Страница 37 из 53
— Мы идем? — спросила она, озаренная сиянием саидар и открыла Врата в город. Боде повела Рифа на окраину города. Всем, кто наблюдал за ними, казалось, что они вышли из большого дуба у дороги. Аливия шла впереди, когда они вошли в город.
— Куда мы идем, Рифтен? — спросила бывшая Дамани. Прежде чем Риф успел ответить, кто-то выкрикнул его имя. К ним подошел крупный, дородный мужчина в кожаной куртке кузнеца с широкой улыбкой на лице.
— Свет, парень, это ты? — Боде почувствовала, что беспокойство Рифа немного улеглось, когда он улыбнулся и заговорил с кузнецом, который с восхищением указал на его мундир, булавки на воротнике и меч. Наконец он отпустил их, и страх Рифа вернулся.
Риф повел их через город, пока они не добрались до большой гостиницы «Шепчущие Ивы». Он медленно открыл двери и провел их внутрь. Общая комната была чистой и светлой. Обслуживающие девочки, а также странное зрелище, обслуживающие мальчики, вытирали столы и расставляли напитки. В большом камине ревел огонь.
Одна из девочек, или, вернее, женщина, обернулась к ним, когда они вошли; она остановилась как вкопанная, когда ее взгляд упал на Айз Седай и Аша’Мана.
— Привет, Сабина, рад снова тебя видеть, — сказал он. Служанка Сабина ахнула, прижав руку к груди, очевидно, узнав Рифа. Она повернулась и почти побежала вглубь гостиницы. Риф нервно сглотнул и кивнул Боде и Аливии, указывая на стол. Все трое сидели и ждали. Они сидели недолго, когда из задней части гостиницы донесся шум.
— Меня не волнует, хоть сама Амерлин пришла, никто — особенно Айз Седай или те Аша’маны, не могут вызвать меня в моей собственной гостинице! — Вошла женщина, скорее всего хозяйка, она подошла прямо к ним, как будто чувствовала, кто они. — И еще одно, я… — Она замолчала, увидев, как Риф встал, высокий и гордый, несмотря на неуверенность, бушующую в Узах.
— Привет, мама, — сказал он.
***
Ирелла старалась сохранять спокойствие Айз Седай, следуя за Сибеллой и двумя другими женщинами из Родни, которые образовали треугольник вокруг королевы Илэйн, почетного караула в стенах Черной башни. Предполагалось, что Королева совершала эти поездки время от времени, чтобы проверить Аша’Манов, которых она считала чем-то вроде почетных граждан Андора.
Габрелле Седай ехала вместе с ними, а также с двумя предполагаемыми «Теламонами», которые были лидерами в группе М’Хаэля. Ирелла сравнила их с Советом Восседающих в Белой башне или, может быть, приближенными генералами.
Габрелле Седай объясняла королеве какую-то политику в Черной башне, но Ирелле было трудно сосредоточиться в окружении стольких мужчин, способных направлять. Они были повсюду! Они расхаживали по городу, казалось, не заботясь ни о чем на свете, выполняя поручения и задания. Приглушенный гул вдалеке указывал на практику разрушения валунов, и прямо перед ними какие-то люди в Черных мундирах помогали «ремонтировать» дом, одна небольшая группа разрушала деревянные стены, в то время как другая бОльшая группа поднимала кирпичи и разбрасывала раствор, а следующие обжигали кирпичи и раствор в прочную стену.
Это было ужасно. Еще до того, как ее имя вписали в книгу Послушниц, бабушка Иреллы рассказывала истории о мужчинах, способных направлять, чтобы пугать ее по ночам. Она слышала истории о безумии, которое охватило их, и об ужасах, которые они творили. Они, люди, которые разрушили мир.
Айз Седай верили, что порча на саидин была очищена, и, возможно, они были правы, но это не имело значения. Эти люди опасны, безумны они или нет. Мужчины были переменчивыми, агрессивными, темпераментными существами, которые думали кулаками больше, чем головой, если вообще думали. Они не имели права использовать Единую Силу. Только женщины, спокойные, уверенные и всегда правые, могли использовать ее со всей ответственностью.
