Страница 6 из 14
Факторы риска суицида
П. Делани (P. Delaney) [97] обращает внимание не только на то, что суицид является серьезной социальной проблемой, в связи с нарастающим числом случаев, но и на тот факт, что суицид часто расценивается как неморальный поступок. Почему?
Результаты исследования, опубликованные учеными Бостонского университета в недавнем выпуске Journal Cognition, показали, что даже нерелигиозные люди морально осуждают суицид, так как уверены, что он «загрязняет человеческую душу».
Философы давно рассуждают о том, следует ли считать суицид неморальным явлением, что он наносит вред другим или потому, что суицид сам по себе «растлевающий и нечистый». Возникает вопрос, как относятся обычные люди к лицам, совершающим суицид?
Анализировалась информация, полученная от взрослых американцев об их отношении к некрологам, описывающим жертвы суицидов и убийств.
Исследование показало, что в то время как убийства осуждались как тягчайшие преступления, не становилось ясным, почему суициды считались аморальными. Вне зависимости от их политических и религиозных убеждений участники опроса с большей вероятностью морально осуждали суициды. В тех случаях, когда опрошенные были убеждены в том, что суициды порочат душу жертвы, они проявляли большую озабоченность ее моральной чистотой. Выявлена тенденция отвращения к суицидальным некрологам и еще большее отвращение к суицидам вообще. По мнению Дж. Роттмана (J. Rotman) из департамента психологии Бостонского университета, возглавляемого профессорами Л. Янг (L. Young) и Д. Келеман (D. Koleman), результаты исследования показывают, что лица, «которые эксплицитно (внешне) отрицают существование религиозных феноменов, обладают природной тенденцией имплицитно (внутренне) верить в существование души, что лежит в основе их оценки».
Полученные данные способствуют формированию научного понимания моральных оценок и проливают свет на распространенные в мире реакции на суициды, объясняя почему суициды стигматизируются и считаются запретной темой (табу) в разговорах. Дж. Роттман полагает, что «лучшее понимание процессов, относящихся к осуждению жертв суицидов, может оказаться полезным для людей <…>, которых затронула эта трагедия».
Г. Гертц (G. Gertz) [140] показывает, что согласно данным многочисленных исследований последнего времени, тревога в большей степени, чем депрессия, является сильным фактором риска совершения суицида.
В октябре 2013 года исследование, проводимое под руководством А. Канвара (A. Kanwar), выявило наличие связи между тревогой и суицидальным поведением. Анализировались результаты 42 исследований, посвященных изучению этого вопроса. В различных работах оценивались данные о лицах с тревожными расстройстами, имеющих суицидальные мысли, суицидальные попытки и завершенные суициды. Доктор А. Канвар и его коллеги собрали информацию о том, что пациенты с клиническими проявлениями тревоги более склонны, чем пациенты без тревоги, к совершению суицидальных попыток, завершенных суицидов или к проявлению любой формы суицидального поведения вообще. Это относилось ко всем тревожным расстройствам, исключая обсессивно тревожное расстройство. В зоне суицидального риска оказались лица с генерализованным тревожным расстройством, личностными расстройствами и посттравматическим стрессовым расстройством.
Д. Бонд (D. Bond) [72] – директор проекта Trevor кризисной интервенционной службы считает, что баттеринг и суициды не всегда «идут рука к руке», однако баллинг является серьезным фактором суицидального риска, который нельзя недооценивать. Автор пишет, что недавно Келли Макбрайд из института им. Пойнтера опубликовала материалы, призывающие журналистов не упрощать связь баттеринга и суицидов. Представляет опасность проведение прямой линии от одного феномена к другому, особенно потому, что этим подчеркивается идея о том, что лица молодого возраста, подвергающиеся баттерингу, совершают суицидные попытки как метод выбора. Неправильно использовать уравнение: баттеринг – суицид.
