Помидорки

Выпито было много, но план был сформулирован. В понедельник он нашел самого ушлого из всех ушлых адвокатов. Задача была поставлена четко – брак аннулировать, все свидетельства о том, что он вообще был, уничтожить, его имя, как отца, из метрики ребенка убрать. Не должно быть ни одного свидетельства о том, что между бизнесменом Александром и ребенком-инвалидом есть какая-то связь.

Он зашел в детскую утром, уже в костюме и в пальто, держа в руках папку с документами. Зина сидела у окна, держа на коленях Гришу, который пытался дотянуться до чего-нибудь и улыбался своей забавной детской улыбкой. На лице Александра улыбки не было. Мысль о том, что этот ребенок – его, вызывала у него тошноту.

– Послушай. Мне нужно сказать тебе кое-что. Не секрет, что я женился на тебе для того, чтобы ты родила мне здорового наследника. Ребенок – инвалид мне не нужен, так что это теперь твоя проблема, делай с ним, что хочешь.

– Но он родился здоровым! Что значит «делай с ним, что хочешь?» – Зина почти не могла говорить, так как ощущение вопиющей несправедливости сдавливало ей горло, – с ним что-то случилось, когда ты с ним остался!

– Я тут не при чем. Ты оставила ребенка одного, не позаботилась о нем. Не надо переваливать на меня то, что ты не справилась со своими материнскими обязанностями! Повторяю, мне нужен здоровый наследник, это понятно? Если хочешь, отдай его в детдом, мне все равно.

Она беспомощно озиралась вокруг, рассчитывая на поддержку хоть кого-нибудь.

– Но он твой сын! Как ты можешь от него отказываться!

– Уже нет, – Александр протянул ей бумагу, – вот его свидетельство о рождении. У него нет отца. Ты – мать-одиночка.

Зина смотрела на бумагу. В этой бумаге значилось, что ребенок Григорий Иванович носит ее фамилию, а на месте данных об отце стоит прочерк.

– Как это? – она вообще не понимала, что происходит. – Ты подделал свидетельство о рождении?

– Ну что значит «подделал», – Александр пожал плечами, – скажем так, получил новое. Наш брак аннулирован, кстати, по закону никаких претензий ко мне ты иметь не можешь. Никаких алиментов или компенсаций.

Ее охватывало оцепенение. Брак аннулирован?

– А почему у него отчество «Иванович»? – спросила она, хотя это вообще не имело никакого значения.

– Не знаю, так написали. Какая разница? – раздраженно ответил Александр.

Ребенок всплескивал ручками и издавал какие-то мелодичные звуки. Александр смотрел на него и качал головой.

– Да, еще. Даю тебе неделю, чтобы съехать. Квартиру я тебе купил, на окраине, будешь жить там – видишь, не такой уж я и плохой, на улицу тебя не выгоняю – но, если будешь пытаться доказать, что я – отец, или вообще как-то мне мешать или вмешиваться в мою жизнь – выселю. Так что, обо мне забудь. Поняла?

– А ребенку я что скажу? Он же спросит, кто его отец? – она все еще не до конца понимала, что происходит.

– Скажешь, что у него нет отца. Не наживай себе неприятностей. Не забывай, я в этом городе человек влиятельный. А ты – так, никто. Училка с нищенской зарплатой.

Он оглядел комнату.

– Только зря на ремонт потратился. Ладно, у меня дела. У тебя неделя, чтобы убраться отсюда. С няней я сам разберусь. Всего наилучшего.

Зина остановила рассказ, задумчиво смотря на небо. Ее слушательницы молчали, с трудом усваивая услышанное.

Первой подала голос Света.

– А что, это вообще возможно, поменять все документы?

– Если знаешь, кому дать взятку, судя по всему, да, – усмехнулась Зина.

– Погодите, – теперь голос вернулся и к Насте, – но вы же не оставили это все так, правда? Вы же боролись? Вы же нашли адвоката, доказали, что ребенок от этого Александра? Вы же делали что-то?

– Я была в декретном отпуске с грудным малышом – инвалидом. Квартира, о которой он говорил, была почти полуподвалом, комнатушка 12 метров, в которой было сыро и холодно, и мне нужно было думать, как прокормить и одеть ребенка. На какие деньги бы я нанимала адвоката?

– Но, – Настя искала аргументы, – но это неправильно! Взять и сдаться! Так нельзя!

