Ракшасье счастье

Виелин вообще теперь редко где-либо появлялся. Все дни напролёт он проводил в саду, а заботы по поддержанию дома в порядке свалились на плечи его ученицы. Сперва Джу за это на него сердилась, затем привыкла, и под конец ей даже стало казаться, что в одиночку она управляется с нехитрым хозяйством дома намного проще и быстрее. Если Виелина внезапно посещало желание ей помочь, он умудрялся вокруг любого пустяка создать такой ворох бесполезной суеты, что Джу невольно приходила в ярость. Дождавшись, когда старик, наконец, уберется обратно в свой сад, она всякий раз вздыхала с облегчением, но вместе с тем чувствовала на душе и какую-то смутную неловкость. Всё же именно после её лечения в Колодце силы Виелин заметно сдал. Он похудел, осунулся, сделался вял, рассеян и забывчив, и, заглянув среди дня к нему с каком-нибудь важным вопросом, Джу нередко заставала его спящим в траве.

Сад между тем изменился, стал прозрачнее и заметно суше. Три старые красивые муррайи засохли, их остовы густо заплело цветущим вьюнком. Тамариксы и ракитник, наоборот, сильно разрослись. Прозрачные заросли радовали глаз, но почти не давали тени. Зато ручей спрятался за высокой стеной тростника, а над ракшиным камнем раскинула тонкие серебристые листочки дикая маслина. В траве по ночам громко стрекотали сверчки.

Как-то поздним вечером Джу с Таллисом сидели на краю жилого поверха, свесив ноги в сад. Давно было пора попрощаться, но они всё оттягивали момент расставания и просто, обнявшись, слушали сверчков. Наконец, Таллис зевнул и грустно сказал:

- Жаль, что мне нельзя остаться с тобой…

- Ты это брось, - забеспокоилась Джу, - Ракша рассердится.

- Да не нужен я ей. Так просто, из вредности требует, чтобы я каждую ночь подпирал хребтом порог. А постель ей теперь греет зараза Шан.

- И ты это спокойно терпишь?

- Приходится. Ровена мне запретила трогать гада, а то я бы с ним поговорил. Ну да ладно, успею. Или, может, уже нет… Вот оторвут мне в Кангарре башку…

Джу тут же пихнула его кулаком в бок.

- Эй! Это ещё что за настроение? Ну-ка поднимайся, вали отсюда спать, и не вздумай больше такое говорить! Ты всех там порвешь на тряпки и вернёшься живым и здоровым. Понял?

- Да, - сказал Таллис и потерся щекой об её щёку, - Раз ты так говоришь, значит, так всё и будет.

И он ушел наверх, к ракше, а Джу, возвращаясь к себе, подумала, что в последнее время она, увлёкшись своими делами, совсем перестала следить за происходящим в доме. “Пожалуй, пора наведаться в мастерятник, - размышляла Джу, укладываясь на кушетку, - Мари точно знает, что у нас нынче за погода на небесах.”

С утра Джу длинной щепкой зацепила пару ниток на подоле платья и двинулась в мастерятник - чинить образовавшуюся мизерную дырочку. Марисса была одна. Она стояла у ткацкого стана и с кислым видом наматывала нитку на челнок.

- Привет, - окликнула её Джу, усаживаясь на пороге, - Как дела?

- Как сажа бела, - хмуро буркнула Марисса, - Сама не видишь?

И она, приподняв подол платья, показала Джу гладкий стальной браслет на лодыжке. От этого сомнительного украшения через всю мастерскую по полу тянулась цепь, приклёпанная свободным концом к массивному кольцу в стене.

- Ого, - искренне удивилась Джу, - Это тебя Шан повоспитывать решил?

- Если бы… Красавчика я бы как-нибудь разжалобила. Это всё ракша.

- Ей-то ты чем сумела насолить?

- Она поймала меня в Колодце. И главное, если б я сама хоть капельку силы утянула! Нет же, просто у меня в руках был заряженный Шанов амулет! Теперь попробуй, докажи, что проклятая ящерка не моя… Думаю, Шан меня нарочно подставил.

Джу сочувственно кивнула:

- Вот гад! Знаешь, он за нами с Талом тоже следил и настучал ракше, когда мы однажды завалились спать у источника.

К Мариссе ненадолго вернулась обычная весёлость.

- Ну вы оба и придурки! - жизнерадостно захихикала она.

