Когда придет рассвет

Это была круглая, просторная комната, обычно полная еле слышных странных звуков. Но сегодня кабинет был полон учеников всех факультетов.

Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые сейчас с интересом наблюдали за столпотворением. В центре возвышаясь находился громадный письменный стол на когтистых лапах, где восседал профессор Армандо Диппет.

Ученики Хогвартса даже сейчас неосознанно разбились на группы.

К нам подошли Раймонд Лестрейндж и Джон Мальсибер — неразлучные слизеринцы с моего курса.

— Гляди, Моника, твоего заклятого приятеля тоже пригласили.

Я недовольно взглянула на Раймонда, который кивал в сторону Септимуса.

— Мистер Лестрейндж, — вдруг стальным тоном заговорил Малфой, заставляя слизеринца заткнуться.

Я удивленно посмотрела на Абраксаса, приподняв бровь. Если Том не показывал ни эмоции, ни ревности (по-крайней мере я этого не видела), то Малфой так не умел. Все его эмоции были мне ясно видны.

Когда зашли все преподаватели, двери закрылись, а мы слаженно замолчали.

— Надеюсь, у вас было достаточно времени, чтобы наговориться, — заговорил директор, — Во-первых, вы должны знать, что в случае победы в Турнире Трех Волшебников, Вас ожидает Вечная Слава. Но, скажу честно, умереть гораздо проще. Во-вторых, вы покинете Хогвартс на целый год.

Я посмотрела на пуффендуйцев, некоторые явно не стремились к Вечной Славе, им было проще остаться в привычном Хогвартсе. Вполне их понимаю.

— У всего множество формальностей и условностей. Завтра в восемь утра вы должны будете дать точный ответ, в девять — представители Хогвартса будут уже в Дурмстранге.

Разумеется, дальше шли слова, что мы должны «держать» лицо школы на высоте и коротко о самом мероприятии.

Старинное состязание юных магов, в котором участвуют по одному представителю от трёх известнейших магических школ: Хогвартса, Дурмстранга и Шармбатона.

Представителей школ, называемых «чемпионами школы», выбирает Кубок огня. Далее «чемпионы» состязаются в трёх турах.

Интервал между турами может быть до нескольких месяцев. На каждом туре «чемпионы» получают одно и то же магическое и часто смертельно опасное задание. В соответствии с качеством и быстротой выполнения каждый участник получает некое количество очков. Набравший во всех турах самое большое число баллов становится победителем.

После всех этих объяснений, Диппет велел расходиться по своим гостиным. Гриффиндорцы возбужденно выбежали первыми, расталкивая когтевранцев и пуффендуйцев. Конечно, перепало бы и слизеринцам, но мы стояли дальше всех от выхода и бежать напролом не собирались.

— Альбус! Ваши подопечные показывают просто полное отсутствие уважения и воспитания по отношению к другим студентам! — высказала свое недовольство Галатея Вилкост.

Мы же постарались быстрее покинуть кабинет директора, чтобы не попасть под раздачу.

Зайдя на нашу территорию, я окинула привычные вещи свежим взглядом, стараясь сохранить в памяти как можно больше.

Общая гостиная факультета выглядит со вкусом обставленной: на стенах висят гобелены, изображающие подвиги знаменитых слизеринцев в средние века, например, со сценой убийства единорога. У стен стоят старинные буфеты из тёмного дерева, пространство украшено стульями с тёмно-зелёной обивкой и чёрными кожаными диванами.

Освещение тоже под стать обстановке — волшебные светильники освещают пространство холодным болотным светом. Но благодаря наличию каминов, в комнате становилось тепло и уютно.

Студенты седьмого и шестого курсов разместились перед камином, оставив для нас свободный диван и кресло Реддла. Разумеется, все ждали именно нашего старосту, который должен был разъяснить ситуацию.

— Я так понимаю, первокурсникам все показали и разъяснили?

Парни кивнули.

