- Сегодня он исполняет роль телохранителя.

Одна фраза, и более бабушка не беспокоилась о присутствии здесь Бальтазара. Она встревожилась по другой причине:

- Кто-то угрожает тебе?

Закатила глаза и прошла в гостиную. Бабушка и Бальтазар последовали за мной.

- Ничего серьезного, бабуль. Просто у Габриэля и моего отца паранойя, - заверила я, открывая шкаф со стеклянными витринами. Все полки были уставлены книгами.

Спиной я чувствовала пристальный взгляд моего отца, когда он медленно произнес уже без обольстительных ноток:

- Проблема достаточно серьезная. Ваша внучка слишком самоуверенна.

Послышался шорох. Должно быть, бабушка села на диван.

- Эта черта у неё от отца, - ворчливо заметила женщина.

Бальтазар тихо рассмеялся и с гордостью произнес:

- Кажется, я наделил свою дочь лишь достоинствами – яркой внешностью, жесткостью и самоуверенностью.

Бабушка издала звук, нечто среднее между смешком и фырканьем.

Я оставила книги в покое и обернулась. Бальтазар сидел на кресле покойного дедушки Романа, напротив дивана с бабушкой. Отец, казалось, прекрасно понимал, кому это кресло принадлежало, и сел туда исключительно для того, чтобы поддразнить женщину. К счастью, моя бабушка отнеслась к этому равнодушно. Эх, видел бы это дедушка Роман, Царствие ему Небесное.

- По-твоему, я жесткая? – уточнила я, скрестив руки на груди.

Бровь Бальтазара взлетела вверх:

- Разумеется. У тебя есть сомнения?

- Я не жесткая! – возразила я. Это высказывание отца почему-то возмутило меня. – Упрямая, твердолобая, бесспорно. Хорошо, соглашусь, даже самоуверенная… но не жесткая.

Мужчина улыбнулся снисходительно, чисто родительской улыбкой, мол, «ты еще слишком юна, чтобы понять». Да-а, давненько мне так не улыбались. Правда, обычно мама ничего не отвечала. А Бальтазар ответил:

- Ты не замечаешь этого. Только жесткий человек мог перечить Габриэлю, гнуть свою линию до последнего. Только жесткий человек мог обвинить родную тетку в убийстве её отца.

Я вздрогнула. Честно говоря, вины от заключения тети Тамары в тюрьму я испытывала. Она знала, на что она шла, убивая деда. Именно потому, что мне было плевать на это, я чувствовала себя виноватой.

Бабушка пристально посмотрела в глаза Бальтазару, затем перевела взгляд на меня, и на лице её промелькнуло согласие с его словами.

Больше сказать было нечего. Поэтому я вновь повернулась к книгам и прошлась взглядом по корешкам. «Преступление и наказание» Достоевского, «Дракула» Стокера, «Триумфальная арка» Ремарка, «Фауст» Гёте… Да уж, дедушка собрал колоритную библиотеку. Взгляд наткнулся на черный переплет с золотистыми буквами «Мастер и Маргарита».

Вот оно. Вытащив книгу с полки, я провела рукой по корешку, скорее по привычке, чем по нужде. Затем раскрыла книгу. В книге был вырезан тайник, в котором располагался ключ. Уж не знаю, почему дед выбрал именно Булгакова в качестве тайника. Хотя о расположении ключа знала практически вся семья, это не было секретом. Правда, все боялись даже притронуться к книге, потому что дедушка в любом случае узнал бы, если кто-то тронул тайник.

Взяв ключ, я вернула книгу на полку и обернулась к отцу:

- Подождешь здесь?

Глянув на меня, Бальтазар развел губы в насмешливой улыбке и промурлыкал:

- С удовольствием проведу время с твоей вежливой и милой бабушкой.

Выражение лица женщины можно было описать как «да-пошел-ты-рыжий-болван». Вероятно, в таком направлении и текли мысли бабушки. Я бы этому не удивилась.

Усмехнувшись, я оставила отца и бабушку в гостиной и спустилась в подвал. В самом подвале, полностью набитом пылью и старым ненужным хламом, за напольным зеркалом, находилась дверь, ключ от которой был в моих руках. Замок повернулся со скрипом. Вздохнув, я открыла дверь и вошла.

Тьма была кромешная. Нащупав справа от двери выключатель, я включила свет и поморщилась от непривычки. Когда глаза привыкли, я увидела стеллажи, стоящие параллельно друг к другу, словно в библиотеке. Сбоку на каждом стеллаже были приклеены листы с надписями типа «Ведьмы», «Оборотни», «Вампиры», «Фейри (Феи)», «Редкие существа», «Тайные организации».

Эта комната являлась семейным архивом, где были заключены все известные Майерам секреты каждой расы. В основном это были дневники, составленные предками. Когда бумага начинала портиться, информацию переписывали. И так каждый раз. Из года в год. Из века в век.

Что тут говорить, моя семья была принципиальна.

Я направилась к разделу «Отдельные личности». Пролистав бессчетное количество великих Майеров, отдельных вампиров и оборотней, я нашла совсем недавние записи. Похоже, это писал сам Роман – то был его почерк, каллиграфический.

«Кристина Рейн – наемная убийца, известная с года рождения Мирославы Майер. Принципиальна, хотя точно не известно, какие правила лежат в основе её профессии. Неизвестно, как её найти – она каким-то образом чувствует, когда хотят воспользоваться её услугами, и находит сама. Вероятно, пользуется фейской магией. Не исключено, что в Кристине Рейн течет фейская кровь, но в очень малых количествах, так как феи не могут убивать. Маловероятна связь с оборотнями и вампирами – обе расы люто ненавидят Рейн. Возможно родство с ведьмами.

Внешность Кристины Рейн неизвестна. Одни её видят чернокожей, другие азиаткой, третьи – явной мексиканкой. Что опять же приводит к возможности связи с фейской магией.

Ни одна из жертв Рейн не выжила. Она конфликтует с Саидом, старым и сильным вампиром, но по неизвестным причинам. Если она оставляет его в живых, значит, это не заказ. Возможно, личный мотив.

Не смотря на вражду с Саидом, Кристина Рейн не проявляет никакой агрессии по отношению к Габриэлю, Древнейшему вампиру.

Она предпочитает холодное оружие, в особенности кинжалы и сабли. На каждой своей жертве вырезает инициалы своего имени. Таким образом, известны все её жертвы…»

Далее шел список этих жертв, их имена, принадлежность к расе, возраст. И этими именами была заполнена вся тетрадь. Девяносто шесть листов. Это о многом говорило.

- Что-то мне уже не хочется знакомиться с ней, - пробормотала я и убрала тетрадь на место.

Радовало то, что Кристина не вырезала своих инициалов на моем теле. Кажется, ей действительно что-то от меня нужно.