Страница 12 из 17
Да уж если голь на выдумки хитра, тем паче бедный студент. По сей день помню замысловатую подпись Паши-декана. Я наловчился делать её один к одному. А Люда Новичкова лихо копировала росчерк с вензелем Клавы – Клавдии Фёдоровны. Ребята бланк возьмут в канцелярии, а «обходят» с ним не Пашу с Клавой, а меня с Людой, потом идут в канцелярию печать ставить. Девчонки из канцелярии, конечно, не будут делать экспертизу, подделана подпись или истинная, не будут звонить Клаве, был у неё студент или нет, хлопнут печать – иди, работай.
Володя Сидоренко истопником работал на почте. Отличное место. Неподалёку от Красного проспекта, в самом центре города, стоял обычный домик с печным отоплением, а в нём почта. Володя скажет:
– Молодой, у меня сегодня дела срочные, подмени.
Я с удовольствием – место спокойное, лучше не встречал, печку углём натоплю и спать. Я на сон никогда в институте не жаловался, но всё равно, когда в общаге семь человек в комнате, раньше двенадцати не уснёшь, а тут тебе никто не мешает.
Немало мест за пять лет сменил, даже монтировщиком сцены в театре был. С актёрами перезнакомился. Был актёр, фамилию запамятовал, Бармалея в сказке играл, здоровый парняга, мордатый. Сейчас часто в кино снимается.
Работой дорожили. Я после первого курса, после практики поехал на каникулы домой и потерял место на кирзаводе, только через полгода туда вернулся. Поэтому на каникулы после второго курса никуда не поехал. Давид Извеков по той же причине остался в Новосибирске. Он работал сторожем на строительстве ресторана «Садко».
Давид был старше меня курсом, а я учился с его братом Мишей. Они пришли из института инженеров железнодорожного транспорта. Обоих выгнали оттуда за драку. Наш Паша-декан взял их, несмотря на чёрное пятно в биографии. Парни умные и боксёры отличные. Давид и Миша секундировали классно. У обоих был этот талант. Мне выпал однажды жребий биться с Виктором Сысоевым, приличный боксёр и левша. Так-то он по жизни был добрейшей души, но боксировал отлично. Давид секундировал, я даже в нокдаун Витю послал. Он сильнее меня и боксировал грамотно, но тут я, благодаря подсказкам Давида, выиграл. На курсе и факультете много было боксёров. Олег Затонский красиво смотрелся на ринге. Скажу ему при встрече: «Олег, любовался тобой, когда ты выходил на ринг». Он улыбается: «Да брось ты». Искренне считает, ничего в нём особого не было – дрался и дрался. Мы с ним время от времени встречаемся, он всю жизнь в Омском пароходстве работал. Настоящий интеллектуал в боксе. Будто не боксировал, а на шпагах сражался. Красивый, аристократичный бокс.
Давид на уровне кандидата в мастера дрался. И упорный. Никогда не забуду один бой. Был у нас Саша Инякин, до семидесяти килограммов выступал. У Давида родная категория до шестидесяти семи, а тут он вес набрал и пришлось против Саши выходить. Тот высокий, а Давид ростом ниже среднего. Оба страшно упёртые. Бойня у них была… Бокс спорт жесткий. Один на один выходишь, и никто тебе не поможет. Давид выиграл по очкам, но до того трудно пришлось. Я заглянул после боя в раздевалку, Давил один сидит и у него слёзы по щекам. Нервное напряжение выходило. Увидел меня, поспешно отвернулся…
Давид в девяностых и нулевых годах руководил крупной строительной компанией в Москве, а его брат Миша – проектной в Новосибирске.
Строящийся ресторан, который сторожил Давид, находился рядом с институтом и его вот-вот должны были открыть, Давид хотел зацепиться за ресторан, чтобы дальше в нём работать и ребят наших туда устроить. Всё получилось удачно, человек пять сразу приняли, Казанцева – вышибалой. Понятия «охранник» тогда если и существовало, только на режимных объектах. Это сейчас сотни тысяч здоровых мужиков чего только не охраняют. Если раньше в школе хватало технички, которая могла половой тряпкой уладить любой конфликт, а конфликтов серьёзнее уровня половой тряпки и не возникало (никаких терактов, наркоторговцев и т.д., и т.п.), то сейчас нужно обязательно ставить охранника, вертушку с металлоискателем. В ресторан в наши времена следить за порядком брали в штат крепкого мужчину. Основная его задача, если кто из посетителей переберёт, тихонечко выпроводить за дверь. Казанцев с полгода в этой должности состоял.
