Управление будущим

Стратегический заказ на новые смыслы

Функционирование человечества многократно упирается в то, что ему не хватает новых смыслов. Вспомним советский «застой» периода Л. Брежнева, когда явно присутствовала атмосфера повтора. Любовь к юбилеям в то время отражает тенденцию, когда нет новых смыслов, а все равно надо разговаривать с населением.

Уход в историю в развитии страны каждый раз возникает при отсутствии новых смыслов в настоящем. Возникает псевдообновление ситуации, когда отбором сегментов прошлого пытаются говорить о настоящем. При этом прошлое каждый раз форматируется под потребности настоящего, становясь из нейтрального набора фактов политически чувствительным.

Новые смыслы дают новую картину мира. Когда М. Шатров писал свои пьесы о Ленине, то зритель видел уже другие аспекты той же картины мира, но с определенной сменой приоритетных ее характеристик. «Социализм с человеческим лицом» также выносит новые аспекты. Кстати, сленг М. Маклюэн трактовал как смену модели мира. Картина мира меняется в этом случае быстрее, чем язык, который запаздывает.

Если инструментарий воздействия мигрирует в истории человечества из одной сферы в другую, то столь понятной закономерности в отношении «машин» по производству новых смыслов нет. Мы все время пользуемся «машинами воздействия» из других областей.

Одним из вариантов порождения новых смыслов становится не столько повтор действительности, сколько компенсация ее неадекватностей. По этому пути пошло христианство, как и многие другие религии, предлагая ресурс в виде загробной жизни, который нигде больше нельзя получить [1]. Однако и кино, и комиксы как явления массовой культуры также вырастают из этой же функции. Расцвет комиксов про Супермена приходится в США на период Великой депрессии [2].

Следует признать, что стратегии Супермена победили стратегии соцреализма. Советский Союз обладал не только мобилизационной экономикой, но и мобилизационным виртуальным миром, где жили и действовали Гастелло, Зоя Космодемьянская или Александр Матросов. Мы помещаем их именно в виртуальный мир, поскольку сегодня о них выяснено такое количество подробностей, что сам подвиг в реальности уже не представляется таким однозначным.

Но в виртуальном мире подвиг сохраняется. Он просто потерян для нового поколения, поскольку не поддерживается сегодня ни школой, ни пропагандой. Советская жертвенность в чем-то повторяла христианскую. Это была жертва ради спасения других, не себя. Супермен тоже спасает мир, но одновременно сохраняет и себя. Такой образ оказался более живучим еще и потому, что был смещен в чистую сферу виртуальности, не требуя доказательств своей достоверности.

Если депрессия породила Супермена, то война породила подвиг. Разница в направленности этих моделей поведения: Супермен спасает личность индивидуальную, поскольку зритель компенсирует недостатки реальности для себя; «подвиг разведчика» спасает жизнь коллективную.

К. Келли говорит о новой религии, о новых смыслах, которые могут появиться на территории бывшего СССР в течение ближайшего десятилетия [3]. Это также связано с потребностями в новом объяснении и обосновании действительности, что в свое время успешно сделало христианство, новые смыслы которого помогли переходу этой религии с маргинальных на доминирующие позиции.

«Машинами» по порождению новых смыслов в период перестройки стали съезды народных депутатов, митинги на улицах, потоки до этого запрещенных литературных произведений. Миллионные тиражи некоторых СМИ того периода демонстрируют нужду в новых смыслах со стороны читателей. Кстати, читателей тогда поставили в такие условия, что только новые смыслы признавались достоверными. Политики, особенно в период выборов, пытаются тянуть тогу правды только на себя. Все остальные, с их точки зрения, говорят ложь.

Еретики есть также в науке и религии. Среда встречает их не просто настороженно, а скорее воинственно. Еретики подлежат уничтожению везде. Как писал В. Вернадский, только второе поколение ученых может получить результат от открытий еретиков, которых в первом поколении подвергают остракизму.

