Варианты

Мне было весело. Люди, ожидающие разрешающего знака светофора на перекрестке, с удивлением поглядывали на меня. Еще бы – смеющаяся растрепанная женщина под дождем с неприкрытой головой. Чай, не 15 лет, можно ведь и простудиться, бабуля! Я смеялась, хотя понимала, что этот смех – всего лишь предвестник истерики. Ничего. Игорь сейчас дома – где ему быть? Работает он вахтами, его про… тьфу на нее, на работе. Сейчас я скажу ему все. Все…

Я стояла на краю тротуара, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Когда же загориться зеленый? Слева, на свой мигающий зеленый, поворачивал мусоровоз, бока его оранжевого кузова были испачканы чем-то серым, и дождь почему-то не мог смыть эту грязь. Я почувствовала чью-то ладонь между лопаток, ее огромную силу, толкнувшую меня вперед.

Бампер мусоровоза тоже был вымазан этой серой неизвестной грязью, тонким слоем, и даже на номере было пятно. 236. Я не могла оторвать взгляд от этих цифр, которые надвигались на меня так быстро и вместе с тем ужасающе медленно. Еще секунда – боль в ладонях, содранных об асфальт исчезла в тот же миг, как и появилась, и другая боль – огромная, заставившая весь мир сжаться в одну точку – эпицентр той самой боли где-то внутри меня, навалилась на меня вместе с темнотой.

Глава 2

Я резко распахнула глаза. После чернильной темноты, окружавшей меня, свет резанул по глазам так, что сразу заломило в висках. Белые стены и потолок поначалу показались мне нестерпимо яркими, но потом, когда ослепление прошло, я заметила, что цвет скорее грязно-молочный. Медсестра в марлевой повязке развязала жгут на моем предплечье.

– Все, можете разжать кулак.

Голос был каким-то металлическим, неживым. Она протянула мне жилистую руку и помогла встать. Голова закружилась и ноги слегка подкосились. Что, черт возьми, происходит? Я посмотрела на свои ладони – ни следа от недавнего соседства с грязным асфальтом злополучного перекрестка. Все поплыло перед глазами. Худая медсестра с необыкновенной для такого хрупкого тела силой подхватила меня под мышки и потащила к кушетке в углу кабинета.

– Ириша, тут у нас, похоже, перебор!

В дверях тут же показалась полненькая румяная девушка, которая на ходу разворачивала шоколадку, выуженную из кармана огромного синего халата.

– Ну что ж вы, маменька, так перестарались? – пропела она, вручая мне шоколадку и сама поднося мою руку к моему же рту. – Вас же предупреждали, раз в неделю. Не чаще.

Я сглотнула и постаралась глубоко дышать. Что происходит? Почему у меня ничего не болит? Неужели я так испугалась мусоровоза, что вся эта боль была всего лишь взрывом в моем мозгу? А шофер успел среагировать и вовремя притормозить?

Ириша уже материализовалась рядом со мной, держа в руках алюминиевую кружку с дымящимся чаем. Я благодарно кивнула, принимая кружку из ее рук.

– А кто мой доктор? – спросила я, обжигая губы горячей жидкостью

– А зачем вам врач? – тонко выщипанные брови на круглом розовом лице удивленно поползли вверх.

Я перевела взгляд на обычный деревянный стул в центре кабинета. Там с умопомрачительной скоростью сменялись люди. Худая медсестра брала кровь большими шприцами, наполняя стеклянные пробирки, которые, в свою очередь, отправлялись в специальные квадратные контейнера – холодильники. У противоположной от кушетки стены скопилось уже довольно много этих контейнеров, они стояли друг на друге в несколько рядов. Да, работа кипит. И это хорошо. Чем больше крови мы им дадим, тем безопаснее будет на улице.

О Боже, о чем это я? – я тряхнула головой, отгоняя непонятно откуда взявшиеся мысли.

– Да, мне нужен врач. Я ведь чуть не попала под машину, я хочу узнать, какие лекарства мне вводили, какие исследования делали?

Брови, казалось, совсем исчезли под кружевной синей шапочкой. Иришка изумленно огляделась вокруг, видимо, в поисках той самой машины, под которую я попала.

– Мааааш, – протянула она вдруг погрубевшим голосом. – Еще одна, третья за день.

Маша пожала плечами, не отрываясь от своего занятия. Но парень, у которого в этот момент брали кровь, с интересом посмотрел на меня. У него был большой кадык и темные мешки под глазами. И вообще он всем своим видом напоминал наркомана.

