Суженый Марии

– А ну-ка, уйди подальше, бездельник вонючий!

Бродяга, воровато оглянувшись по сторонам, хотел уже отступить, но тут его взгляд задержался на лице Марии. – А-а, попалась птичка! – воскликнул Блуд, и его рот растянулся в довольной улыбке, обнажив наполовину выбитые зубы. – Значит, вы, Клинцы, хотите, чтобы Блудушка работал, как черный раб? Так я не против поработать на такой лошадке, как ты!

Зная ненависть Блуда ко всем Клинцам, девушки не на шутку испугались. Людей вокруг не было, и они кинулись бежать к ближайшему месту, где можно было найти защиту, – Кловскому монастырю. Преследователь, увидев, куда они направляются, побоялся, очевидно, расправы со стороны служителей монастыря, которым он уже до смерти надоел. Во всяком случае, гнаться за девушками дальше Блуд не стал, а, потоптавшись на месте, повернул в обратную сторону, к Выдубицкой дороге.

Избавившись от опасного бродяги, девушки замедлили шаг, отдышались, а потом стали нервно смеяться. Наконец, успокоившись, Мария сказала:

– Пора уже этого оборванца посадить на цепь. Таких, как он, чем больше жалеешь, тем они становятся наглей.

– Да я уверена, что он бы не осмелился тебя и пальцем тронуть, а просто решил попугать, покуражиться, – заметила Янка.

– Ну, ладно, бес его возьми, – махнула рукой Маша. – Только помешал нашей прогулке, нечисть болотная.

Янка огляделась вокруг и растерянно пробормотала:

– Э-э, да мы, кажется, зашли в урочище Клов. Уже и дорога на Предславино осталась позади. Давай поворачивать обратно.

– Зачем? Здесь такие красивые места! – воскликнула Маша. – Давай немного погуляем. Блуд нам уже не опасен, он за Кловский монастырь не зайдет.

– Блуд не опасен, так другие найдутся, – проворчала Янка, нехотя следуя за подругой.

Девушки вышли на небольшую поляну, окруженную со всех сторон высокими деревьями. Весенний лес благоухал цветущими травами, шелестел листвой, пел и стрекотал голосами своих многочисленных обитателей. Мария увидела большую яркую бабочку и погналась за ней, желая лучше рассмотреть причудливый рисунок крыльев. Но бабочка перелетела в конец поляны, туда, где темные кроны деревьев бросали тень на изумрудный ковер травы. Маша кинулась следом. И внезапно из зарослей прямо к ней вышла сгорбленная старушонка. Маша вздрогнула, а стоявшая поодаль Янка испуганно закричала:

– Беги, Маруся! Это же старая колдунья! Она приносит несчастье!

Старуха посмотрела прямо Маше в глаза и скрипучим голосом произнесла:

– Не верь таким слухам, красавица. Старая Чанди никому не приносит несчастья. Она только прорицает судьбу – и то лишь тогда, когда сама этого захочет.

Выговор старухи был нечетким, как у многих иноземцев, но слова она произносила правильно. Ее горящие глаза, крючковатый нос и смуглая до черноты кожа могли бы испугать любого; но Маша вдруг, сама не зная почему, прониклась доверием к странной, зловещей с виду старушонке.

– Чанди? – переспросила она с удивлением. – Так ты та самая знаменитая ворожея?

– Беги, Маруся! – кричала Янка с другого конца поляны.

– Нет, я хочу ее послушать. – Маша оглянулась на подругу. – А ты иди, если боишься. Я тебя потом догоню.

Янка, потоптавшись на месте, стала боязливо отступать назад, пока не скрылась за деревьями. А Маша, преодолев невольную робость, шагнула навстречу Чанди и посмотрела прямо на нее, стараясь не отвести взгляда от горящих, пронзительных глаз старухи.

– Ты смелая девушка, – пожевав губами, усмехнулась колдунья. – Хочешь знать свою судьбу?

– А скажешь? – с сомнением спросила Мария. – Нашим друзьям ты почему-то не стала говорить. Василько, а потом и новгородцы хотели узнать о пропавших сыновьях, а ты…

– Я не гадаю на похищенных детей! – резко перебила старуха.

– Но почему? – удивилась девушка.

– Когда-то у меня у самой украли дочь, – ответила Чанди, и уголки ее запавшего рта горько опустились.

– И что же? Ты не смогла ее найти?

– Нашла. Но уже мертвую.

– Вот страшно-то как… – прошептала Мария. – А откуда ты родом, Чанди? Люди говорили, что ты, наверное, из Индии.

