Море и Бездна

В скором времени ещё несколько железнорождённых, включая Мардена, подошли к Теону и Рамману, чтобы полюбоваться зрелищем. Два дельфина прыгали в воде, явно играя друг с другом и обрызгивая водой. Время от времени они издавали крики, толкались и барахтались, заставляя суровых моряков смеяться и радоваться, как дети. Вот они двое ушли под воду, задрав хвосты; один явно прижимался к другому. Моряки было подумали, что это всё, но спустя некоторое время дельфины выпрыгнули снова, радостные и весёлые, и продолжили резвиться.

— Кажется, тут ожидаются дельфинята! — засмеялся Марден. — Нечасто можно увидеть такое. Утонувший Бог нам явно благоволит, раз посылает такое знамение! Парни, киньте-ка им рыбы повкуснее. Они заслужили.

«Никогда не говори никогда», — вспомнил Теон слова ведьмы. Возможно, теперь и добрые силы моря ему на что-то намекают? Да полно, Теончик, ты становишься уж слишком мнительным, подумал он. Это всего лишь пара дельфинов. И всё же приятное зрелище.

Забхад был большим городом, сравнимым с той же Белой Гаванью. Однако уже издали путники увидели главную достопримечательность этого города — Дворец Шань, сверкавший белизной слоновой кости и возвышавшийся на холме в дальнем конце города. Теон и его попутчики не смогли сдержать восхищённых вздохов, увидев это чудо архитектуры.

— Говорить буду я, — сказал Барториус, когда они сошли на берег и зашли в местную таверну. — Я хорошо знаю шаня. Он считает себя большим скрягой, но на самом деле совершенно не умеет считать деньги. Выбить из него куш побольше — это как раз плюнуть.

— Откуда же у него такие богатства? — удивился Теон. — У нас обычно нерачительные правители проматывают казну и приводят государство в упадок. Король Роберт не даст соврать. Этот вечно пьяный боров втянул Семь Королевств в невиданную разруху…

— Торговля не даёт этому месту зачахнуть, — пожал плечами Барториус. — Не хотите ли понюхать итийских благовоний? Любезный, будь добр, дай нам две палочки, и закури их как полагается, — обратился он к прислуге, молодому пареньку со смуглой кожей и узким разрезом глаз, как и у большинства жителей острова. — Шань дерёт немилосердные налоги с купцов, но те его терпят, потому что он защищает их от пиратов. Видели в порту лёгкие судёнышки? Это джонки, и нет в Нефритовом море кораблей лучше и быстроходнее них. У Вас отличные корабли, милорд, но я всё равно не поставил бы на Вас, случись Вам столкнуться с ними.

Служитель принёс слегка дымящиеся палочки, от которых тут же пошёл невероятно сладкий и терпкий аромат. Теон, не особо в этом разбиравшийся, с удовольствием потянул воздух; то же самое стали делать и его матросы. А печёная утка, которую принесли, оказалась невероятно нежной и не особо жирной.

— Умеют готовить, — поцокал языком Рамман. — Хотя итийцы всё же эту утку делают лучше. Собственно, во многом здешняя культура у итийцев и позаимствована. Знаете ли вы, как был заселён этот остров?

— Мне плевать, — хмыкнул Марден, отрывая здоровенный кусок от утки. — С меня достаточно и того, что здесь можно вкусно пожрать, а пахнет эта дрянь так, что закачаешься. Но я всё же не откажусь послушать, надеюсь, это весёлая история, где будет много баб.

— Марден, — укоризненно рассмеялся Теон.

— С женщинами — это уже легенда, — невозмутимо сказал Рамман. — Во времена Индиговых императоров несколько кораблей итийцев приплыли сюда и увидели местных людей — темнокожих, высоких и красивых. И столь понравились их женщины итийцам, что они убили мужчин, а сами взяли себе жён, а адмирал, которого звали Шань-Ди, взял себе в жёны сразу пять красивейших девушек, поклявшись, что его потомство будет совершенным. И у них родилось шесть сыновей и шесть дочерей; самый красивый из сыновей женился на красивейшей из своих же сестёр по воле дряхлевшего, но всё ещё могущественного отца. И тогда у них родился сын — хрупкий, но красивый юноша. В его часть выстроили вон тот дворец из слоновой кости — Шань-Ди сказал, что красивому правителю нужен красивый дворец. Наследник взял имя Шань, в честь деда, и стал править, когда настал его срок. Так и началась династия шаней. Они все весьма красивы, но болезненны.

