Страница 17 из 40
Первые законы нового государства были приняты II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов 25-27 октября (7-9 ноября) 1917 года. При их оценке следует исходить из того факта, что этот Съезд не являлся легитимным органом государственной власти. Как уже указывалось, он был собран в обход официального органа советской власти, который назвался Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет I Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, и этот ВЦИК объявил II Съезд Советов несостоявшимся.
Подробно разбирать первые законы мы здесь не будем, отметим только их сущность, которая состоит в том, что эти декреты ознаменовали собой не просто смену правительства и формы правления, но и полное уничтожение традиционной российской государственности.
Это выразилось в следующем.
То, что касается Декрета о мире (который на самом деле, вопреки названию, являлся призывом не к миру, а к новой войне – войне населения воюющих стран против их законных правительств) – это отказ от всех внешних договоров царского правительства, и фактическое объявление самого этого правительства врагом российского «трудового» народа.
То, что касается Декрета о земле – это безвозмездная конфискация земельных участков и другого имущества сельскохозяйственного назначения, что означало полный отказ не только от земельного, но и вообще от всех основ законодательства Российской империи.
То, что касается Декрета «О полноте власти Советов» – это упразднение Временного правительства, что фактически означало уничтожение последнего легитимного правительства, которое ещё имело хоть какую-то преемственность с Российской империей.
Декреты о мире, о земле и о полноте власти Советов имели в основном декларативный, пропагандистский характер, как объявление всему миру о возникновении нового государства. Но сразу же началось претворение в жизнь вышеописанных ленинских государственных идей. Кстати говоря, «Государство и революция», несмотря на то, что была написана в августе 1917 года, опубликована была только в январе 1918 года. Случайно или нет, но «трудящиеся» смогли ознакомиться с его идеями только после захвата власти большевиками, когда роковая черта уже была пройдена. Иначе, хочется думать, даже самые тёмные слои населения, на которых и была в первую очередь направлена большевистская пропаганда, в ужасе отшатнулись бы от таких мрачных перспектив, да и в самой РКП(б) произошел бы раскол.
Но случилось то, что случилось – с того момента, как ленинские мифы о государстве стали государственной политикой, они стали развиваться по законам Системы, подчиняя себе людей – исполнителей, и одновременно реализуясь в их деятельности.
Кратко опишем предпринятые меры в первые месяцы существования Советской власти. Они имеют большое значение для понимания всех дальнейшей истории страны и государства. Их можно уподобить первым годам жизни ребенка, когда закладываются основы его личности, и оттого, насколько эти начала были разумны или порочны, зависит вся его дальнейшая жизнь. К сожалению, деятельность большевиков по созданию нового государства и новой экономики до сих пор остается в тени гражданской войны и всего, что ей сопутствовало: разруха, красный террор, продразверстка и т. п. А между тем, именно анализ государственнической деятельности новой власти лучше всего развенчивает созданные советской пропагандой мифы о государстве рабочих и крестьян, так как из этого лучше всего видна уродливость основ нового общества – то, что перешло потом и в XXI век.
Декреты новой власти сыпались как из рога изобилия, только за первые два – три года их было сотни. И все они ложились в канву ленинских идей: диктатура пролетариата, разрушение государственного аппарата, обобществление производства, отмена частной собственности, поголовное участие трудящихся в управлении производством, строжайший учет и контроль, ликвидация «эксплуататорских» классов, и т. п.
Все эти декреты трудно даже перечислить, это отдельная большая тема, можно лишь кратко описать самые характерные, указывающие на направление проводимой политики. Все эти реформы впоследствии получили наименование политики «военного коммунизма», которая явилась крайней формой отрицания товарно-денежных рыночных отношений, и представлялась её идеологам как кратчайший путь к социализму.
При этом следует рассматривать эти меры в контексте гражданской войны, которая фактически началась уже в октябре 1917 года, с восстания юнкеров в Москве и в Петрограде – сначала как реакция общества на государственный переворот, а затем разворачивалась уже как реакция на государственную политику большевиков. РКП(б) последовательно проводила в жизнь ленинскую идею о превращении империалистической войны в гражданскую войну. Эта война была неизбежна при такой политике новой власти.
