Парадоксы Миллениума

Губы той девушки из далекого детства были мягки и шелковисты. Она не боялась, а лишь никла ближе. Руки, полные нежности, сновали от плеч по спине, а после касались лица. Он же мечтал, насладившись, отодвинуть это лицо ладонью, и после грубой подножкой уложить её ниц. Он не хотел лица. Только покорности, понимая, что уже это сделает её счастье. Он хотел — повиновения. А, получив его, просто арендовал машину владельцев заведения, усадил Анри-Филиппа рядом и дал газу. Всё, что случилось с ним — Франция, ночное шоссе, эта машина, управляя которой, он становился богом для своего любовника — то была новизна. То была жизнь, о которой он ничего не знал раньше. И он не ведал того, что может быть столь любим, а его тело может быть столь обласканным. Проснувшись утром в номере Scribe Paris managed by Sofitel, они обнимали друг друга счастливые. Глаза Анри-Филиппа были влажны от слез, но Транди оставался сухим и жестким. Была причина. И хранить её в сердце теперь было то же, что раньше — род своего занятия. Он нашел выход. Но чувствовал, что теряет себя.

Впрочем, в противовес ощущению потери, тем самым утром его порадовала одна приятная находка. Лерой рассказывал ему историю удачной подделки одной знаменитой картины, красочно описывал, как талантливым мошенникам удалось обойти экспертов и устроить подмену. И в этот миг Шторм-Спринга осенило. Он не видел раньше Анри-Филиппа. Но он читал о нём в том самом досье, которое собственноручно скопировал, а после удалил из базы ФБР. Этот милый парень корректно скрывал и масштабы своего бизнеса, и, разумеется, истинную статью дохода. Третьи лица в его рассказе были его подельниками, а удачливый предприниматель — им самим. Несколько антикварных лавок лишь прикрывали рисковый и сверхприбыльный бизнес по подделке и подмене произведений искусства. Миловидный франт с экзотическими вкусами в одежде и увлечениях вращался в мире столь же экзотического криминала. И оказался как раз той рыбой, которую Транди надеялся поймать и направить работать на себя. Каждый, кто попадает в секретные списки, знает и тайные двери, владеет ключами к запертой ими информации. Несколько страниц досье, оказавшегося в руках случайно в спешке, теперь должны были открыть Шторм-Спрингу дорогу к агентам и осведомителям Европы. Но только он и не думал действовать быстро. Он был осторожен, подобно хищнику на охоте. Несколько дней, остающихся до приезда Блэка, они с Лероем беспечно проводили время. Транди свалил на любовника поиск и аренду подходящей квартиры, что тот воспринял за честь и возможность обеспечить им дальнейшие тайные свидания. Сам же, ссылаясь на переписку по бизнесу, проверил своего Анри по всем известным ему каналам и подготовил досье к тому, чтобы в удобный миг выложить его перед прелестным мошенником. А ещё узнал, что были у Лероя и многочисленные сделки с правительством США, которое во все времена не гнушалось прибрать к рукам вечные ценности и объекты всемирного наследия.

Но была у коварного леопарда в засаде и ещё одна важная цель…

Тони и Эйрин прибыли в Париж в назначенный срок. Транди встретил их в аэропорту и отвёз в ближайший пригород французской столицы, где находилась двухэтажная фешенебельная квартира с двумя ванными комнатами и балконом, выходящим на раскинувшийся внизу тенистый парк. Друзья остались довольны его выбором, хотя сам Шторм-Спринг не имел к тому отношения. Анри-Филипп за него позаботился о том, чтобы самому устроиться через стену и иметь возможность переговариваться, выходя на балкон. Уже на второй день соседи познакомились, отобедали в милом ресторанчике в парке под открытым небом. И тем же вечером, убедившись, что Эйрин спит, Тони вывел товарища на балкон и хмуро спросил:

— Что это за ряженая девица с яйцами? И какого ты посвящаешь его в наши дела? Я считал тебя осторожным.

Блондин улыбнулся, понимая, что первый рубеж взят.

— А в какие дела я его посвятил? Поясни. — Тони остался недоволен ответом, и пришлось продолжить. — Никаких дел, лишь совместный просмотр Парижских памятников, да помощь с арендой столь прекрасного жилища.

