Страница 13 из 17
Ещё вспоминает, через два года после рукоположения снова поехал в Одессу в монастырь и посетовал старому знакомому, эконому архимандриту отцу Виталию, что не силён в богословии, плохой из него миссионер. На что отец Виталий сказал: «Кому благовестить, а кому крестить. С тебя и «Отче наш» хватит. На всё воля Божья. А благодать не зависть от количества святой воды, важности нашего внешнего вида. Служи, молись за своих прихожан, помогай им».
В тот мой приход к батюшке увидел в его келье сумку с болгарским перцем. Перец один к одному. Перчины крупные, мясистые. Разбираюсь в этом овоще. Тесть и тёща, Царствие им Небесное, русские болгары и перец выращивали отменный. Тесть рассказывал, раньше старики на базаре купят бутылку, а стакана нет под рукой, не долго думая, верхушку у перчины срезают и – наливай, поехали. В хороший плод граммов двести входит. Выпил, «стаканом» закусил…
Рассказал батюшке.
– Не пробовал, – засмеялся. – А с этим перцем целая история с географией.
И поведал историю с перцем и географией.
– Проблема из проблем для граждан – банковские кредиты, – начал рассказ батюшка. – Народ наш юридически тёмный, его и держат в безграмотности умышленно. Мало того, тёмный, ещё и наивный. Особенно молодёжь. В голове ветер, одним днём живут, понадобились деньги и рассуждают: а возьму кредит, как-нибудь потом выкручусь. Банкам только дай заманить в свои жульнические сети. Формула известная: без лóха жить плохо, без лохá жизнь плоха. Раньше ещё и на счётчики бандиты ставили. У Марата так и получилось. Он татарин, но сибирский, и то лишь на одну половину – отцовскую, по матери – самый что ни на есть русский. Михаил в крещении. Самого в церкви только на Пасху видел, а мать ходила и ходит на службы.
Как припекло, и Марат-Михаил прибежал:
– Батюшка, что делать?
Крупно задолжал. Берём чужие – а отдавать свои. Марат легкомысленно думал, возьмёт кредит, крутнётся (свой бизнес решил открыть), и погасит долг. Да пролетел. Банк полубандитский. По сути – все они бандитские. Потому-то православие считает грехом давать деньги под проценты. Марата начали прессовать. Как всегда в таких случаях посыпались звонки с угрозами жене, матери. Марат не знал, куда бежать, что делать.
Я, конечно, батюшка многогрешный, и всё же Господь по молитвам подсказывает… У Марата вышло как в задачке на логику. Девять точек ставятся на расстоянии друг от друга в три ряда. Получается – по три точки в каждом ряду. Стоит задача соединить все точки четырьмя линиями, с условием – не отрывать карандаш от бумаги. Крайние точки образуют квадрат, он-то и сбивает твою логику на стандартный подход. Начинаешь перебирать варианты в пределах квадрата. И так пытаешься, и эдак – ничего не выходит, линий получается больше. Решение состоит в сломе стереотипа мышления – надо выйти за границы квадрата. Запрета на это нет в условиях задачи.
Подобное бывает в жизненной ситуации. Нет выхода из проблемы в пределах привычной среды обитания, нужно покинуть её пределы. Говорю Марату:
– Пошли в храм, помолимся.
Помолились у иконы Николая Чудотворца, вернулись в келью, спрашиваю Марата:
–У тебя есть кто-то заграницей?
– Сестра Муслима в Израиле.
– А если к ней поедешь, не будет против?
– Постоянно зовёт к себе.
– Так езжай.
Лет пятнадцать прошло с того разговора, Марат до сих пор в Израиле. Начинал с того, что устроился на работу к состоятельному дедку-еврею. У того жена умерла, сын в другом городе. Дед хоть куда для своих лет – ни с ложечки кормить не надо, ни утку под него подкладывать. Ему понадобился домоуправитель. Многоцелевой. В одном лице сторож, охранник, дворник, водитель – на побережье деда свозить или за лекарством съездить. Дед неплохую зарплату положил. Марат начал высылать матери деньги, рассчитываться с кредитом. Выйдя из «омского квадрата», Марат ситуацию разрулил. Потом и жену в Израиль забрал.