Несмотря на заявление Ленина, ставшее впоследствии советским пропагандистским клише: «Есть такая партия!», сделанное на I Съезде Советов, на деле у него не было не только конкретных планов создания новой государственности, но и даже ясного представления о сломе государственной машины, что этот слом собой представляет, и как его осуществлять. Поэтому процесс разрушения государственных институтов Российской империи не был планомерным и проработанным. Не следует воспринимать историю этих процессов по схеме: «Вождь сказал – партия сделала!». Такая схема стала с разной степенью успешности работать, когда большевики уже выстроили свою вертикаль власти и подчинили ей страну. А сначала их непродуманные действия только привели к хаосу и анархии, для подавления которых они логично обратились к террору и созданию аппарата принуждения. Не имея проработанных планов государственного строительства, они с самого начала своей главной задачей считали задачу удержания власти любой ценой. И эта насущная задача навсегда стала традиционной для нашей системы.
Еще надо иметь в виду, что одной из главных причин успеха большевиков стало то, что они захватили столичные центральные органы власти. Если бы они захватили любой другой город или территорию, пусть даже очень большую, вопрос их существования стал бы вопросом кратчайшего времени. Но помимо чисто материальных причин, в их пользу сыграло то, что в ментальности русского народа любая столичная власть всегда ассоциируется с высшей, царской властью, и воспринимается без должного критического анализа. Чудовищная невежественность народа, его привычка к деспотии – то самое, что подвижническим трудом пытались искоренить такие люди, как тот же Петрункевич, способствовали успеху большевиков.
Неготовность народа к демократии, его неспособность разумно распорядиться вдруг свалившимися на его голову правами и свободами привела к тому, что пришлось наблюдать Антону Ивановичу Деникину, когда он в ноябре 1917-го тайно пробирался на Дон создавать Добровольческую армию: «большевизм далеко ещё не победил, но вся страна – во власти черни». Психоз имел массовый характер, и Деникин ужаснулся тому, что увидел.
«Прежде всего – разлитая повсюду безбрежная ненависть – и к людям, и к идеям. Ко всему, что было социально и умственно выше толпы, что носило малейший след достатка, даже к неодушевленным предметам – признакам некоторой культуры, чуждой или недоступной толпе. В этом чувстве слышалось непосредственное, веками накопившееся озлобление, ожесточение тремя годами войны и воспринятая через революционных вождей история. Ненависть с одинаковой последовательностью и безотчетным чувством рушила государственные устои, выбрасывала в окно вагона «буржуя», разбивала череп начальнику станции и рвала в клочья бархатную обшивку вагонных скамеек. Психология толпы не обнаруживала никакого стремления подняться до более высоких форм жизни: царило одно желание – захватить или уничтожить. Не подняться, а принизить до себя все, что так или иначе выделялось. Сплошная апология невежества. … Какая беспросветная тьма! Слово рассудка ударялось как о каменную стену. Когда начинал говорить какой-либо офицер, учитель или кто-нибудь из «буржуев», к их словам заранее относились с враждебным недоверием. А тут же какой-то по разговору полуинтеллигент в солдатской шинели развивал невероятнейшую систему социализации земли и фабрик. Из путаной, обильно снабженной мудреными словами его речи можно было понять, что «народное добро» будет возвращено «за справедливый выкуп», понимаемый в том смысле, что казна должна выплачивать крестьянам и рабочим чуть ли не за сто прошлых лет их протори и убытки за счет буржуйского состояния и банков. Товарищ Ленин к этому уже приступил. И каждому слову его верили, даже тому, что «на Аральском море водится птица, которая несет яйца в добрый арбуз, и оттого там никогда голода не бывает, потому что одного яйца довольно на большую крестьянскую семью»[17]
17
Белое дело. Генерал Корнилов. М., Голос 1993, с. 23, 18-20