Зина только плечами пожала. Гриша, казалось, дремал, под теплыми лучами солнца.

– Твой папа богат, а твоя мама красива, – почти про себя сказала Света, вздыхая. Она все еще была под впечатлением от рассказа.

– Ладно, девочки, – Зина поднялась со скамейки, – спасибо за мороженое, и за то, что выслушали. В следующий раз я всех угощаю, идет? Увидимся!

Она подмигнула подругам и направилась к выходу из парка, привычно толкая перед собой коляску.

Девушки какое-то время молчали.

– Мне кажется, она чего-то недоговаривает. Ну не может быть так – не бывает таких отцов! Взять и от собственного ребенка отказаться! Уму непостижимо!

– Звучит так, как будто ты ее осуждаешь, – негромко ответила Света.

– Не осуждаю… Но думаю, она сама виновата. Она что-то делала не так, вот и последствия.

Света промолчала.

В следующее воскресенье с утра Настя ждала звонка или сообщения от подруги с приглашением встретиться, но его не было.

– Ну и ладно, я все равно иду в церковь.

После службы, выйдя на улицу, она поискала глазами Фаину. Ей нужно было поделиться с кем-то своими мыслями о той истории с ребенком-инвалидом, потому что она не могла перестать думать о ней.

Фаина присела на лавочку возле Насти.

– Как ты, дочка? Тебя что-то беспокоит?

Настя вкратце рассказала Фаине историю Зины для того, чтобы задать вопрос, который мучил ее всю неделю.

– Скажи, она же сама виновата? Она делала что-то не так, неправильно, и поэтому получила ребенка-инвалида?

– Я думаю, ты права, дочка. Она Боженьку чем-то разгневала, вот и получила. Если ты правильно живешь, то зачем Боженьке тебя наказывать? Он же справедливый, просто так тебе напастей всяких не присылает.

– А если я хожу в церковь, то значит, со мной такого не случится?

– Конечно, нет. Ты Библию читаешь, пост соблюдаешь, службы посещаешь… Ты все правильно делаешь. А от женщины той держись подальше, она тебе не ровня.

Настя и сама не заметила, как по привычке оказалась в парке после церкви. Как будто ноги сами шли туда. Зину, Гришу и Свету она увидела издалека, они все ели мороженое и смеялись.

«Держись подальше от этой женщины», – прозвучало в ушах.

Настя развернулась и пошла прочь.

– Странно, – сказала Света, – Настя обычно в это время уже приходит, почему-то нет ее…

– Мне кажется, она меня избегает, – засмеялась Зина, – может, думает, что если со мной общаешься, то беду на себя накликаешь.

– Зина, вы на курсы телепатов не ходили, случайно? – теперь засмеялась Света, – ладно, раз ее нет, пойдемте, погуляем, я помогу с коляской, а вы мне расскажете, что дальше было, идет?

После того разговора о том, что Александр отказался и от нее, и от ребенка, Зина была, что называется, «не в себе». Она кормила Гришу и гуляла с ним совершенно механически, без мыслей. В день, когда ей нужно было съехать, она собрала детские вещи, то, с чем пришла к Александру, и свое свадебное платье, хотя и не знала, что она будет с ним делать. Водитель молча вручил ей ключи, высадил ее с ребенком и чемоданами и уехал, так как очевидно боялся прогневать шефа, не дай Бог бы тот узнал, что он помог женщине с полупарализованным ребенком. Когда она вошла в ту конуру, которая теперь должна была стать их жилищем, она упала на колени и зарыдала.

– Наверное, если бы не Гриша, я бы с ума сошла. Совершенно не знала, что делать, разве что, руки на себя наложить. Но тогда пришлось бы и его убить, правда? Не оставлять же беспомощного младенца в пустой холодной квартире…

Уже стемнело, когда она поняла, что скоро нужно будет кормить сына. У нее было немного денег, нужно было найти магазин. Слава Богу, в конурке была кровать, стол и маленькая плита, а в двери был замок.

– Вы знаете, у меня, если честно, от вашей истории мурашки по коже бегут, – призналась Света, – как вы вообще справились?

– Поначалу, не справилась, – улыбнулась Зина, – плакала, обвиняла мужа в предательстве, жаловалась на все и не знала, что делать… Лежала на кровати и смотрела в одну точку.