Вилла 'Белый конь'

- Хорошо. Я так рада. Марк, что вы приедете. Не очень-то я на поверку храбрая...

2

Я позвонил Лежену.

- Мисс Корриган больна, - сказал я.

- Что?

- Вы же слышали. Больна. Вызывала своего врача. Он сказал, возможно, грипп. Может, да. А может, нет. Не знаю, что вы могли бы сделать. Единственное, пожалуй, это найти какогонибудь специалиста.

- Какого специалиста?

- Психиатра, психоаналиста или психолога. Специалиста по внушению, гипнозу и так далее. Ведь есть же люди, которые этим занимаются?

- Конечно, есть. По-моему, вы совершенно правы. Возможно, это просто грипп. Но вдруг действительно какая-то психоистория, о них ведь так мало известно. Послушайте, Истербрук, а вдруг это поможет нам все раскрыть?

Я швырнул трубку. Возможно, мы и узнали о новом психологическом оружии, но меня сейчас заботила только Джинджер, отважная и напуганная. Началось как игра в полицейских и воров. Но, видно, это вовсе не игра. "Белый Конь" - страшная реальная сила. Я уронил голову на руки и застонал.

Глава XX

РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК

Наверно, мне никогда не забыть эти несколько дней. Они мне представляются каким-то сумасшедшим калейдоскопам. Джинджер перевезли в частную клинику. Я получил разрешение навещать ее только в приемные часы.

Ее доктор не понимал, из-за чего весь этот шум. Диагноз был совершенно ясный - бронхопневмония, осложнение после гриппа, есть какие-то непонятные симптомы, но это бывает нередко. Нет, случай типичный. Антибиотики на некоторых не действуют. И все, что он говорил, действительно было правдой. Джинджер заболела воспалением легких. Ничего таинственного здесь нет. Болезнь в тяжелой форме.

Я встретился с одним специалистом-психологом. Он задавал мне бесчисленные вопросы и кивал с ученым видом, когда я отвечал. Он пытался лечить Джинджер гипнозом, но толку не вышло. Я избегал друзей и знакомых, хоть одиночество и было для меня мучительным.

Наконец в приступе отчаяния я позвонил Пэм в ее цветочную лавку. Не согласится ли она пообедать со мной? Пэм согласилась с удовольствием. Мы поехали в "Фэнтази". Пэм весело тараторила, и мне стало легче. Но пригласил я ее не только за этим. Нагнав на нее сладостную полудрему вкусной едой и вином, я начал исподволь подбираться к главному. Мне казалось, Пэм знает что-то, чего не знаю я. Я спросил ее, помнит ли она мою приятельницу Джинджер. Пэм ответила: "Конечно", широко раскрыла голубые глаза и спросила, где Джинджер сейчас.

- Она очень больна, - ответил я.

- Бедняжка.

Пэм выказала все участие, на которое была способна, - не очень-то большое, кстати.

- Она впуталась в какую-то историю, - сказал я. - По-моему, она с вами об этом советовалась. "Белый Конь". Стоило ей огромных денег.

- О! - воскликнула Пэм, раскрыв глаза еще шире. - Значит, это были вы!

Сначала я не понял. Потом сообразил, что Пэм отождествляет меня с человеком, чья больная жена стоит у Джинджер на пути к счастью. Она так заинтересовалась, что даже "Белый Конь" ее не испугал.

- Ну и как? Помогло?

- Все вышло не совсем удачно. Обратилось против самой Джинджер. Вы слышали о таких исходах прежде?

Пэм не слышала.

- Но заболеть и умереть должна была ваша жена, так ведь?

- Да, - сказал я, смирившись с ролью, которую Джинджер и Пэм мне отвели. - Но вышло наоборот. Вы слышали о чемнибудь таком раньше?

- Ну, не совсем о таком.

- А о чем?

- Да просто, если человек не заплатит... Я одного знала, он не стал платить. - Она перешла на испуганный шепот. - Его убили в метро - упал на рельсы, когда подходил поезд.

- Но, может, это несчастный случай.

- О нет, - отвечала возмущенная моими словами Пэм. - Это ОНИ.

Я подлил Пэм шампанского. Самое нелепое, что я не знал, как ее расспрашивать. Скажу что-нибудь не то, и она спрячется, как улитка в раковину, тогда больше ни слова не добьешься.

- Моя жена все болеет, но хуже ей не стало, - сказал я.

- Ужасно! - сочувственно откликнулась Пэм, потягивая шампанское.

- Что же мне теперь делать?

Пэм не знала.

- Понимаете, обо всем договорилась Джинджер, я сам ничего не делал. К кому мне теперь обращаться?

- Куда-то в Бирмингам, - ответила Пэм неуверенно.

- Они теперь там уже закрыли контору, - сказал я. - Вы когонибудь еще не знаете?

- Эйлин Брэндон, может быть, и знает, но не думаю.

Я спросил, кто такая Эйлин Брэндон.

- Ужасное чучело. Прилизанная голова. Туфель на гвоздиках никогда не носит. Никакая.

Пэм пояснила дальше:

- Я с ней вместе училась в школе. Она и тогда была неинтересная. Географию здорово знала.

- А что у нее общего с "Белым Конем"?

- Ничего. Просто ей там что-то показалось. И она ушла.

- Откуда ушла?

- Из УСП.

- Что за УСП?

- Да я толком не знаю. Просто так называется УСП. Что-то про потребителей. Не то учет. Не то расчет. Просто маленькая контора.

- И Эйлин Брэндон у них работала? Какая у нее была работа?

- Ну, ходила и расспрашивала - про зубную пасту, про газовые плиты, какими кто губками моется. Скука. Не все ли равно?

- Наверно, УСП не все равно.

Я почувствовал легкое волнение. Женщина, которая исповедалась отцу Горману в ту ночь, тоже работала в подобной конторе. И кто-то в этом роде побывал у Джинджер на ее новой квартире. Тут есть какая-то связь.

- А почему она ушла из этой конторы? Работа неинтересная?

- По-моему, нет. Они хорошо платят. Просто ей стало казаться, будто там что-то нечисто.

- Ей показалось, что они связаны с "Белым Конем"? Это?

- Да не знаю. В этом роде... В общем, сейчас она работает в одном баре на Тоттенхэм Корт Роуд.

- Дайте мне ее адрес.

- Она не ваш тип.

- Я не собираюсь за ней волочиться, - резко ответил я. - Мне нужно кое-что узнать об УСП. Хочу купить акции одной такой фирмы.

- Понимаю, - сказала Пэм, совершенно удовлетворенная моими объяснениями.

Больше из нее ничего нельзя было вытянуть, мы допили шампанское, я отвез ее домой и поблагодарил за чудесный вечер. Утром я пытался дозвониться Лежену, но безрезультатно. Однако с великими трудностями я поймал Джима Корригана.

- Что сказал этот психологический деятель, которого вы приводили к Джинджер?