Мать Марата в благодарность каждой осенью мёдом меня снабжает, брат её пасеку держит, и отличным болгарским перцем, который искусно выращивает у себя на даче. Как ни встретимся, повторяет:
– Спасибо, батюшка, если бы не вы.
А что я, Бог подсказал единственное правильное решение для Марата – уехать.
***
В ту нашу встречу стояла задача направить батюшку в русло разговора про учёбу в институте, накопилось немало вопросов. Про институт и армию любил рассказывать, но следовало нить беседы не упускать, батюшка из тех, кто как заяц петли накручивает. Материала много, историй всевозможных хватает. Напомнил батюшке – на чём остановились в прошлый раз – геодезическая и гидрологическая практика в селе Мочище. После первого разговора с батюшкой на эту тему, посмотрел в интернете, оказывается, название Мочище появилось оттого, что в стародавние времена местные жители мочили в озере лён. Умели наши предки сказать не в бровь, а в глаз.
Рассказал батюшке о своих топонимических изысканиях, он удивился, не доводилось слышать историю названия дорогого сердцу места.
И с удовольствием перешёл к рассказу об институте.
– После второго курса, – начал батюшка, – опять поехали в Мочище на гидрологическую практику. Как и на геодезической нас разбили на бригады. В нашей были я Казанцев, Егор Назаров, Миша Норкин, Таня Лосева, Люда Новичкова, Лена Николаенко, Фарид Ризаев, Миша Ложкин, Люба Ушкова. Почти тот же состав, что и на геодезической практике, только на втором курсе Руслан Бойко ушёл в академический отпуск, а Витю Краско забрали в армию. Каждой бригаде выделили свой участок на Оби. Делали съемку береговой линии, русла реки, промеры глубин. Утром позавтракали и на реку. В распоряжении каждой нашей бригады были ялы. При надобности мы заказывали для работ катер. Один был на все бригады, со своей командой. На складе брали геодезические приборы. Начинаем работать на реке, там же отдыхающие на пляже. Красиво. Хорошо. Плохо стало в постсоветские времена, довелось побывать там в конце девяностых. Как Мамай прошёл по нашей базе, дому отдыха. Есть в наших правителях страсть разрушать. Советская власть начала с того, что принялась рушить храмы, монастыри. Нынешняя – уничтожает заводы, сельское хозяйство, образование.
В конце практики зачёт, ни раньше, ни позже у Мишки Норкина приступ аппендицита, утром идти сдавать, а ему не до гидрологии, боль страшная. Дело безотлагательное. Вызываем машину, Казанцев мне:
– Вези!
Надо так надо. Отвёз Мишку, сдал в больницу и быстрее обратно, тешил себя надеждой к концу зачёта успеть. Опоздал, отстрелялась моя бригада.
Смотрю, преподаватель на автобусную остановку идёт:
– Кузнецов, где тебя носит?
– У Норкина, – говорю, – приступ аппендицита ни раньше, ни потом, отвёз в больницу.
– Зачётка с собой?
Молча мне зачёт поставила.
Мне везло по больницам развозить. Таня Лосева, это на третьем курсе случилось, в положении была, ей скоро рожать, она до последнего ходила на занятия, девчонки вообще у нас все старательные учились. Ко мне подошла, тихонько шепчет:
– Виталя, никому не говори, у меня, похоже, схватки начинаются, воды пошли, найди, пожалуйста, чистый кусок ткани, в роддом надо ехать.
– Давай, – говорю, – свой номерок в гардероб, сейчас поедем.
Бегу в гардероб, по пути залетел в лаборантскую к химикам, они мне отчекрыжили хороший кусок марли, отдал Тане, потом поймал такси.
В роддоме Таню быстро увезли на каталке, меня успокаивают:
– Папаша, только не волнуйтесь, всё будет хорошо!
– А я и не волнуюсь, – говорю, – спокоен как удав перед кроликом! Пусть папаша волнуется!
– А вы кто?
– Ответственный в НИИВТе по беременным! – с дурковато серьёзным видом доложил. – По родильным домам девок развожу! Эти студентки то и дело рожают, увеличивают население Новосибирска, вот и приходится быть на подхвате.
Смотрят на меня – на самом деле так или сочиняю на ходу.
Таня сына родила. Муж не знал, как благодарить меня, встретимся, обязательно начинает рассыпаться в благодарности «спасибо-спасибо».