Когда придет рассвет

— Синица, — позвал меня Реддл, — ты не будешь участвовать в Турнире.

— Почему? — слегка возмутилась я. Но о своем участии я и не думала. Как-то ценю жизнь и полную дееспособность.

— Диппет определенно отправляет тебя как главного дипломата, — заключил Малфой под утвердительный кивок Тома.

Долохов, подавляя зевоту, удивленно посмотрел на наших сообразительных друзей.

— То есть директор ехать не собирается?

— Это всё устраивается для поддержания дружных отношений. Явно поедет «отмывать» своё имя Дамблдор. Дурмстранг же приносит извинения за своего нерадивого выпускника. Так что, я думаю, мы не увидим никаких темномагических выступлений, — закончил Реддл.

После чего мы отправились по своим комнатам.

Времени для сна и так осталось до обидного мало.

***

Я долго не могла уснуть. Мне было неудобно ни на левом, ни на правом боку. На спине тоже уснуть не отдавалась.

Темнота.

— Дорогая, смотри внимательней, — раздался женский шепот.

Между сном и явью. Я понимала это. Осознанно переворачивалась на другой бок.

— Как можно не замечать очевидно? — голос покойного дяди был полон недовольства.

— Всё самое интересное происходит одновременно, — мягко продолжишь другой мужской баритон, — иначе оно не будет столь впечатляющим. Моника!

— Моника!

Я вскочила с кровати. Голова медленно соображала, пытаясь проанализировать откуда меня звали.

— Борман! — глухой удар в дверь, — Вставай немедленно, пока я не выбил эту мерлинову дверь!

«Всем бы только двери выбивать!» — промелькнула ошалевшая мысль и я понеслась открывать вышеупомянутую дверь.

Разумеется, по голосу я знала кого принесла нелегкая. Малфой, как всегда идеально выглядевший, недовольно подвинул меня, чтобы пройти в мою комнату.

— И тебе доброго утра, Абраша! — саркастично оскалилась я, — Ты хотел остаться со мной в спальне наедине? Мог бы прийти попозже, дорогой.

Слегка эмоциональный сегодня Малфой.

От моих слов, он стал еще более злым.

— Оденься и к Слизнорту, — прошипел друг лучше всякой змеи, — а я пока вещи твои соберу.

Теперь мне стало неудобно за свое поведение, поэтому я, как можно быстрее, покинула слизеринскую гостиную.

Нашего декана можно было найти в его кабинете, в одном из подземелий Хогвартса. В нём было бы очень холодно, сыро и мрачно, но камин постоянно топится. Повсюду были банки с неприятными на вид веществами, в некоторых мариновались фрагменты животных. На первом курсе, после первого посещения личного кабинета Слизнорта, я пропустила завтрак, да и обед тоже. Слишком уж я успела поразиться, глядя на все эти «живые» ингредиенты.

— Доброе утро, сэр, — поздоровалась я, после стука.

— Проходи-проходите, Моника! — с легкой улыбкой мужчина подозвал меня к котлам.

Я, так и не освоив эту дисциплину как следует, с некой опаской подходила к зельям.

Заглянув в котел, я скривилась.

— Оборотное зелье, профессор? — мой полу-вопрос был понят верно. Слизнорт знал, что Том гонял меня по его предмету.

— Абсолютно верно, мисс Борман! — обрадовался преподаватель моим познаниям.

Удостоверившись в моей компетентности в зельеваренье, Гораций Слизнорт сунул мне небольшой чемоданчик. Как я поняла, — небольшая помощь к Турниру.

Долго держать меня не стали, практически сразу, через камин, переправив в кабинет директора.

И чего же им не спится?

Царь и Бог Хогвартса сидел за своим столом, уткнувшись в пергамент. Первые минуты на меня не обращали внимания, хотя рев огня в камине слышали.

— Рад, что вы ранняя пташка, — с неприкрытой издевкой заговорил директор, стоило мне полезть в сторону распределяющей шапке.

— Что вы, профессор Диппет! Это совсем не так! — хлопая глазами, зато более правдоподобно ответила я.

