Страница 23 из 27
Э. Тоффлер анализирует разные способы личной борьбы с новизной. Иногда мы стремимся повысить уровень новизны, иногда сознательно соглашаемся на более легкое времяпрепровождение. «Детективный сюжет, например, несет в себе оттенок непредсказуемости в тщательно сконструированных рамках, в наборе не новых и поэтому легко предсказуемых отношений» (с. 304).
Другим вариантом преодоления динамики становятся зоны личной стабильности. Человек может любить перемены, но у него окажется старый автомобиль, круг школьных друзей, а его одежда вышла из моды несколько лет назад, зато она представляет для него особую ценность.
Это личностные стратегии спасения от динамики жизни, которые дают все меньше и меньше результатов. Есть также социальные стратегии, которые могут работать в больших коллективах. Можно создавать специальные ситуационные группы, где будет происходить обмен опытом адаптационного периода. Они могут заниматься планированием личных стратегий или прислушаться к другим, более успешным в процессах изменений.
Была также предложена идея «постепенного освобождения», когда человек сначала помещается в промежуточный институт, где он работает в одной среде днем, а возвращается в другую среду ночью. И не следует забывать, что человек сам часто регулирует и потоки информации, и потоки новизны. Тот, кто имеет их много на работе, предпочитает более спокойную жизнь дома.
Параллельно следует создать анклавы прошлого. Это специализированные центры, где скорость изменений будет искусственно занижена. Даже газеты там должны быть еженедельными, а не ежедневными.
Уже тогда Э. Тоффлер заговорил о крахе иерархии. Это изменение он объясняет следующим образом (с. 107): «Постиндустриальный человек понял, что вместо того, чтобы занимать стабильное, четко определенное место и выполнять бессмысленные задания, полученные „сверху“, он должен возложить на себя всю ответственность за принятие решений. Причем сделать это в обстановке калейдоскопично меняющейся организационной структуры, построенной на быстротечных человеческих отношениях».
Изменения затронули и сферу информации. В аграрном обществе большая часть сообщений, с которыми сталкивался человек, была случайной, в индустриальном обществе человек пользуется сообщениями, подготовленными для него специалистами. «Это оставленное сообщение стремится стать более плотным, более сжатым, без излишеств. Оно сильно направлено, переработано, чтобы устранить излишние повторения, и намеренно составлено так, чтобы увеличить свой информационный объем» (с. 126).
Суммарный вывод, который делает читатель книги, может быть сформулирован следующим образом: будущее все равно наступает, но мы можем подготовиться к нему, если захотим.
Кстати, Э. Тоффлер подчеркивал в этой книге, что спускание целей сверху вниз ведет к политической нестабильности, общество должно научиться быть демократичным, в том числе генерируя цели и снизу вверх.
По поводу распада Советского Союза в своем интервью [1] Э. Тоффлер процитировал Людвига фон Мизеса, который считал ахиллесовой пятой социализма информацию. На начальном этапе индустриализации проблем нет. Но затем объемы информации все возрастают, делая невозможным полный контроль всего, поэтому на этапе распределения система начинает рушиться.
Обширное исследование новой информационной эры предпринято Э. Тоффлером в книге «Третья волна» [4]. Первая волна, аграрная, началась 8 тысяч лет назад, продолжаясь до 1650–1750 гг. Вторая волна, индустриальная, пришла ей на смену, достигнув своего пика, например, в США в 1955 г., когда впервые число «белых воротничков» из сферы обслуживания сравнялось с числом «синих воротничков». Третья волна также начала свое движение с Соединенных Штатов.
Переход между второй и третьей волнами связан с нарастанием политического напряжения, которое существует между политическими группами, связанными со второй и третьей волнами. Индустриальная волна создает и новую социальную систему, которая борется со всеми проявлениями первой волны.