Давид звал и меня в «Садко», я подумал, и не стал переходить с кирпичного завода. Посчитал, к чему от одного добра другое искать. И правильно сделал, как показало время. Новый ресторан приобрёл статус модного, народ повалил, каждый вечер аншлаг. Случалось, любимцы Новосибирска, хоккеисты «Сибири» заглядывали. Нарушали режим спортсмены. В тот раз защитник хорошо нарушил. День рождения у него или что, лишка принял на широкую грудь. Сначала тихо сидел, вдруг начал куражиться: да я вас всех поувольняю. Дело к закрытию, а он вразнос. Парень здоровый. Товарищи по команде разъехались, а он разгулялся. Как раз в дежурство Казанцева. Володя незаметно в уголке за пальмой сидел с журнальчиком. Сразу не стал ввязываться в ситуацию, прибегать к крайним мерам. Вопрос деликатный, хоккеист известный в городе человек, нельзя с ним как с рядовым посетителем обращаться.
Официантки растерялись, все исключительно женского пола, не знают, что с буяном делать. Тот, поднимаясь из-за стола, смахнул пару тарелок на пол, бутылку. Грохот, звон, визг официанток. Сторожем в тот вечер был дедок-пенсионер, который свои сто граммов уже принял, официантки его вытолкнули к хоккеисту, дескать, ты мужик, разберись с ним. Казанцев слышит из-за пальмы, страсти накалились, пора выходить, тихонько вынырнул из своего укрытия и принял радикальное решение – коротким ударом отправил хоккеиста в нокаут. Тот на колени рухнул, головой в пол уткнулся. Казанцев тут же обратно за пальму скользнул, будто его и не было. Нельзя афишировать рукоприкладство, пойдёт слух – хоккеиста в «Садко» избили, реноме ресторана надо блюсти. Дедок-сторож не заметил, кто поверг хоккеиста на пол, только что был на ногах, а уже в отключке. Но желая получить ещё порцию водочки, пошёл козырем перед официантками: это я его запрещённым приёмом уложил. Есть у меня, дескать, в арсенале, один запрещённый приём, любого бугая секретным ударом могу обесточить.
Хоккеист в себя пришёл, понять ничего не может. Посчитал – резко поплохело с перепоя, вот и рухнул, как подкошенный. Поплёлся к выходу.
Рестораны, кафе места искусительные. Если ты к алкоголю пристрастен, лучше не работать, где выпивка дармовая. Ваня Рымаренко, тот самый Фан, устроился в «Садко» сторожем. Казанцев спиртное почти не употреблял, а Фан, хотя был отличным боксёром, не отказывал себе. Раз загулял с официантками после закрытия ресторана. Да так, что море по колено, закуски не хватило – вскрыли холодильник. Наутро протрезвели, замок у холодильника раскурочен, самым варварским способом – следы взлома не скроешь. Казанцев всех выгнал и сам пошёл к ресторанному начальству отдуваться. Умел убедительно говорить. Сказал, что к официанткам пришли чужие, кто-то залез в холодильник. Убедить он убедил, дело на тормозах спустили, в милицию заявлять не стали. Но постепенно наших всех по одному уволили. Так что правильно я не позарился на злачное место, остался на кирзаводе.
…С братом Сашей мы в тот его первый приезд в Новосибирск всю ночь на кирзаводе проговорили. Рассказывал про армию. Вспоминали детство, бабушку, маму, как она нам леденцы приносила. Осиротел он со смертью мамы. Рана эта осталась у него на всю жизнь…
Как молоды мы были
В тот день по дороге к батюшке я вспомнил слова протоиерея Андрея Ткачёва. Речь в проповеди шла о взрослении человека, вхождении в старость. И утверждалось: все, кто старше сорока, обязаны трудиться на ниве христианского просвещения общества, его духовного возрастания. Каждый христианин по мере сил должен вносить свою лепту в прославлении Христа, трудиться во славу Божью. Трудиться в семье, на приходе, где только есть возможность.
У батюшки Виталия так и получилось. В тридцать три года, поехал в Одессу в Свято-Успенский монастырь, был на распутье – его ли дело священническое служение? Будущий старец схиархимандрит Иона, а тогда обыкновенный инок посоветовал: «Виталий, ты попроси Кукшу. Если он благословит, всё получится». Святой преподобный Кукша Одесский будет прославлен через семь лет, мощи его торжественно перенесут в храм монастыря, а тогда Виталий пошёл на могилку к старцу. «Отец Кукша, – попросил, – благослови служить Богу. Грешен я, наверное, не достоин, помоги определиться: быть мне иереем или нет». Как говорит сам батюшка, попросил да и забыл, но прошли годы и выяснилось – святой Куша благословил его. В сорок лет стал раб Божий Виталий иереем.