Хозяин кабинета кивнул на стул напротив него, предлагая мне присесть. От чего я и не думала отказываться.

Устроившись, я преданно уставилась на друга бабушки. Может дело в моем испорченном сознании, плохой компании или в силу возраста, но сейчас, глядя на трехсотлетнего волшебника, я задумалась: а только ли дружба их объединяет с Анри Борман?

— С каждым годом ты становишься все более невыносимой, Моня, — тяжело вздохнул директор.

— Все мы не молодеем, — пожала я плечами и с еще большим интересом уставилась на мужчину.

— Да, — с легкостью согласились со мной, — именно поэтому с вами поедет заместитель директора. Дамблдор будет представлять руководство Хогвартса. Но ты, моя дорогая, будешь глазами и ушами. Что-то услышишь, узнаешь, почувствуешь — сразу говоришь чемпиону.

— А кто будет чемпионом Хогвартса?

— Кубок Огня сам решит. Но тебе не стоит кидать свое имя.

— Я и не собиралась, — буркнула я, чувствуя дежавю.

========== Глазами Т.М.Р. ==========

POV Том Реддл

Фестралы — опасные крылатые кони. Главная отличительная особенность в том, что их может видеть только человек, познавший смерть; для других людей они остаются невидимыми.

У этих лошадей довольно мрачная слава — по мнению многих волшебников, фестралы очень несчастливые. Считается, что они приносят разные ужасные несчастья всем, кто их увидел, но это ни что иное, как суеверие. Я в этом уверен.

Тем не менее, странно, что кареты, на которых мы отправляемся в Дурмстранг, были запряжены именно этими крылатыми конями. Всё это определенно не просто так. Возможно, Дамблдор решил посмотреть, кто из нас уже познал Смерть, или же это будет «визитной карточкой» Хогвартса.

Моника чуть замерла, разглядывая громадного вороного крылатого коня, больше похожий на скелет, обтянутый гладкой шелковистой кожей. А Абраксас, глядя на девушку, лишь тихо произнес:

— Фестралы?

По-обыкновению, я подал Монике руку, лишь немого опередив Малфоя, помогая Синичке забраться в карету.

Многие девушки смущались от малейшего проявления внимания, но наша красавица воспринимала это легко и непринужденно. Борман как-то всё делала элегантно, даже играя в снежки или пробираясь на кухню с Долоховым под покровом ночи. То, что Абраксас влюбится в Синичку, был лишь вопрос времени. Понравилась она Малфою сразу, еще при знакомстве на Кинг-Кросс. Впрочем, не только ему.

Было в берегине что-то теплое, привлекательное, непохожее на чопорных англичанок, но и отличное от шумных шотландцев.

Вот и сейчас, Моника Борман сидит напротив нас с Малфоем и смотрит в окно.

Своими исчезновениями она доведет меня когда-нибудь до седин, но каждое её возвращение заставляло смотреть и восхищаться вновь и вновь. Как быстро она менялась и взрослела. Я, как истинный гурман, смаковал каждый момент жизни белокурой красавицы.

То отталкивая меня, то притягивая вновь, несносная девчонка даже не представляет, что играет со зверем. Азартно, с огнем и страстью, которые раньше мне были неясны, я наблюдал за Моникой, выжидая момент.

Одаренные волшебницы всегда развивались активнее, становясь более желанными.

Внешность Синички, так типично для магов, уже сформировалась на ближайшие пару десятилетий.

«Высока, стройна, бела… И умом, и всем взяла!» А характером непростым — добила!

Лицо симметричное, привлекательное, не приедающеюся. Светлые волосы блестели на солнце и казались шелковыми. Брови были удивительно аккуратные: тонкие и темные. На прямом носу была едва заметна горбинка. А на высоких скулах был шрамик, что сливался с белой кожей. Губы красивой формы складывались в загадочную полуулыбку, которая буквально шептала: «Я знаю вас лучше, чем вы». Большие серо-зелено-голубые глаза становились еще более выразительными, когда в них загорался авантюрный огонек. Очи Моники обладали странным воздействием. От пронзительного взгляда, разбавленным кокетливым хлопаньем ресниц, я глупел.