Слизеринок среди старших на факультете было мало, точнее я одна, аристократы предпочитали Шармбатон или же домашнее обучение, некоторых забрали после пятого курса. Хотя другие факультеты были полны особями женского пола.

— От участия в Турнире Трех Волшебников можно отказаться и не ехать, — вновь заговорил Реддл, — так что вначале решаем этот вопрос.

Синие глаза главного перфекта прошлись по Лестрейнджу и Мальсиберу, а также задержались на Долохове.

— Наша задача: не победа в турнире, а приобретение новых знаний и знакомств. Тем не менее, вы слышали директора, если Кубок Огня выберет вас, пути назад не будет. А мы не безрассудные гриффиндорцы, верно?

Я не знаю почему Реддл избавлялся от компании моих однокурсниках, но он делал именно это.

Джон и Раймонд, переработав информацию, выдали синхронно мысль:

— Мы останемся в Хогвартсе. Кто-то же должен остаться и принять должность старост.

Я вздернула к верху бровь, когда ребята покосились на меня:

— Подсиживаете, значит? — от моего сузившегося взгляда, Джон стушевался, а Раймонд, напротив, обаятельно улыбнулся.

Фыркнув, я махнула на них рукой.

Дальше поднялся вопрос: а стоит ли ехать мне, единственной девушке старших курсов змеек. Причем поднял его Малфой.

— Абраша! — надулась я, глядя на то, как этот белобрысый павлин занижает мои права.

У Тома вырвался смешок.

Кажется, эта зараза все-таки использует на мне легилименцию!

Вот же Салазар!

— Боюсь, в той местности только Моня сможет понять то, что недоступно нам, — подал голос Антонио, имея в виду языковой барьер, наверное.

После Реддл разъяснил кто и чем будет заниматься в течении этого года.

— Помогайте младшим курсам. Стыки с Гриффиндором пресекать, — завершил свои слова Том.

Все понятливо поднялись и потянулись к спальням, оставляя нас одних.

Теперь мы сидели в кругу, чтобы хорошо друг друга видеть.

Долохов, слегка погруженный в себя, совершенно не замечал, что наши взгляды пересеклись на нем.

— Тони, — позвала я тихонько, — ты хочешь поехать с нами, но не хочешь бросать сейчас Эйлин, так?

Друг слегка вздрогнул и посмотрел на меня. В карих глазах больше не было юношеского задора и подростковой неуверенности. Долохов смотрел четко, решительно и осознанно.

— Оставайся, — кивнул Реддл. Уверенный голос легилимента говорил о том, что он и сейчас нахально пользуется своими талантами, — ты прав. Здесь ты нужнее.

— Том! — поморщилась я, — манеры. В Дурмстранге такое лучше не показывать.

Тут вспыхнул молчавший Абраксас:

— Ну, конечно! Кому, как ни тебе, это знать!

Сегодняшний день преподносит слишком много сюрпризов!

Должна признать, что Абраша, сильно изменился за это лето. Кажется, что признавался в любви и целовал меня совершенно другой волшебник. Хотя, может он был таким всегда?

«Всегда идёт к намеченной цели, не замечая препятствий», — однажды описал Малфоя Реддл.

Я по-новому взглянула на друга: высокий и стройный, длинные платиновые волосы, струящиеся по плечам, лицо чисто выбрито, бледная кожа. Вроде всё как всегда. Однако серые глаза обрели холод и какую-то сталь. Пронзительный взгляд и непроницаемые черты лица. Стал реагировать на реплики оппонентов едва заметной саркастической улыбкой. Ироничен, самоуверен, честолюбив.

Что же с тобой произошло, Малфой?

— Он ревнует, — раздался голос Тома, который со странно понимающей улыбкой наблюдал за нами.

Казалось, Абраксас слегка огорчен своим всплеском эмоций. Теперь его серые глаза потеряли холодность. Ему было жаль.

— Зачем вообще придумали это соревнование? — сменила я тему.

Ответил Малфой:

— Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. Это был 1792 год.

Я кивнула, обдумывая какие могут быть испытания.