После нескольких часов исследований и споров королева установила Круг с женщинами из Родни и открыла Врата обратно во дворец Кэймлина; затем Родня вернулась в свое поместье. Когда Ирелла начала снимать седло, она почувствовала что-то странное. К одной из пряжек был привязан войлочный мешочек. Повинуясь порыву, она спрятала его, пока не закончила чистить лошадь, а затем ее освободили на весь день. Она ненадолго задумалась о том, как хорошо было бы пройти традиционный шестинедельный испытательный срок. Ей придется найти… работу, но, по крайней мере, она сможет действовать самостоятельно, без наставника, заглядывающегося через плечо.
Вернувшись в свою комнату, Ирелла достала из кармана платья мешочек и высыпала его содержимое на кровать. Из него выпали три кольца из серебристого металла, два из которых выглядели как браслеты, а одно было больше, как тугое ожерелье. Рядом лежала записка, и она взяла ее, чтобы прочесть.
«Мое время скоро закончится. Ключи к нашему успеху — держи их в тайне. Я свяжусь с тобой в ближайшее время. Записку сожги.»
Взгляд Иреллы вернулся к металлическим браслетам, лежащим на простынях. Ключи к их успеху? Не было сомнений, что их послал Завьер, но как они могли помочь? Ирелла обняла Источник и сплела нить огня, осветив угол записки, прежде чем бросить ее в маленький камин своей комнаты.
Ирелла глубоко задумалась о том, что мог иметь в виду Завьер, прежде чем решила, что он объяснит свои причины, когда она увидит его в следующий раз, так или иначе. Она собрала браслеты и спрятала их в шкаф, прежде чем выйти из комнаты.
Так или иначе, она получит то, что ей нужно.
***
Боде, затаив дыхание, наблюдала, как Тора, мать Рифтена, смотрит на сына широко раскрытыми глазами. Очевидно, служанка не сказала ей, чего ожидать в общей комнате. Рифтен гордо выпрямился, но Боде заметила, что его руки дрожат, пальцы сжимаются и разжимаются. Не говоря уже о бушующем потоке вины и страха, поднимающемся и опускающемся через Узы.
— Значит, ты вернулся домой, — ледяным тоном произнесла Тора. Риф сделал шаг назад, словно его ударили, и кивнул. Тора скрестила руки на груди и холодно посмотрела на него. — Почему ты думаешь, что тебе здесь будут рады? — спросила она. Служанки, стоявшие у стен, ахнули.
Риф судорожно сглотнул, чувство вины чуть не задушило ее сквозь Узы.
— Понятия не имею. Я просто… — он оборвал фразу и вздохнул. — Я скучал по дому. Я скучал по тебе, мама. — Риф достал из кармана пачку писем. — Я писал тебе каждую неделю, но не думал, что ты прочтешь их. — Риф положил письма на стол.
Тора шагнула к сыну, ее глаза горели. Риф закрыл глаза, словно ожидая удара. Боде ахнула, когда Тора обняла его. Риф удивленно распахнул глаза, но все же удержал ее. Тора отступила назад, слезы катились по ее щекам. Она слабо улыбнулась и погладила Рифа по щеке.
— Добро пожаловать домой, сын мой, — сказала она.
Риф улыбнулся, и слезы выступили у него на глазах. Тора покачала головой, вытерла слезы и хлопнула в ладоши.
— Шевелитесь, девочки! Не теряйте времени! Мой мальчик привел гостей домой, а вы хотите просто постоять? Идите, быстро, принеси рагу и чай!
Риф со вздохом сел, устало улыбаясь. Боде почувствовала… удовлетворение через Узы, как будто его утешило что-то знакомое. Боде взяла его за руку и он улыбнулся в ответ. Сабина принесла три миски тушеной оленины и чайник чая.
— Она очень скучала по тебе, — сказала она, прежде чем повернуться, чтобы обслужить другого клиента.
Боде принялась за рагу, оно было восхитительно, но что-то ее беспокоило. Служанки смотрели на нее с… почти жалостью. Боде взглянула на Рифа, который, казалось, ничего не заметил. Она отмахнулась от всего и продолжила есть. Глаза служанок не отрывались от нее в течении всего дня.
***
Карл улыбнулся в предвкушении, направляясь к площадке для Перемещений Тар Валона, в сопровождении Аша’Мана. Кайриэнский Лорд был наконец освобожден от пребывания в Белой башне и заменен кем-то другим. Он оглянулся на своего спутника, тот, вероятно, был Шайнарцем, который сердито смотрел на него. Карл отмахнулся от него, когда вошел на площадку и схватил источник, готовый сплести Врата домой.