Род

Тут мелкий, с трудом поднявшись после очередного падения, вдруг развернулся, бросил меч на землю и быстро затрусил к скале, припадая на одну ногу.

«Эх, один все же побежал!» – досадливо подумал Картрих, и эта досада передалась его мечу, который врезался в плечо последнего противника, рассек латы и податливую человеческую плоть и, стряхнув с себя кусок окровавленного мяса, замер у ног господина.

«Вот и все», – Картрих устало поднял забрало, скинул рукавицу, отер рукой пот, застилавший глаза, по привычке оглянулся назад, где должен был стоять Боули, готовый принять у него меч. Ах, да! Король вонзил меч в землю, скинул и вторую рукавицу, извлек перстень из кармашка, поднес его ко лбу, чтобы приступить ко второй части ритуала – благодарственная молитва, целование перстня, водружение его на царственный палец. Только после этого битва считалась завершенной, и рыцари могли начинать славить своего короля-победителя. На этот раз славить короля было некому, но он все равно исполнял ритуал, отчасти по привычке, отчасти из уважения к ритуалам, настоящий ритуал самодостаточен, ему зрители не нужны.

Мелкого рыцаря он заметил не сразу, тот едва возвышался над поверженными и лежащими друг на друге гигантами, без шлема же, где-то сброшенного, он казался еще ниже. В руках у рыцаря был арбалет, заряженный болтом, который пробивал рыцарские доспехи со ста шагов. В глазах рыцаря была смерть.

«Зря он снял шлем, – отстраненно подумал Картрих, – такую отвратную рожу надо прятать от людей. Наверно, над ним всю жизнь издевались, и за малый рост, и за это изъеденное чирьями лицо, и женщины его никогда не любили, и собаки облаивали. Теперь он отыграется за все! Почему такая несправедливость, я – победитель стольких могучих рыцарей, найду смерть от руки какого-то заморыша?»

– Арбалету не место в честном бою, – сказал он, – положи его на землю и уходи, я объявлю всем, что ты дрался честно.

– Мне будет гораздо больше чести, если я привезу твой меч! – воскликнул маленький рыцарь и поднял арбалет.

– Так держи его! – крикнул Картрих.

Его рука рванулась к мечу, по пути выпустив ненужный, мешающий перстень. Тот мелькнул яркой птичкой к гранитному откосу и юркнул в трещину, радуясь обретенной свободе. А рука продолжила движение, нашла рукоятку меча, обхватила ее, сделала короткий рывок вверх, замах назад, резкий бросок вперед.

Меч тоже сделал свое дело, перевернувшись в воздухе и изловчившись, он снес голову нечестивцу, которого и рыцарем-то называть зазорно, и поспешил упасть тут же рядом, на траву, чтобы господину не пришлось долго его искать. Чего он не смог сделать, так это остановить полет такого маленького и безобидного на вид, но юркого и целеустремленного болта, который вонзился в глаз короля Картриха и опрокинул его на спину. Никогда в жизни Картрих так не падал и милосердные боги не дали ему познать это унижение – он не успел понять, что произошло.

Боги благоволят благородным рыцарям и всегда воздают им сторицей в ответ на их страстные мольбы. В этом смог лишний раз убедиться новоиспеченный рыцарь Боули Горский, когда увидел четырех всадников, мчавшихся по дороге. Но страха не было в его сердце, он приготовился к бою, встав посреди дороги и направив крепкое копье навстречу приближавшимся врагам. Те тоже остановились, пристально всматриваясь в карету, стоявшую на небольшой площадке за спиной Боули, потом соизволили обратить внимание на единственного защитника.

– Ты кто? – спросил рыцарь в красных доспехах. – Что-то я не могу разглядеть твоего щита с девизом.

Щитом, равно как и девизом, Боули еще не успел обзавестись, но ничуть этим не смутился и звонко ответил:

– Я – благородный рыцарь Боули Горский!

– Не знаем такого, – рассмеялись рыцари, а тот, который был в красном, воскликнул догадливо: – Да это же оруженосец Картриха! Вот что, парень, отойти-ка ты подобру-поздорову в сторону, не мешайся в мужские игры, еще навоюешься!

– Король Картрих посвятил меня в рыцари и приказал хранить королеву! – от обиды Боули несколько преувеличил важность задания и еще зачем-то поднял забрало, показывая свое преисполненное решимости лицо.

