Страница 39 из 40
С одной стороны, фактически предлагает создать систему сдержек и противовесов: ЦК и Политбюро – ЦКК и Рабкрин, а с другой стороны настаивает, чтобы рабочие – члены этих контрольных органов были безупречными коммунистами, и чтобы их строжайшую проверку проводили партийные органы – высшими из которых как раз и являются те же самые Политбюро и ЦК. В конечном же итоге ЦКК и Рабкрин были слиты в единую Центральную ревизионную комиссию, руководители которой одновременно занимали должности и в Политбюро, и в ЦК, и в Секретариате. И от идеи рабочего контроля осталось одно название: на практике же одни и те же люди, восседая сразу в нескольких креслах, просто коллективно принимали важнейшие решения безо всякого внешнего контроля.
С одной стороны, Ленин беспокоится, что партия разрослась до 300 – 400 тысяч членов, и ей угрожает дальнейший рост, что создает трудности её контроля – с другой стороны, говорит о необходимости слияния партийных и советских учреждений – что само по себе должно привести к еще большему, взрывному росту её численности.
Ленин не может охватить существо того явления, которое он сам, сотоварищи, вызвал к жизни. И дело даже не в том, что он уже находится на грани перехода в вегетативное состояние. Деструктивная система заработала сама по себе, по своим законам, постепенно подчинив себе даже её творцов, и скоро привилегии – наряду с властью – стали главной основой и смыслом существования сановников новой власти.
Двигателем процесса захвата привилегий и обособления от народа был личный интерес членов оформляющегося нового правящего класса. Любым общественным процессом всегда движет личный интерес, в чем бы он ни состоял: в материальных благах для себя или в счастье для всего человечества. Обычно это взаимоисключающие вещи, но в случае с Номенклатурой они для неё удачно совпали: борьбу за счастье всего человечества она превратила в выгодный бизнес. Счастье всего человечества постепенно превратилось в сугубую декларацию, которой новый класс стал прикрывать свою подлинную цель: своё собственное благополучие за счет всего остального населения.
Ленин создал деструктивную общественную систему, и она начала собственное развитие. Вот как это происходило (по книге Восленского):
В 1920 году были образованы в ЦК и губкомах РКП(б) учетно-распределительные отделы, которые стали первыми органами, специально занимавшимися выдвижением и перемещением ответственных партийных работников, а также учетом кадров. Отделы не только выдвигали, но и «задвигали» людей, ведя учет лиц, «подлежащих переводу к станку и плугу».
В апреле 1922 года Сталин стал Генеральным секретарем ЦК. В августе того же года на XII партконференции было впервые сообщено количество партработников в аппарате, который был фактически подчинен Секретариату ЦК. В Москве 325 человек, в губерниях – 2000, в уездах – 6000; кроме того, в волостях и на крупных предприятиях – 5000 освобожденных секретарей парткомов, всего 15 325 человек. Такова была уже к этому моменту численность сталинского партийного аппарата.
В докладе на XII съезде Сталин объявил: «Доселе дело велось так, что дело учраспреда ограничивалось учетом и распределением товарищей по укомам, губкомам и обкомам. Теперь учраспред не может замыкаться в рамках укомов, губкомов, обкомов… Необходимо охватить все без исключения отрасли управления».
И действительно: после XII съезда партии в учетно-распределительных отделах были немедленно сконцентрированы учет и распределение ответственных работников «во всех без исключения областях управления и хозяйства».
Особенно активно действовал подчиненный непосредственно Секретариату ЦК РКП(б) Учетно-распределительный отдел ЦК, который в 1922 году произвел более 10 000 назначений. В 1923 году он расширил работу: было создано 7 комиссий по пересмотру состава работников основных государственных и хозяйственных органов.
