Парадоксы Миллениума

Прогулка по Парижу вместе с Эйрин оказалась вовсе не такой, как о подобных вещах поют в песнях. Не обошлось даже без лёгких казусов. Во-первых, вопреки реющей над этим городом славе, никто там не целуется на каждом углу. Обычные разношёрстные туристы вертят головами и щёлкают фотоаппаратами, выжидая, когда на нужном фоне не будет других снимающихся и влетающих в кадр прохожих. Во-вторых, женщины-француженки отнюдь не напоминают парящих на каблучках фей в ярких платьях. Мордочки какие-то крысиные, одеты «феи» в большинстве в простые джинсы и тряпочные тапочки. Эйрин, с причёской и макияжем, смотрелась на улицах французской столицы куда краше большинства из них и, очевидно, производила впечатление обеспеченной дамы, только что покинувшей салон красоты, хотя собиралась в путь сама. Тони уже вовсю подшучивал над её утренними страхами оказаться в Париже простенькой серой мышкой. Руки мужчины шаловливо задерживались на аппетитных округлостях любимой, отчего та загоралась румянцем и неумело высвобождалась из настойчивых публичных объятий.

— Ты ведёшь себя неприлично. Похоже, жизнь в глубинке окончательно распустила твою и без того необузданную натуру.

— Эйрин, расслабься! Мы в городе всех влюблённых, и должны наслаждаться этим. Просто веди себя так, как будто мы поженились неделю назад. Не ошибёшься.

— А я вижу, что ошибусь! И не только потому, что больше никто так не делает.

Она долго стояла возле Нотр-Дам-де-Пари, вглядывалась в причудливые барельефы и статуи, вспоминала фразы из одноименного романа Гюго, который очень любила. Вот только Тони понятия не имел, о чём там, и зачем всю жизнь помнить всю эту ерунду, когда школьные уроки остались в прошлом. Разъяснения о великой и чистой любви уродца Квазимодо к цыганке-красавице так и пролетели бы мимо ушей Блэка, если бы не одно досадное обстоятельство. Они шли по широкой многолюдной улице: маленькая ирландка — миловидная, но далёкая от образа фотомодели, и высоченный здоровяк в джинсах, облегающей футболке и тёмных очках. Лёгкий ветерок развевал его длинные тёмные волосы. Тони остановился, чтобы поправить непослушную прядь, снял очки и в тот же миг увидел перед собой женщину, которая присела завязать шнурок, да так и повалилась на асфальт, раскрыв рот от восхищения. Дамочка даже позабыла о неловкости своего положения, продолжая разглядывать атлетически сложенного красавца, а после перевела взгляд на Эйрин и как-то хитренько усмехнулась. Прошествовав дальше, Энтони понял, что его спутница погрустнела и молча смотрит себе под ноги.

— Ты чего? Да ты чуть не плачешь! — остановившись, мужчина мягко обнял любимую за плечи и заставил посмотреть ему в глаза.

— Ничего. Просто подумала, что у нас с тобой всё наоборот. Красавец-бандит любит дурнушку, у которой теперь ничего нет, как и у цыганки. Или не любит. Ведь рядом есть такой же красавец.

— Эйрин, ты из-за этой тётки что ли? Перестань сейчас же. — В голову моментально стукнула досадная догадка. Она видела что-то, впрочем, и они с Транди не очень-то заботились о конспирации. — Милая, прошу тебя! Ты же знаешь, я люблю только тебя! Всю свою жизнь любил, люблю и буду любить. И если ты не улыбнёшься и не поцелуешь меня, я закричу о любви к тебе на всю улицу! Клянусь, здесь в Париже, никто нас за это не осудит. Ты меня знаешь, я закричу!

— Нет, нет, не надо! Только не кричи, пожалуйста! — Руки Энтони водили по её волосам, грудь решительно вздымалась, а на щеках горел румянец. Прижавшись к нему ближе, девушка тихонько коснулась губами его губ и улыбнулась одними глазами.

— Ну вот. Сбылась твоя мечта. Мы целовались на улицах Парижа.

— И в благодарность за этот поцелуй я сейчас отведу тебя в самый дорогой магазин, и ты купишь там всё, что пожелаешь! А после мы посидим в каком-нибудь тихом уличном ресторанчике.

Эйрин потупила взгляд, и теперь уже её губы расплылись в улыбке.

— Тони, а может не надо магазинов? Я устала на этих каблуках. Давай просто посидим где-нибудь. Правда, тихих уличных ресторанов я здесь не вижу. А в закрытых сейчас не продохнуть от жары.

— Вот уж нет, дорогая! Обещаю не только тишину и свежий воздух, но и шикарный вид! Но сначала ты купишь себе голубое шелковое платье, почти как тогда, в нашу лучшую весну. Ты ведь не забыла?