– Никто не сделает королеве ничего плохого! – воскликнул Красный рыцарь, едва не рассмеявшись при виде безусого и по-девичьи гладкого лица. – Нам приказано всего лишь препроводить ее со всем почетом к нашему господину.

– Мертвые вы вообще никому не сделаете ничего плохого! – крикнул Боули. – Защищайтесь!

– Ах ты, маленький наглец! – Красный рыцарь непритворно рассердился. – Сам напросился! Готовься к бою!

– Да я-то давно готов, это вы все не мычите, не телитесь! – задорно крикнул Боули.

Ярость и заносчивость сыграли с Красным рыцарем плохую шутку, он ринулся в бой даже не пригнувшись, чиркнул копьем по спине прильнувшего к лошадиной холке Боули, сам же получил смертельный прямой удар копьем в грудь и вылетел из седла.

– Надо же, даже не сломалось! – с некоторым удивлением воскликнул Боули и, развернувшись на дороге, занял исходную позицию. – Кто следующий?

Следующий был столь же неосторожен и столь же неудачлив. На третьем рыцаре копье Боули с треском сломалось, и сам он получил увесистый удар в бок, так что его вывернуло из седла, но он исхитрился сгруппироваться и упасть на ноги, лишь немного коснувшись руками земли, тут же пружинисто вскочил, выхватил меч и запальчиво закричал: «А теперь на мечах!» Уроки короля Картриха не пропали даром, после двух ложных замахов Боули обрушил меч на шлем противника, расколов его как яичную скорлупу. Он даже успел сложить в голове красивую фразу, которой он ответит на просьбу поверженного рыцаря о помиловании, но тот уже ни о чем просить не мог. Боули с некоторым удивлением посмотрел на дело рук своих и от вида кровавого месива его немного замутило.

– К такому трудно привыкнуть, – раздался спокойный голос, – а удар был хорош, разве что излишне силен, будешь так рубить, через полчаса руки поднять не сможешь. Передохни, если хочешь, я подожду.

Боули оторвал взгляд от поверженного рыцаря и посмотрел вверх, туда, где недавно восседал на коне последний из оставшихся противников. Но тот, оказывается, уже спешился и стоял чуть поодаль, широко расставив ноги и опершись двумя руками на меч.

– Я не устал! – крикнул Боули. – Защищайся! – и бросился к рыцарю.

– Но-но, петушок, охолони, – остановил тот его, – не будем нарушать правила.

Он развязал завязки зеленого атласного плаща и скинул его на землю, потом церемонно поклонился.

– Мое имя – благородный рыцарь Эрнест. Я имею честь напасть на вас! – рыцарь опустил забрало и степенно двинулся навстречу Боули.

– Нет, это я имею честь напасть на вас! – закричал тот и с поднятым мечом бросился вперед.

Возможно, в словах Эрнеста и звучала легкая насмешка, но дрался он всерьез, три лежащих вокруг бездыханных тела не позволяли с пренебрежением относиться к наскокам молодого рыцаря. Да и король был хорошим учителем, а этот мальчишка, как видно, хорошим учеником. «Вот еще один мало кому известный прием, – подумал Эрнест, отбивая очередной удар Боули, – а как ты в защите? Как тебе вот это? Хм, отбил, молодец. Далеко пойдет!»

Оба так увлеклись битвой, что не обращали внимания на происходившее вокруг. Между тем возница, обезумевший от страха и понукаемый несущими из кареты приказами, развернул карету на маленькой площадке и погнал лошадей по узкой дороге, огибавшей скалу. И тут злосчастное колесо, насаженное неумелыми рыцарскими руками, второй раз за день подвело, слетело с оси и полетело в пропасть, за ним, скрежеща, повлеклась карета, застыла, как бы в раздумье, над краем и медленно завалилась вниз, утягивая за собой и возницу, и лошадей, до последнего мгновения бивших копытами по земле в безумной надежде удержать вверенный им груз.

Услышав скрежет, Боули невольно повернул голову в сторону и немного ослабил хватку своего меча. И Эрнест посмотрел в ту же сторону, и ужаснулся увиденным, но руки его продолжали движение, обрушивая меч на голову противника. Лишь в последний момент Эрнест сумел немного вывернуть меч и он, расколов шлем, ушел в сторону, сорвал наплечник и напился крови. Последнее, что услышал Боули, падая на бок, был преисполненный ужасом долгий женский крик.