Страница 5 из 14
3. Желание быть убитым. Может проявляться в провокации разнообразных ситуаций, представляющих опасность для жизни.
Таким образом, при одновременном появлении трех желаний суицид неотвратим.
Разная представленность их во времени вызывает менее серьезные последствия.
В целом представители психоаналитического направления относятся к самоубийству как к проявлению болезненных механизмов и в значительно меньшей мере рассматривают его в социальном аспекте. В связи с этим следует подчеркнуть, что современные психологи и психиатры, не придерживающиеся психоаналитических взглядов, придают большое значение в развитии суицидного поведения психическим и невротическим нарушениям.
Очевидно, проблема суицидного поведения достаточно сложна и не может быть во всех случаях объяснена с точки зрения одного из названных подходов, так как в ней участвуют и социальные, и личностные, и культуральные факторы. К их числу относятся: способ восприятия окружающих людей, ситуаций, собственных проблем; особенности мотиваций; система жизненных ценностей; жизненный опыт; характер воспитания; способы преодоления трудностей и многое другое.
Б. Беттельгейм (B. Bettelheim) придавал большое значение осторожности в анализе суицидальности и подчеркивал стремление понять, что выражает внешнее действие. В 1990 году автор опубликовал работу «Как я учился психоанализу». В ней он описывает встречу с психотическим ребенком, которого в течение двух лет лечила его жена. На протяжении всего курса лечения мальчик вел себя неадекватно. Его излюбленным способом поведения являлся следующий: он отрезал ножницами, которые всегда носил с собой, колючки от кактусов, засовывал их в рот и жевал. Часто это сопровождалось появлением крови и боли. Мальчик игнорировал эту боль. Наблюдая за поведением пациента в течение двух лет, Б. Беттельгейм заметил, что его это раздражает. Однажды, повинуясь внутреннему импульсу, он не сдержался и спросил: «Слушай, сколько я тебя вижу, ты всегда жуешь этот кактус. Зачем ты вообще сюда приходишь?» Доселе молчаливый мальчик напрягся, внимательно посмотрел на него и сказал: «Что значат эти два года по сравнению с вечностью?» Б. Беттельгейма поразил его ответ и он понял, что за этими действиями скрывается какой-то смысл. Поведение мальчика не является нелепым, за ним скрывается определенное психологическое содержание. Возникла мысль, что его раздражение по отношению к маленькому пациенту отражало не просто то, что происходило с мальчиком, а то, что он сам, несмотря на собственную длительную психотерапию, до сих пор не мог решить свои проблемы. В следующий момент он понял, что смысл кровотечения ассоциируется у ребенка со стремлением продемонстрировать свою полноценность и способность переживать ряд состояний, которые свойственны лицам другого пола. Мальчик стремился показать, что может контролировать боль во время кровотечения и прекрасно справляться с этим состоянием, не нуждаясь в посторонней помощи. Самоповреждение служило проявлением умения контролировать себя, реализуя возможности, которые выходят за пределы присущих своему полу функций.
К. Г. Юнг описывал бессознательное желание человека к духовному росту, которое может явиться причиной суицида в случае актуализации архетипа коллективного бессознательного.
К. Хорни считала причиной суицида базисную тревогу как причину невротического конфликта, возникающего в результате нарушения взаимоотношений личности с ее окружением.
Г. С. Салливэн описывал суицид с позиции теории межличностного общения. Автор указывал на наличие у личности «Я-хорошего», «Я-плохого» и «не-Я». Последний появляется при утрате Эго-идентичности, например, при суицидальной ситуации и психопатологии (Ц. П. Короленко, Н. В. Дмитриева, 2014, 2016). Кризисы идентичности протекают на фоне самоощущения в образе «плохого Я» как источника дискомфорта. При этом трансформация «плохого Я» в «не-Я» с помощью суицида иногда может стать единственным способом разрешения конфликта.
Р. Мэй и К. Роджерс считали причиной суицида невыносимые эмоциональные переживания (в том числе тревогу).
В. Франкл полагал, что поскольку самоубийство противоположно идее концепции о смысле жизни, человек боится не смерти, а жизни.
В рамках мимотической теории самоубийства объясняются «противоречием интересов» биологических репликаторов (генов) и культуральных влияний. Индивидуум, совершающий суицид, не способен в дальнейшем измерении передавать свои гены. Иногда это объясняется фразой «Я жертвую собой ради других, близких себе людей». Однако такое поведение часто является бесцельным.
Объясняется это тем, что комплексы мимов, ответственные за самоубийство, действуют по «самопринуждению», хотя это и не полезно для генотипа индивидуума, который подвергается уничтожению. Таким образом объясняются некоторые формы суицидального поведения, приковывающие к себе внимание средств массовой информации (например, прыжки с небоскребов), поскольку некоторые самоубийственные мимы могут таким образом реплицироваться дальше. Лица, «зараженные» мимами самоубийства, являются «мимоидами», для которых сохранение собственной жизни и забота о своем потомстве не имеет значения.
Термин «мимоид» – это неологизм, определяющий лиц, захваченных мимами до такой степени, что их собственное выживание оказывается под вопросом. Сам термин «мим» происходит от древнегреческого слова «имитатор» или «претендент».
В книге Р. Докинза «Эгоистичный ген» (Dawkins R. The Selfish Gene. 1976) использовал термин «мим» для описания фактора трансмиссии (передачи) человеческой культуры по аналогии с генной передачей, считая, что такой процесс репликации также происходит в культуре, хотя и в несколько другом смысле. Р. Докинз утверждал, что мим является находящейся в мозгу единицей информации и мутирующим репликатором в культуральной эволюции. Мим может оказывать влияние на окружающий мир, являясь причинным фактором, действие которого может распространяться.
С. Блэкмар (S. Blackmore, 2002) также подтверждает определение мима как всего того, что копируется одним человеком от другого, касается ли это привычек, навыков, песен, рассказов или любой другой информации. Мимы копируются посредством имитации, обучения и других методов. Копии несовершенны. Мимы копируются с вариациями. Более того, они конкурируют за пространство в нашей памяти и за шанс быть копированными снова. Только некоторые из существующих вариантов могут выжить. Комбинация этих трех компонентов (копий, вариантов, конкуренции за выживание) формируют условия для эволюции.
К. Джемисон (К. Jamison) [165] на основании большого опыта изучения самоубийств пришла к заключению, что наше понимание психологических факторов, приводящих к самоубийству, очень ограничено, так как свершившееся нельзя повернуть назад, «как бы мы ни старались восстановить психологический мир суицидента, всякое понимание косвенно и недостаточно; приватность психики является непроницаемым барьером». Каждый суицидент имеет свою, вескую причину для самоубийства или, по крайней мере, так кажется тем, кто совершает этот акт. Большинство суицидентов объективно имело существенные основания для того, чтобы остаться в живых, что значительно усложняет психологический анализ этих случаев. Наиболее важные мотивы, вызвавшие самоубийства, нередко оказываются нераскрытыми, они относятся к внутреннему миру, запутанному, блуждающему, противоречивому, находящемуся вне поля зрения других [36].
Тем не менее, самоубийство не является исключительно приватным идиосинкратическим, полностью непредсказуемым актом. Существуют методы, помогающие понять психологические корни самоубийства, и, хотя эти методы не гарантируют полной ясности, они все же что-то объясняют.
В различных психологических теориях содержится своя концепция о психологических факторах риска совершения самоубийства.