Э. Тоффлер видел гражданскую войну в США сквозь призму того, кто будет управлять новым континентом – фермеры или промышленники, силы первой или второй волны. Революцию 1917 г. в России он также рассматривает под этим углом зрения. В результате принимается курс на индустриализацию и стираются последние остатки крепостничества и феодальной монархии.
Поскольку вторая волна потребовала новых форм социальной организации, она трансформировала семейные отношения. Большая семья первой волны, включавшая в себя несколько поколений, сменилась на нуклеарную семью второй волны, состоявшую из отца, матери и нескольких детей. Эта малая система очень четко отличает общества первой волны от обществ второй волны.
Однотипно изменения коснулись и системы образования. Массовое образование было построено на фабричной модели, и его «скрытый учебный план» учил пунктуальности, послушанию, выполнению механической, однообразной работы. Дети постепенно начинают ходить в школу во все более раннем возрасте, учебный год становится все длиннее и длиннее.
В обществах первой волны большая часть работы осуществлялась в поле или дома, разделение труда было примитивным, сельскохозяйственный труд характеризовался низким уровнем взаимозависимости. Вторая волна вводит более высокий уровень взаимозависимости. Кстати, возникновение корпораций также является результатом второй волны.
Индустриализация привносит шесть основных принципов, с которыми затем начинают яростную борьбу общества третьей волны. Эти принципы таковы:
– стандартизация;
– специализация;
– синхронизация;
– концентрация;
– максимизация;
– централизация.
Индустриальная цивилизация создала мир, в котором экономический успех двух-трех десятков стран полностью зависит от поступлений дешевой энергии и дешевого сырья. Стратегия второй волны требует перемещения миллионов людей из сельского хозяйства в массовое производство. Однако к концу шестидесятых годов наступает кризис индустриализма. Поэтому в начале семидесятых стала разрабатываться стратегия первой волны для бедных стран – делается упор на экономику деревни. Индия, к примеру, пытается расширять производство текстиля на ручных станках вместо электрических, что должно уменьшить безработицу и противостоять урбанизации.
Цивилизация второй волны уничтожает ограничения на объем социальной памяти, распространяет массовую грамотность, ускоряет процессы нововведений и социальных перемен. Социальная память третьей волны станет не только обширной, но и активной, то есть направленной не только на фиксацию информации, но и на помощь в работе с ней.
Цивилизация третьей волны еще не сформирована окончательно. Она должна опереться на более широкую энергетическую базу, на более дифференцированную технологическую базу, включающую результаты биологии, генетики, электроники, материаловедения. Главным ресурсом становятся информация и воображение, неистощимые по своей сути.
Наступление общества третьей волны характеризуется следующими особенностями:
– углубление дифференциации общества, демассификация общества;
– нарастание темпа исторических изменений.
Сущностью второй волны производства были серии одинаковых, стандартизованных продуктов. Сущностью третьей волны производства является малая серия изготовленных на заказ изделий.
Распад институтов второй волны разрушает структуру и смысл жизни. Молодые люди, столкнувшись с отсутствием такой структуры, пытаются создать ее с помощью наркотиков и пр. Полученная структуризация теперь состоит из того, как убежать от полицейских, где достать деньги и т. д. Религиозные культы, куда устремились люди, также создают структуру, поскольку культы налагают жесткие ограничения на поведение. Культ предлагает альтернативу фрагментированной культуре преходящих ценностей.
Сегодняшний мир разделен для Э. Тоффлера на три части, каждая из которых принадлежит к своей цивилизации [1]. Триста лет войны между сторонниками индустриализации и доиндустриализации завершились появлением третьей цивилизации, которая только рождается. Каждая цивилизации имеет разные интересы, каждая опирается на свои собственные ресурсы. Различаются их представления о времени и истории, поскольку они видят мир в разных перспективах. Э. Тоффлер называет ее именно цивилизацией, поскольку меняются не только технологии, но и вся культура. Все социальные институты, созданные для второй волны, а именно массовое производство, масс-медиа, массовое общество, переживают кризис.