Ю. Тынянов описал систему перехода жанров с маргинальных на доминирующие позиции [4]. Такой круговорот жанров производит смену, когда исчерпывается интерес к предыдущему состоянию. Новым становится то, что ранее было маргинальным.

Продвижение нового товара привязано к движению новых смыслов. Меняя картину мира в случае, например, с зубной пастой, мы имеем возможность в освободившуюся нишу картины мира поместить новый тип товара. В противном случае в нем нет практической нужды.

Однотипная потребность в новых смыслах есть и в случае государственного управления. Карен Хьюз говорит о проактивной, а не реактивной работе коммуникационной службы президента США [5]. В этом случае смыслы также могут формировать новую действительность.

Откуда могут возникнуть новые смыслы? Рассуждая чисто логически, у нас есть следующий набор нового материала:

– новые объекты,

– новые субъекты,

– новые ситуации.

Советский довоенный фильм о танкистах или летчиках был новым, поскольку он давал нам новые объекты и новых субъектов, с которыми зритель не встречался до этого. При этом новые герои живут дольше, чем это предназначено их временем. Павка Корчагин, забытый на постсоветском пространстве, возрожден в Китае после показа сделанного там телевизионного фильма. Современный город Боярка, который прославил Павка Корчагин, стал для китайцев Меккой.

Мы видим, что и возвращение к старым объектам, старым субъектам и старым ситуациям может стать в новой временной точке источником новых смыслов. Кстати, политические системы очень чувствительны к таким «точкам возврата». В качестве примера можно вспомнить реагирование на возвращение фигуры Сталина, которая то появляется, то исчезает в современной российской истории. Д. Лихачев получил свой пятилетний срок на Соловках также за внимание к старому объекту. Филолог-медиевист А. Демин [6] вспоминает: «Окончив университет, Лихачев вошел в молодежную научную группу „Космическая академия наук“, которая обсуждала вопросы русской орфографии. Они считали, что нужно восстановить букву „ять“. Эта буква и послужила основанием обвинять Лихачева, будто бы он хочет восстановить царизм». Политические и религиозные системы всегда более чувствительны к отклонениям, чем системы культуры, которые, наоборот, часто строятся на акцентировании отклонений.

Все это связано с тем, что новая политика строится на противопоставлении старой. Лозунг «Мир – хижинам, война – дворцам» вел к революции 1917 года, поскольку эти смыслы противоположны модели мира, принятой на тот момент. Фраза В. Ющенко «эти руки никогда не воровали» также строится на противопоставлении. Христианство предлагало такой неосязаемый в жизни ресурс как загробная жизнь.

Новые смыслы могут строиться и полностью вне старых, ибо они могут предлагать нечто новое, что вообще не имеет аналогов в сегодняшнем дне, как бы «неизвестное неизвестное». Но если вослед им не создается система, они остаются разовым применением подобного принципа новизны (непоявление вслед за черным квадратом красного или зеленого).

Если посмотреть на успешные результаты привлечения аудитории, то они лежат именно в этих плоскостях. А. Роднянский говорит об успешности теле- и кинопроектов канала СТС, прибегая к набору аргументов [7]. Фильм «9 рота» получает следующее обоснование успеха: «Людям хотелось вернуть утраченное самоуважение, ведь в условиях неправедной войны, в которую бросили этих ребят, свою личную войну они выиграли». Успех сериала «Не родись красивой» объясняется ростом аудитории офисных работников, что позволило создать производственный фильм не на заводе, как это было принято когда-то, а в офисе.

Новые смыслы могут выстраиваться, чтобы вернуть утерянные характеристики другого уровня, например, доверие. Современные исследователи считают доверие стратегическим ресурсом [3]. На выстраивании доверия строилась «оранжевая революция» в Украине. Правда, для этого надо было одновременно разрушать доверие к прошлой власти. И особенно к органам СМИ. Нечто похожее происходит при интенсивной смене сознания в случае тоталитарных сект, когда их руководители первым делом «отключают» любые другие каналы информации, объявляя, например, телевизор или родителей исчадием ада. Удерживая единственный информационный поток как достоверный и одновременно контролируя его, можно получать удивительные результаты.