Страница 41 из 53
Боде после минутного колебания положила руку на плечо женщины. Тора посмотрела на нее, и ее взгляд смягчился от пылающей ярости до тлеющего гнева.
— Они подняли его за горло, он не видел ничего, что удерживало бы его, и вывернули его голову, как цыпленку, готового к ощипыванию. — Боде поднесла руку ко рту при мысли о том, что Айз Седай убивают так… жестоко.
Тора опустила взгляд.
— После этого они не задержались надолго. — Она всхлипнула, и по ее щеке скатилась слеза. — Мы никогда не рассказывали Рифтену, что произошло на самом деле. Керр сказал ему, что Дав умер, защищая своего товарища-охотника. Я просто… — она запнулась, — мне невыносима мысль о том, что мой мальчик узнает, что его отец был убит. Убит только за то, что был тем, кто он есть. — Тора ошеломленно положила руку на руку Боде. — Когда он ушел, чтобы присоединиться к Аша’Манам, я боялась, что он кончит так же, как Дав. — Она тепло улыбнулась. — Жаль, что Дав не видит, каким стал его сын.
Боде сглотнула, только сейчас осознав, что сама вот-вот заплачет.
— Миссис Арасон, — сказала она, — с Рифом этого никогда не случится. Клянусь вам, я никогда этого не допущу. — Тора посмотрела на нее и, казалось, почти улыбнулась.
— Я тебе верю…- минутное колебание, — Бодевин Седай. — Боде улыбнулась и обняла свою будущую свекровь, так крепко, как только могла.
Никто из них не видел Рифтена, прячущегося за деревом на протяжении всего разговора. Риф широко раскрыл глаза, пытаясь понять, что он услышал. Его отец мог направлять?! И Красная Айя убила его?! Множество эмоций нахлынуло на Рифа, но через несколько мгновений осталось одно: холодная месть. Он должен узнать, кто это сделал. И тогда он заставит их заплатить.
Риф быстро открыл Врата в единственное место, где он мог найти ответы: библиотеку Белой башни.
***
Джур барабанил пальцами по руке, привычка, о которой мать говорила ему с детства. В данный момент он сильно нервничал. Он и еще три Теламона сопровождали Лорда Логайна в этом весьма деликатном деле. Отчет от первого из «обращенных» Аша’Манов, который был Исцелен, или «Возвращен», как это быстро назвали. Перед ними, с противоположной стороны широкого темного дубового стола, стоял Донало Сандомир.
На первый взгляд Сандомир выглядел точно так же, как раньше: седые волосы, морщинистое лицо фермера, подстриженная борода, гранат в левом ухе. Но за всем этим скрывался затравленный взгляд, как будто он видел, как весь его мир сгорел у него на глазах, или предал самых близких ему людей. Что, в некотором смысле, было отчасти правдой.
Огир держали Сандомира в безопасности, когда тот восстанавливался после Исцеления Найнив Седай, точно так же, как они делали с другими, которые Исцелялись или ждали этого. Прошло несколько дней, прежде чем Сандомир смог передвигаться самостоятельно, и недели, прежде чем он достаточно выздоровел, чтобы покинуть стеддинг. И вот теперь, всего через несколько дней после возвращения сюда, он был готов сделать неожиданный доклад. Он сказал, что это важно, и Логайн ему поверил.
Сандомир глубоко вздохнул, потом посмотрел Логайну прямо в глаза, его состояние улучшилось в стеддинге ― хотя и немного по сравнению с тем, каким он был до «обращения».
— Я хочу доложить о том, что слышал от Повелителей Ужаса перед Последней Битвой, Лорд Логайн, — сказал он без предисловий. Логайн вскинул бровь, услышав эту новость, но в остальном выражение его лица не изменилось.
— Сандомир, — сказал он ровным голосом, — то, что они знали, мало имеет к нам отношение сейчас. Последняя Битва была выиграна, Темный побежден. Армии порождений Тени, по крайней мере то, что от них осталось, уничтожены или близки к этому. Повелители Ужаса, те кого «обратили», медленно Исцеляются и Возвращаются. Что, по вашему мнению, было так важно сообщить? — Он казался искренне заинтересованным, а не просто потакал человеку, который увидел Бездну и едва успел отступить.
Сандомир устало улыбнулся.
— Я узнал, как Таим это сделал, как его люди стали такими сильными, такими умелыми, такими быстрыми, — признался он. Логайн выпрямился, его глаза расширились от интереса. Губы Сандомира изогнулись в быстрой улыбке, прежде чем снова принять усталое выражение.