— Не пудри мне мозги. И не думаю, что местные гей-клубы — это главная достопримечательность всей Франции.

Было самое время подлить масла в огонь, и на следующий же вечер Шторм-Спринг предложил всем троим собраться в ресторане, отправив Эйрин за покупками. Тони ждал чего-то важного, проливающего свет на вхождение Лероя в их круг. Анри-Филипп также недоумевал, для чего новому знакомому было приводить с собой этого несносного мужика диковатой внешности. Вот только за их столиком не происходило ничего особенного, если не брать в расчет, что воздух над ними накалялся с каждой секундой. Едва они оказались дома, Блэк не стал сдерживаться и просто прижал блондина к стенке. Как же давно Транди мечтал о силе этих рук! Казалось, уже целую вечность. И пусть разговор был не из приятных, желаемое обращалось в действительное. Тони Блэк ревновал его к Лерою, и теперь в том не было ни тени сомнения. А ещё был зависим от него, оказавшись в другой стране со всем возом нешуточных проблем и весьма туманным будущим. Горящие глаза извергали молнии, хватка не ослабевала. Присутствие девушки этажом ниже заставляло обоих вести себя тихо. И в самый опасный из моментов Транди заглушил рычание Энтони поцелуем, дотянулся до столика и вручил ему подготовленное досье.

— Вот, читай. Если чего не поймёшь, я поясню тебе, что без этого парня нам не выйти на свою добычу. Других таких пришлось бы искать. А этот сам пришёл прямо в руки.

Энтони сел на диван, перебирая странички, но продолжая наблюдать за своим товарищем. Информация о связях с американскими министерствами чуть успокоила его, в ледяные глаза возвратилась толика молчаливого доверия.

— Ты уже завербовал его?

— А ты не понял этого, когда пытался стереть бедного парня с лица земли?

Разрешив проблему по одну сторону стены, Шторм-Спринг подался на вторую. Слушать гневные упрёки ему совсем не хотелось. Теперь он был воплощением силы, и через пару минут красивое обнаженное тело Анри-Филиппа извилось на постели. Прижав парня к простыни, он не давал ему говорить, лишь стонать. Взгляд коварного искусителя метал молнии. Но только Лерой теперь многое понял и не желал держать обиды в себе.

— Я знаю, ты любишь Блэка! Мечтаешь сжимать рукой его мускулы, побыть в горячих и жестких объятиях. Но только я, в отличие от него, дарю тебе жизнь на равных!

Транди с разворота ударил любовника, повергнув того лицом вниз, но так, чтобы назавтра не было видно последствий. Ярость возбудила его, нагрянув сверху, он резко взял Анри. Серия сильных необузданных толчков безо всяких прикрас и подготовки заставили парня стонать.

— Что ты знаешь об этом? Ты же картинка в шёлковых кружевах! Тебе же хреново, когда в доме нет мраморной ванны, и не посрать в золотой унитаз! Это с Блэком я был бы на равных. Запомни это и заруби себе на носу!

Руки долго еще держали партнёра пригвожденным к постели. Лишь насытившись и достигнув экстаза, Шторм-Спринг отпустил его, бросил на постель досье, спросил, во что бы тот оценил исчезновение этого документа из базы, и почти мгновенно уснул. А утром испуганное лицо Анри-Филиппа глядело на него сверху, руки молодого человека водили по его груди и плечам.

— Ну, прости! Я не хотел, поверь! Я буду с тобой хоть проституткой, если ты того пожелаешь! Я слишком люблю тебя, ты дан мне судьбой. Как ты сумел достать это? Тем более удалить?

— А вот это уже не твоё дело. Много взамен не прошу. Лишь об одной, столь же деликатной услуге.

— Всё, что угодно, любовь моя! Пределом моей мечты был граф или герцог. А я получил короля! Да что там короля, просто всесильного бога!

Откуда-то снаружи, сквозь приоткрытую дверь балкона доносились звуки известной каждому романтической песни. Там цвела тёплая осень — продолжение лета. То была гармония — апогей совершенства. Но как достичь его без любви? Париж — это город, где у каждого мужчины есть женщина.

========== Часть 19 «Дым без огня» ==========