Конечно же, она не могла забыть такого. И долгие годы хранила то платье, даже возила с собой по миру. Но никогда больше не надевала. Воспоминания нахлынули волнами, а Энтони уже открывал перед нею дверь весьма солидного женского модного магазина. И стоило только войти, как её буквально подхватили любезные продавщицы и стилисты, перед глазами запестрели наряды. А Блэк что-то пояснил им по-английски и растянулся на мягком диване со стаканом прохладного лимонада.

Может быть, визуально, Париж и утратил своих фей. Но уж всяк этот город никогда не перестанет быть столицей мировой моды. Каждое из заведений, подобных этому, готово было создать фею из любой женщины. Причём в столь короткие сроки, будто бы это не просто работа, а чистое волшебство, когда до начала бала Золушки осталось уже совсем немного. Не прошло и часа, как перед Энтони предстала его возлюбленная, одетая почти также, как в далёком 1985-м. Только на порядок дороже и изысканнее. Воздушные рукава на платье спускались почти до локтей, но обнажали плечики. Переплетённые на спине тонкие ленты не давали бретелям спадать. А юбка не просто клешилась по моде восьмидесятых, а нежно спадала по бёдрам, оба её слоя — шелковый и кружевной — ложились по фигуре мягкими драпировками. Но она восхитительно развевалась, стоило Эйрин чуть шевельнуться. К платью подобрали сумочку, туфли и бижутерию, подправили девушке причёску и освежили макияж. Ну, а в подарок к столь не дешёвой покупке позволили выбрать духи — настоящие, французские, причём из числа ароматов, которые ещё не поступили в продажу в других странах. А ещё упаковали все её старые вещи и отправили с курьером по указанному адресу. Тони, сто раз проклявший заведение за единственное их упущение — угощать клиентов лимонадом, а не пивом — в тот миг почувствовал, что голова идёт кругом, как будто он пьян. Не в состоянии отвести от Эйрин глаз, он безмолвно протянул продавщице кредитку, даже не поинтересовавшись стоимостью покупки. Лучший день в жизни возвращался. И когда Эйрин вышла на улицу, а он чуть задержался за ней, закрывая дверь, уже через миг его ждала не самая приятная картина. Какой-то иностранец, явно не француз, но и не американец, расходился в комплиментах перед его возлюбленной, кланялся и даже взял её за руку. Из того, что он говорил, было не разобрать ни слова. Ясно было одно: он тщетно искал в Париже его прославленных фей и, наконец, нашёл. Впрочем, увидев рядом с «феей» её спутника, подобного древнескандинавскому богу грома, незадачливый кавалер испарился в считанные секунды.

— Как там, говоришь, звали того урода, что влюбился в первую красавицу?

— Квазимодо. А что?

Тони что-то буркнул себе под нос, но не решился ни закурить сигарету, ни с силой прижать к себе свою женщину. Её облик обязал галантно предложить ей руку, и оба продолжили путь по парижской улочке. Свернув в переулок, а после на набережную, Блэк стал посматривать по верхам и, завидев на последнем этаже старинного здания вазоны роз, исполнил второе своё обещание. Если вам хочется отдохнуть именно в уличном ресторане на свежем воздухе, но не видеть при этом идущих мимо прохожих, выбирайте те заведения, что расположены под крышами. В плохую погоду вам будет гарантирован прекрасный вид из окна и почти полная тишина. Ну, а если на улице ясно и солнечно, к вашим услугам такие увенчанные розами балконы.

— Здесь прекрасно! — молвила Эйрин и коснулась лицом душистых цветов. — Париж как на ладони, а мы ведь не в самом центре. Это правда восхитительный выбор, Тони! Откуда ты только знал?

— Я не знал. Я просто глазел по сторонам и думал, как сделать так, чтоб на тебя не пялились местные похотливые мужики.

— Все кроме одного, думаю?..

Теперь уже можно было дать волю чувствам, обнимать и целовать её под этой крышей парижского дома, на лёгком ветре, среди этих роз. День был будний, и они оказались единственными посетителями заведения, ну, а хозяева разом смекнули, что у этой пары есть повод побыть одним. Лучшее красное вино появилось на столе почти сразу, фруктовый десерт для Эйрин принесли через несколько минут, ну, а двойная порция мяса для Тони готовилась столь долго, что время это вместило в себя все упущенные ранее поцелуи, оказавшиеся неуместными просто на улице. Блэк упивался воспоминаниями и всерьёз уже ждал, когда они окажутся дома в их спальне. Но не мог не замечать грусти в глазах любимой. Она никогда не знала столь счастливых дней, но эта грусть — ей было не скрыть её несмотря ни на что.