— Ну, неплохо, — сказал Барториус. — А это правда?

— Кто знает? — пожал плечами Рамман. — Столько веков прошло.

— Однако же шань и впрямь весьма болезненный человек, — сказал Барториус. — И у него нет наследников. Он очень тревожится, что его род угаснет, и ищет способы решить проблему. Поэтому он и покупает всякие диковины. Думает, что это ему поможет, напитает его семя силой.

— По мне так обычное вырождение, как у Таргариенов, — пожал плечами Теон. — Но раз правитель хочет думать, что голова виверны ему поможет — пусть будет так.

Они направились во дворец на следующий день. Идти пришлось через весь город. Больше всего бросался в глаза контраст между богатыми и бедными — такого не было даже в Королевской Гавани. Грязные и нищие оборванцы ютились по углам, в то время как рядом в изящных носилках на плечах невольников проплывали важные господа в золочёных халатах. Впрочем, несмотря на нищету простолюдинов, никто не пытался обокрасть путешественников; как объяснил Барториус, всё дело было в большом количестве стражи, которой не было видно, но она искусно пряталась в разных местах и немедленно карала любое правонарушение.

Вблизи дворец оказался огромным, и люди, стоявшие у входа в него, казались маленькими букашками. Под полуденным тропическим солнцем он сам сверкал так, что глаза слепли от взгляда на него. Теон с интересом подумал, сколько же слонов пришлось убить для постройки дворца и сколько это могло стоить. Такая показная роскошь не была понятна уроженцам Вестероса, но Рамман пожал плечами, сказав, что в былые времена миэринские господа вели себя примерно так же, а в империи И-Ти и сейчас такие же порядки.

Вышедший стражник встал перед путниками и что-то залопотал на странном мелодичном языке. Рамман сразу же зашептал Теону на ухо.

— Это очень сильно изменённый диалект итийского. Он спрашивает, кто пришёл сюда под взор Сына Солнца.

Барториус ответил. К удивлению Теона, купец знал местный язык.

— Сыну Солнца почтение и поклон от Аристарха из Пентоса. И выгодное предложение от его друзей и почётных гостей из далёких западных земель.

Стражники засуетились, услышав, что речь идёт о гостях из Вестероса. Они тут же забегали; двое скрылись в глубине дворца. Спустя некоторое время один из них выскочил, весь серый от волнения, и поклонился Барториусу, а затем Теону.

— Сын Солнца ещё никогда не видел людей с западной земли, — перевёл Рамман. — Вы будете гостями сегодня, завтра и до следующей луны. Сын Солнца хочет слушать рассказы о далёкой земле.

Теон нахмурился — он не планировал оставаться на добрую половину месяца. Но Барториус успокаивающе кивнул ему.

— Не волнуйтесь, мы ему быстро надоедим. Я его хорошо знаю, уже послезавтра он будет рад спровадить нас восвояси, — улыбнулся купец.

В центре огромного зала не меньше сорока локтей в высоту и по сотне локтей в длину и ширину, украшенном изящными скульптурами из слоновой кости, возвышался трон. Этот трон находился на мраморном подножии высотой в два человеческих роста, из-за чего, чтобы увидеть шаня, гостям пришлось задрать головы. Барториус низко поклонился, и Теон со спутниками сделали так же. Шань был высоким и худощавым мужчиной лет сорока, и на его щеках был нездоровый румянец, а глаза, и без того по-итийски узкие, были болезненно прищурены. Теон с удивлением посмотрел на Раммана.

— Вероятно, это и есть красота в их представлении, — пожал плечами толмач. — Возможно, им наши мужчины и женщины тоже кажутся некрасивыми.

Тем временем шань, увидев Барториуса, сразу же обрадовался и заговорил с ним. Они говорили очень быстро и бегло, временами переходя на полушёпот, и Рамман не мог всё перевести, но краткую суть разговора он Теону пересказывал.

— Аристарх нахваливает наши подвиги, — сказал он. — Набивает цену. Говорит, что мы были в Соторосе, что мы великие воины и потопили целый флот волантийцев. А теперь он уже толкует про виверну. Мол, она прямо в Соторосе одному из железнорождённых одним взглядом вернула мужскую силу, — Теон поёжился от неприятных мыслей, но быстро взял себя в руки — это было явно всего лишь совпадением. — Торгуются… глядите-ка. Ещё только полчаса говорим, а они уже почти сошлись в цене. Как он в уши-то льёт, настоящий купец. И перешёптываются периодически, но я уже это не могу расслышать.