– Я за Вакилем Гильфановичем, – муркнула Иришка, мелькнув своим необъятным синим халатом. Я с облегчением вздохнула – сейчас придет врач, он мне все и расскажет.

Врач пришел минут через 20, я уже успела допить чай и сжевать приторную шоколадку. Он был высоким, носатым и ужасно волосатым – волосы выбивались из воротника его облегающего халата, торчали из ушей и кустились в носу. Крепко взяв меня под локоток, Вакиль Гильфанович потащил меня к дверям в коридор. Узкое помещение было забито людьми, видимо, ожидающими своей очереди на сдачу крови.

– Дорогуша, сейчас мы с вами поставим укольчик и вы немного поспите. А потом мы с вами поговорим. Просто вы сдали слишком много крови. Вы почему себя не бережете?

Я подняла на него глаза и заговорила, не понимая ни слова из того, что я говорю:

– Доктор, а зачем? У меня больше нет никого, ради кого стоит жить. Может быть, какая-то из тварей захлебнется моей кровью, наконец?

Доктор поморщился и отпустил мой локоть.

– Верочка, – заговорил он с неуловимым акцентом, – вы не одна такая. В городе, в стране, да и в мире вообще, похоже, не осталось ни одного человека, у которого не пострадал бы кто-то из семьи. Я все прекрасно понимаю. У меня погибла мать. А жена… Она… С ними.

Он вызывающе вздернул подбородок, наблюдая за моей реакцией – не исказится ли мое лицо ненавистью, не отпряну ли я. Я понимала его, помнила, как это больно и горько…

Я ничего не понимала!!!

– Вак-к-киль Г-г-гильф… – я вдруг начала заикаться, голос сорвался. – Все в порядке. Я пойду. Я обещаю, что не приду ближайшие две недели.

Он недоверчиво посмотрел мне в глаза, и, видимо, найдя там что-то, что успокоило его, кивнул и взял бейджик, который висел на моей груди на ярко-синем шнурке (а я-то думала, откуда он знает мое имя?), достал из нагрудного кармана халата маленькую печать, шлепнул ее на обратной стороне прямоугольника. Бейджик был сплошь покрыт этими печатями.

Еле передвигая ноги, я отправилась к выходу. Здание было незнакомым, и пришлось немного поблуждать. Затем я сориентировалась, и просто пошла за пареньком в оранжевой куртке, который прижимал предплечье к груди, как младенца. Видимо, он был сразу после сдачи крови, и спешил к выходу. Воздух встретил меня той же моросью, что и сегодня днем. Днем ли? Что происходит вообще? Почему эта огромная куртка с накладными карманами и шапка с помпоном, которую я натянула, спасаясь от дождя, не вызывают во мне удивления, и я чувствую себя в них уютно, как в своей одежде?

Автобус мигнул два раза, отъезжая от остановки. Я оглянулась, и бросилась к нему, семеня по лужам в асфальте – огромным глубоким лужам, ощущая панику в груди. все-таки городская станция сдачи крови находится за городом, очень близко к лесу, в лесу бродят дикие неучтенные твари, а я без оружия. Люди обычно собираются в кучку в большом фойе станции, и уже все вместе спешат к автобусу, подрулившему к остановке.

Отъезжающий автобус подождал меня, и, присев на жесткое сиденье, последнее незанятое место в салоне, я принялась разглядывать людей вокруг. Они были странными. Отрешенными какими-то. Жуткими.

Интересно, а все так же сходят с ума?

Весь мир становится чужим, враждебным, страшным. А вот мои мысли совсем не кажутся мне нелогичными и противоречивыми. Моя квартира – со светлым диваном и уютным светом от современной люстры ждала меня или все же плотно занавешенные теплыми одеялами окна и старая продавленная софа в углу? И то и другое – совершенно реально, и то, и другое, провожало меня сегодня утром, когда я выходила из дому. И Игорь…

И горечь, и злость ворвались в мою душу одновременно. Гад, сволочь, изменник! Да я отрежу тебе я… тьфу ты, Вера, ты же воспитанная женщина! Но… но его нет. Его нет уже пять лет. Пять лет ежедневной боли и страха, пять лет бессонницы, короткое забытье между приступами которой всегда заканчивалось одним и тем же кошмаром: ужасная вампирша, моя дочь, отрывает голову моему мужу одним небрежным движением и отбрасывает ее в сторону, брызнув с кончиков пальцев кровью. Его кровью. И смотрит на меня. Может быть, именно такой взгляд видит запеченная в духовке курица с грибами и картошечкой от голодного до обморока человека.