– Да, мой народ происходит из далекой жаркой страны, где не знают, что такое снег. А меня очень давно вывезли оттуда, оторвали от своего племени, и я скиталась по всему миру. А умирать мне суждено здесь, в этой холодной северной стране, где я для всех чужая. – Старуха вдруг вперила в Машу столь пристальный и острый взгляд, что девушка невольно поежилась. – Но я первый раз встречаю такое создание, как ты, которое спрашивает меня не о себе, а обо мне. Ты ведь пришла узнать свою судьбу, а не мою?

– Нет, Чанди, я тебя не искала, а забрела сюда случайно. Но, если ты мне погадаешь, буду благодарна. Правда, денег при себе у меня мало – всего лишь несколько резанов на сласти. Но, если надо, потом еще принесу.

– Странная ты девушка, – старуха усмехнулась скрипучим смехом. – Другие, сколь бы мало ни дали, всегда говорят: «Для тебя, старой ведьмы, и этого много». А теперь назови мне свое имя, красавица.

– Мария.

– Мария… Я знаю, что так зовут христианскую богиню. Те франки, что с крестами на плащах, выкрикивают это имя во время битвы. Какая же твоя судьба, Мария?..

Старуха вдруг задрожала, слегка отступила назад и, вытянув руки, почти касаясь ими лица девушки, стала шептать, перемежая свою речь непонятными восклицаниями. Глаза ее при этом засверкали еще более зловещими искрами, так что Марии стало казаться, что она видит перед собой не живого человека, а некое лесное существо из языческих преданий. Девушка мысленно обратилась к Богу за поддержкой и вразумлением.

– Слушай меня, Мария, – вещала между тем Чанди. – Будет у тебя три соблазна. Один – пустой, напрасный, принесет тебе только тяжкие хлопоты, а сердца твоего не затронет. Второй – не пустой, но счастья он тебе не даст, а только лишь короткую сладость, вслед за которой придут печаль и стыд. А третий соблазн – счастливый. После него вся твоя жизнь преобразится, как в твоем сказочном сне.

Услышав о сказочном сне, Мария поверила, что в словах старухи, видимо, есть какая-то правда, и спросила:

– А нельзя ли первых двух соблазнов как-то остеречься?

Колдунья медленно покачала головой и ответила:

– Но без первого не будет второго. А без второго не будет третьего. Не отведав горя, не отведаешь и радости. Такова уж твоя судьба, красавица. Таков твой путь к нему. Если пройдешь – узнаешь счастье. Если же нет…

– Ты говоришь о моем суженом, Чанди?.. Это к нему я буду идти через соблазны?

– Ты ждешь любви, красавица, – вздохнула ворожея. – Ты призываешь своего жениха днем и ночью, верно?

– Да, – пересохшими губами прошептала Мария. – Иногда я, грешница, повторяю как молитву: «Суженый- ряженый, где тебя искать, как тебя узнать?» А ты можешь мне сказать, какой он?

– Твой суженый – молодец богатырской силы и отваги. Глаза у него голубые, а речи непонятные…

– Может быть, он грек? – с надеждой спросила Мария.

– Нет, он русич. – Взгляд старухи остро сверкнул из-под насупленных бровей.

– Странно… – Мария даже почувствовала некоторое разочарование. – А осенью ко мне приедет свататься молодой и красивый грек по имени Гелиодор. Но я не знаю, какого цвета у него глаза…

– Сватают люди, а венчает Бог. Так ведь у вас, христиан, говорят?

Мария немного помолчала, опустив голову, а потом, прямо взглянув на Чанди, спросила:

– А ты не можешь ошибиться?

– Твою судьбу я вижу ясно.

– Но слова твои неясны. А ты всегда гадала правдиво? Ни разу не обманула тех, кто тебя слушал?

И вдруг лицо Чанди потемнело, а глаза сверкнули на нем, словно молнии из грозовой тучи. Колдунья топнула ногой, зашипела и, ни слова не говоря, скрылась в зарослях, будто и не было ее. Маша растерянно огляделась вокруг, пару раз позвала гадалку, а потом, испугавшись своего одиночества посреди поляны, кинулась догонять Янку.

Долго еще после странной встречи в голове Марии вертелась одна и та же мысль: кто он, этот могучий голубоглазый русич, которого нагадала ей старая Чанди? Искать ли его среди княжеских гридней? Они, может, и храбрые вояки, но при этом слишком грубые и неотесанные, на Машин вкус. А ученые монахи, с которыми ей интересно беседовать, отставлены от мужской сути. В памяти назойливо всплыли круглые голубые глаза Рагуйла. Нет, не он. Хотя чем он хуже других? И кто ей нужен? Где найти то сочетание мужественной силы и ума, которое непременно должно отличать избранника, созданного ее мечтой? Оставалось ждать ответа от самой судьбы.