— Я слышал, как Повелители Ужаса говорили об этом после того, как меня «обратили». Это было связано с Узами. — Все присутствующие Теламоны слушали. Все, кроме самого Джура, связали Узами Айз Седай или были связаны ими. Все они чувствовали преимущества связи, умение, пригодное только для женщин.
— Люди, которые брали «частные уроки» Таима, — продолжал Сандомир, — сначала учились вступать в Круг. Члены «Черной Айя», поставляемые по приказу Отрекшихся, связывали «ученика» и Таима. С его знанием саидин, затем он заставлял их, как и всех нас, подталкивая их способность удерживать Силу до предела без шанса сжечь себя. В то же время он учил их плетениям, каким научился у Отрекшихся. Одним из них был Демандред, а другим — Осан’Гар. — Сандомир бросил взгляд в сторону, словно что-то обдумывая. — Я думаю, что этот «Осан’Гар» мог быть Дашивой, но я не уверен.
Логайн сел и прикрыл рот рукой, обдумывая то, что только что узнал. Он кивнул сам себе, он пришел к решению.
— Молодец, Сандомир. — Он встал и подошел к мужчине. — Иди домой и отдохни. Когда ты почувствуешь, что готов, ты можешь вернуться к служению. — Сандомир улыбнулся и кивнул, отдавая честь Аша’Ману перед уходом.
— Вы уверены, Лорд Логайн, что он готов приступить к своим обязанностям так скоро? — Спросил Наришма. Логайн поколебался, прежде чем кивнуть.
— По словам Лорда Перрина Айбары, «обращение» притупило творческие способности и дальновидность жертвы. Если бы его не вылечили, он, вероятно, предал бы нас, как только освободился из стеддинга. — В уголках его рта появилась ухмылка. — Кроме того, ты действительно собираешься допросить Найнив Седай? — Глаза Наришмы расширились, и он смущенно отвел взгляд. Джур не мог сказать, имел ли Логайн в виду Найнив, излечивающую безумие, или ее все еще замечательный характер. Так или иначе, он получил желаемый эффект — все присутствующие засмеялись.
***
Риф провел рукой по переплетенным в кожу корешкам книг в библиотеке Белой башни, почти лихорадочно перебирая заголовки. Как Аша’Ман, он получил доступ к Хранилищам, обычно запрещенным для тех, кто не был Айз Седай. Хотя, похоже, они еще многое хотели скрыть.
Услышав правдивую историю о смерти отца, Риф на мгновение поборол раскаленную добела ярость, поднявшуюся в его груди, прежде чем она перешла в холодный гнев. Он открыл Врата в Белую башню и держался в пустоте, чтобы Айз Седай не заметили его.
Закончив с этой книжной полкой, Риф взволнованно прищелкнул языком. Записи были в порядке; организация, столь же старая, как Белая башня, не продержалась бы так долго без этого. Но они варьировались от истории до налогов. Не то, что он искал, а то, что Белая Башня хотела бы скрыть.
Как стрела, попавшая в цель, он понял, насколько маловероятно, что он сможет найти нужную ему информацию, особенно если ее охраняет Коричневая Айя. Чтобы заполучить это в свои руки, потребуется чудо или удача принца Воронов, выражение, которое быстро заменило «Удачу Темного». Риф задумался, вспоминая свою первую ночь в Эбу Дар, эту, казалось бы, неестественную победу над самим принцем Воронов.
Руководствуясь интуицией, Риф схватил Источник и направился к одной из библиотекарей Коричневой Айя, просматривающей записи. Риф сосредоточился на ней, на том, что ему нужны ответы, и спросил, были ли случаи, когда Айз Седай убивали мужчин, которые могли направлять без обычного суда. После долгой секунды колебаний Риф почувствовал головную боль, словно кто-то воткнул ему в лоб шип, вернее, он почувствовал ее за пределами пустоты.
Коричневая сестра начала объяснять о Погроме, событии, также известном как «Подлость», в котором Айз Седай позже поняли, что Черная Айя начала убивать мужчин и мальчиков, которые могли и даже которые могли бы быть в состоянии направлять. Предположительно, это продолжалось шесть лет и закончилось официальным отчетом о семи Укрощенных мужчинах, хотя неофициальный отчет был ближе к двадцати, а в секретные отчеты записали две тысячи мужчин и мальчиков, укрощенных или убитых. Секретные записи хранились в Тринадцатом Хранилище, в запертой комнате в глубине библиотеки.