В поле предупреждения суицидов следует принимать во внимание все факторы, которые способны редуцировать риск суицида. Например, фактор самооценки, физическое и психическое здоровье, чувство удовлетворенности жизнью, способность к приспособлению, наличие сети социальной поддержки, умение формировать дружеские и любовные отношения, чувствовать связь с другими людьми. Каждый из этих факторов определяет степнь ранимости человека молодого возраста, находящегося в зоне суицидального риска. Если эти базисные элементы нашей личности делают нас такими, какие мы есть, постоянно атакуются и находятся в состоянии угрозы, мы становимся ранимыми и не только в плане совершения суицидальных попыток.
Постоянный длительно повторяющийся баттеринг делает человека более ранимым и предрасполагает не только к прямому суициду, но и к спектру различных форм девиантного поведения, опасного для жизни, начиная злоупотреблением алкоголем и наркотиками, небезопасным сексом, опасным вождением, нахождением в ненужном месте в ненужное время, и заканчивая актами агрессии и самоповреждающего поведения. Эти формы поведения отрицательно влияют на других, вызывают ответные реакции и создают порочный круг взаимно усиливающихся конфликтных межличностных отношений.
Тем не менее, работа по усилению защитных факторов снижает ранимость, разрывая порочный круг и минимизируя риск суицида.
Усиление ресурсов и выстраивание защитных факторов может начаться в любое время и чем больше они будут задействованы, тем менее реальным станет риск совершения суицида,
Чувство личной безопасности ученика в школе и его окружении может серьезно влиять на академическую успеваемость и посещение школы. Школы не всегда используют все возможности для формирования защитных факторов для снижения негативных воздействий. Суицидальные попытки школьников являются результатом комплексного негативного воздействия ряда причин, усиливающих ранимость и риск суицида. Когда ранимый человек встречается с триггерным событием, этот финальный триггер может стать единственным воспоминанием выжившего суицидента, и в действительности он является лишь последней каплей, переполнившей чашу терпения (английское – «последней соломинкой, сломавшей шею верблюда»). Хронический баттеринг может значительно ослаблять защитные факторы и усиливать уязвимость, особенно в случаях отсутствия необходимой поддержки.
Синдром Вертера
Синдром Вертера относится к риску возникновения суицидальных попыток, которые совершают в основном лица молодого возраста после публикаций и оповещений о самоубийстве. Этот феномен впервые зарегистрирован в 1774 году непосредственно после публикации новеллы И. В. Гете «Страдания молодого Вертера», герой которой покончил с собой. Новелла вскоре после ее выхода в свет была запрещена в ряде стран, так как ее публикация спровоцировала вспышку самоубийств среди молодых людей, прочитавших ее. Некоторые из них во время самоубийства одевались подобно Вертеру (одежда и ее цвет были детально описаны автором) и/или оставляли возле себя открытую на месте описания самоубийства Вертера книгу [145]. Несмотря на то, что это происходило около двухсот лет тому назад, «эффект Вертера» наблюдается и в настоящее время. Описание таких случаев периодически появляется в средствах массовой информации и их анализу посвящены специальные исследования.
Так, например, Д. Гоулман (D. Goleman) [145] сообщает: «Вчера утром суицидальную попытку совершили два молодых человека в районе Бергенфилд (округ Берген, штат Нью-Джерси, США). Она детально копировала смерть четырех подростков, имевшую место на прошлой неделе, и представляла собой образец имитации, которая часто возникает после широко распространенной информации о суицидах».
«Известие о суициде усиливает риск его совершения у предрасположенных к суициду подросткам», пишет Д. Шэффер (D. Shaffer), профессор детской психиатрии Колумбийского университета и руководитель Центра исследования суицидов института психиатрии штата Нью-Йорк: «Освещение в новостях суицидов у подростков изображает их как жертв в виде мучеников различного рода. Чем в более сентиментальном плане подается информация, тем более оправданным и даже героическим воспринимается суицид некоторыми подростками».