Руководящие должности в партийных комитетах по уставу партии – выборные. Путь к обходу этого пункта был без труда найден: руководящие партийные органы «рекомендуют» нижестоящим лиц, подлежащих избранию. Например, кандидатуры секретарей волостных комитетов партии рекомендовал губком, кандидатуры секретарей губкома – Секретариат ЦК. Секретариат вел напряженную работу по подбору и перестановке этих новых губернаторов: в 1922 году были перемещены 37 секретарей губкомов и 42 новых «рекомендованы». Тот же Секретариат ЦК рекомендовал кандидатов не только нижестоящим, но и вышестоящему органу – Оргбюро ЦК, которое принимало решение о замещении высших постов в партии и государстве. Так Секретариат во главе со Сталиным централизовал в своих руках назначения на наиболее ответственные руководящие должности в стране.
Бурная деятельность сталинского Секретариата и его Учраспреда закономерно создала новую обстановку в партийном аппарате. Ее обрисовал Троцкий в письме в ЦК от 8 октября 1923 года и в опубликованной в декабре 1923 года работе «Новый курс».
«Отметив, что даже в годы военного коммунизма система назначений в партии не составляла и десятой доли достигнутого ею размера, Троцкий подчеркивал, что эта система сделала секретарей-назначенцев независимыми от местных партийных организаций. Работники партийного аппарата не имеют больше – или во всяком случае не высказывают – собственного мнения, а заранее соглашаются с мнением «секретарской иерархии». Массе же рядовых членов партии решения этой иерархии вообще спускаются в виде приказов.
Троцкий называет этот процесс «бюрократизацией партии», и Восленский отмечает, что это беззубое определение, да другим оно и быть не могло, так как Троцкий сам тогда находился еще в Политбюро. «Происходит другое: раздвигаются общественные слои. Один слой – секретари парткомитетов и их аппарат – идет вверх и начинает безапелляционно изрекать приказы, другой – идет вниз и вместе с беспартийными вынужден беспрекословно эти приказы исполнять». Троцкий сам констатирует: «Партия живет на два этажа: в верхнем – решают, в нижнем – только узнают о решениях»…
Между тем был открыт шлюз для носителей этого процесса – лезших к власти карьеристов. После смерти Ленина был объявлен «ленинский призыв» в партию. В итоге к маю 1924 года число ее членов возросло почти вдвое по сравнению с апрелем 1922 года: с 386 000 до 736 000. Половину партии составляли теперь новобранцы – только не «ленинского», а сталинского призыва. Им чужда была поседевшая в ссылках и эмиграции ленинская гвардия, как бы она ни переродилась к тому времени. Новобранцы шли в ряды не тех, кого ссылают, а тех, кто ссылает, шли не совершать революцию, а занимать хорошие места после совершенной революции. …
Секретариат ЦК продолжал формировать номенклатуру. В 1924 году числилось около 3500 должностей, которые замещались через ЦК, и около 1500 должностей, на которые назначали ведомства с уведомлением Учраспреда ЦК. Еще более обширной была номенклатура губернских, волостных и прочих партийных комитетов. В 1925 году платный партийный аппарат ВКП(б) составлял 25 000 человек – по одному на каждые сорок коммунистов. В одном только аппарате ЦК насчитывалось 767 человек.
В 1924 году Учраспред слился с Оргинструкторским отделом ЦК, в результате был образован Орграспредотдел, ставший фактически главным отделом в аппарате ЦК. Орграспред формировал как партийную, так и государственную номенклатуру, причем число назначений на руководящие должности в государственном аппарате перевешивало: в период с конца 1925 до 1927 года Орграспред произвел 8761 назначение, в том числе только 1222 – в партийные органы. Сталин так по-военному характеризовал «командный состав партии: «В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3–4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, – генералитет нашей партии. Далее идут 30–40 тысяч средних руководителей. Это – наше партийное офицерство. Дальше идут около 100–150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство.
Восленский пишет, что Сталин включил в первую группу всех членов ЦК ВКП(б), ЦК нацкомпартий, обкомов и крайкомов; во вторую – членов районных и городских комитетов партии; в третью – секретарей первичных парторганизаций, членов их комитетов и бюро. То есть, речь шла только частично – в первых двух группах – о номенклатуре, причем значительная часть партийного аппарата вовсе не была учтена. «Как нередко бывало, приведенные Сталиным цифры ни о чем не говорили. Но иерархическое мышление, пронизывавшее процесс создания номенклатуры, отразилось в этих словах очень ясно».