- Вот тебе хи-хи, а я потом седьмицу ходила к Аше в гости, компост ворошить…

- Подумаешь, компост. Тебя хоть никто не цепь не сажал. Кстати, а ты чего ко мне пришла? По делу или просто так, потрепаться?

- Да вот, подолом за что-то зацепилась.

- А… Клади на стол, я потом починю.

На столе среди разноцветных лоскутов, катушек и игольниц стояла ящерка, виновница заточения Мари. Она была всё так же хороша, только камень потускнел, потерял блеск и прозрачность. Джу взяла её в руки и поднесла к глазам. Амулет был мёртв.

- Ой. А что это с ней случилось?

- Вечерний изумруд служит только одному хозяину, - снисходительно пояснила Мари, - Ракша заставила меня слить силу, и амулет заблокировался. Теперь его остаётся только выбросить.

- Значит, Шану эта ящерка больше не нужна?

- У него завелась вещичка получше. Ловец потоков.

- Ловец? Это вообще что? - спросила Джу, незаметно пряча ящерку под плащ.

- О, это такая штука… - мечтательно проговорила Мари, - Шан делал ловца тайком, но от меня-то не спрячешься, я всё видела. Представляешь, этот придурок закалял сталь в собственной крови! Да и вообще, там столько сложных силовых узлов… С виду ловец куда проще ящерки, неказистенькое такое стальное колечко. А на самом деле с его помощью можно тянуть к себе силу сколько влезет, не ходя ни к источнику, ни к Колодцу. Главное - чтобы кто-нибудь другой позвал поток, а дальше ловец перехватывает его часть, и оттягивает к своему хозяину.

- Хорошо Шан устроился, - нахмурилась Джу, - А ракша разве не замечает, что её нагло общипывают?

- Замечает, конечно. Ты думаешь, чего она на меня так взъелась? Вот только вычислить точно, куда утекает сила, она не может, помехи от ловца сбивают. Шандор от безнаказанности совсем оборзел: всю работу свесил на меня, сюда заходит редко, больше у ракши ошивается. А с завтрашнего дня к нему вообще будет ни на какой козе не подъехать.

- Это почему?

- Слушай, Джу, ты действительно такая бестолочь или просто прикидываешься? Завтра ракша с Таллисом отчаливают в Кангарру! А пока они будут в отъезде, за старшего в доме останется Шан.

- Думаешь?

- Уверена. А кто ещё?

- Дэлия, например.

- Ой, не смеши меня, Джу. Дэлия - старшая? Она - страж, ей столько думать вредно, а то, чего доброго, рубить медленнее начнёт.

- Ну, есть же ещё Нарья…

- Которая не выходит из поросятника. Ага, скажи ещё: Виелин.

- Почему нет?

- Да потому. Кто ж его станет слушать? Остаётся только Красавчик.

- Я про все эти дела ничего не знаю…

- Зато я знаю всё и про всех.

- Тогда скажи: на что можно истратить пойманную ловцом силу? - задумчиво спросила Джу.

- Да на что угодно. К примеру, хоть на приворот. Думаешь, отчего ракша в последние дни носится с Красавчиком, как с писаной торбой, только что языком его не вылизывает? А бедненький Принц ночует, свернувшись калачиком на пороге, и даже пискнуть не смеет, когда Шан об него поутру спотыкается. Точно тебе говорю, это не с проста.

Покинув мастерятник, Джу взяла в кладовке у входа большой кувшин, наполнила его водой и поднялась в купальню ракши. Там она вылила воду в бочку и замерла неподвижно, прислушиваясь. Ракша была у себя.

- Положим, ты прав, - говорила она кому-то, находящемуся рядом с ней, - и Марисса тут ни при чём. Но тогда кто? Из тех, кто в принципе способен удерживать столь мощный поток, остаются Джулекка и Нарья. Расскажи мне, что ты думаешь о каждой из них.

Джу осторожно, словно тень, подкралась ко входу в спальню и заглянула внутрь. Ракша сидела к ней спиной возле низенького столика. Напротив устроился мастер Шан с пиалой в руке.

- Из этих двух Джулекка заметно сильнее. Но юна, глупа и пока ещё не осознаёт своих возможностей, - говорил он очень тихо, не поднимая глаз от пиалы, - Малышка сейчас забавляется игрой в запретную любовь, ей нет дела до чужих потоков. К сожалению, она безоговорочно слушается Виелина и вполне может оказаться слепым орудием в его руках.